— Тяжёлый получается, да и цепляться будет за всё подряд, — резюмировал он.
— Потянет! — легкомысленно заметил Олег, укладывая перевёртыши в подсумок.
Между тем Конюшов, закончив процедуру обрезания кобуры, укрепил её обрубок на ремне и виртуозно воткнул в неё пистолет.
— А пистолет тебе зачем? — продолжал исходить желчью Герман.
— Застрелиться, — не моргнув глазом, ответил Вовка.
— Если только... — саркастически поддержал его друг.
— Могу тебе дать, — предложил Конюшов.
— Спасибо, я, если приспичит, из «калаша» себя порешу.
— Не выйдет! Тебе автомат не положен. Ты, Гера, назначен у нас снайпером, — огорошил друга Володя Конюшов.
— Как снайпером?
— А так. Приходил Белоусов, спросил, кто у нас метко стреляет, я тебя и заложил, — улыбаясь, сообщил коммунальщик. — Иди в оружейку, бери СВД и прикинь, сможешь ли ты из неё застрелиться.
Герман в дурном расположении духа пошёл искать майора Белоусова, мысленно посылая к чертям всю эту военную безалаберность, лишающую его возможности застрелиться из собственного автомата. Майора он нашёл в штабной палатке. Со словами «Разрешите войти» снайпер-самоучка откинул полог. Капитан Гаджиев, водрузив на стол китайский термос, изящно выгнутой ладонью показывал Стрельцову и Белоусову, как будут заходить на «высотку» вертолёты.
— Что тебе, Герман? — оторвавшись от демонстрации, спросил Гаджиев.
— Это правда, что я — снайпер?
Гаджиев перевёл взгляд на Белоусова.
— Да, он будет у нас снайпером, а что не так? — уставился на Германа майор.
— А то, что я ни разу из СВД не стрелял! — честно признался снайпер.
— Не бузи, Николаич, на стрельбах в Фергане ты показал лучшие результаты. Что ещё надо? — перешёл в наступление майор.
— Да, да, капитан, — поддержал майора полковник Стрельцов, — идите в оружейку и получайте СВД.
Со словами «Есть! Разрешите идти!» Герман покинул штаб и направился в оружейку, на ходу размышляя о коллективном кретинизме своего нового руководства. Но почему-то особо неприязненные ощущения вызвал глубоко раздвоенный подбородок майора Белоусова, который он непрестанно теребил, бросая отсутствующий взгляд на ершистого снайпера. «Спасибо — сапёром не назначили», — подытожил свои впечатления Герман, после чего успокоился. У него оставалась надежда на скорое возвращение легендарных Креста с Мамонтом, которые, по мнению Юрки Селиванова, должны будут железной рукой навести порядок в отряде.
Снайперская винтовка Герману понравилась. Отойдя к полю, он проделал несколько манипуляций с вверенным оружием, попытался разобраться со множеством рисок в оптическом прицеле, но быстро остыл и решил по-крестьянски ловить «духов» в перекрестье. Да, застрелиться из такой херовины не было никакой возможности. Вернувшись в палатку, он разобрал СВД, смазал всё, что можно, протёр детали ветошью и в собранном виде поставил у изголовья. В это время Олег и Володя резались в карты со старослужащими. Герман взял подсумок с гранатами, задумчиво посмотрел на два зелёных мячика и, вытряхнув их на кровать, обратился к Олегу:
— Олежка, ты гранаты берёшь?
— Не-а! — откликнулся моложавый Хо Ши Мин. — За меня Вовка кидать будет.
— Вовка, а за меня парочку кинешь? — обратился к другу Герман.
Конюшов, вслух отсчитывая удары колодой карт по ушам Малышкина, утвердительно закивал головой.
Герман спрятал гранаты в тумбочку между земляничным мылом и бритвенным прибором. Потом взял в руки пустой подсумок и аккуратно вырезал из него брезентовую перемычку. Затем достал из чемодана фотоаппарат и засунул его вместо гранат. «Может, советников американских поснимаю», — благодушно подумал он.
В поисках американских советников
В 6:30 утра сводный отряд по захвату американских советников загружался в бэтээры. Герман бережно нёс СВД, вызывая завистливые взгляды десантников. Настроение офицера было слегка омрачено его внешним видом. Взглянув с утра в зеркало, он с отвращением увидел заросшую физиономию и вулканический прыщ, вскочивший на носу. Операция по его удалению не увенчалась успехом. Весь нос покраснел, а его кончик раздулся, придав облику Германа сходство с соседом-алкашом из N-ска. В последнюю минуту он вдруг вспомнил, что у него нет пилотки под каску. Времени на обрезание полей панамы уже не оставалось, и снайперу пришлось прямо на неё нахлобучивать железный головной убор. Вид, конечно, был ещё тот! Селиванов, тащивший в бэтээр переносную рацию, увидев Германа, в ужасе отшатнулся и, придя в себя, язвительно заметил: «Герка, мы тебя первым к американам забросим, чтоб они от страху в штаны наложили».
Наконец машины были загружены. Все ждали майора Белоусова, который задерживался в штабной палатке. Герман сидел рядом с Конюшовым, который всё суетился, то поправляя разгрузочный лифчик с автоматными рожками, то перекладывая гранаты из подсумка в карманы, то пристёгивая и отстёгивая магазин.
— Вовка, ты когда-нибудь угомонишься? — не выдержал Герман.
И тут ударил выстрел. У Германа мгновенно заложило уши. Комариный звон, казалось, шёл из центра черепа. Пуля, срикошетив о две бронированные плоскости, вылетела и завертелась на металлическом полу. В кабине возникла зловещая пауза.
— Что это? — тихо подал голос кто-то из офицеров. — Все живы?
— Я только, я пробовал... Забыл магазин отстегнуть. Так вышло... У меня со вчерашнего дня «репа» гудит. — Это скороговоркой почти кричал оглохший Конюшов. Из ствола его автомата тонкой струйкой сочился предательский дымок, а вокруг волнами расходился запах пороховых газов.
— Я, мужики, не хотел... Не знаю, как это...
— Конь, это ты? — спросил пришедший в себя Володя Малышкин.
Виновник нечаянного выстрела был на грани истерики.
— Так что там у тебя с «репой»? — зловеще возвысил голос Малышкин.
— Со вчерашнего «репа» трещит, спасу нет, — почти обрадовался смене темы Конюшов.
— А ну, вылазь из машины! — грозно скомандовал Малышкин совсем растерявшемуся товарищу.
Конюшов, прихватив вещмешок и опираясь на так некстати оживший автомат, протискивался к боковому выходу.
— Ты куда?! — встретил его у люка майор Белоусов.
— Я, товарищ майор, я... «репа» трещит...
— Что у вас случилось, что за шум? — запихивая внутрь машины растерянного Конюшова, спросил Белоусов.
— Герман СВД уронил, — нашёлся Селиванов.
— Хорошо. Всем приготовиться. Выступаем. Я буду в головной машине, — сообщил Белоусов и закрыл люк.
— «Репа», дай сюда автомат с гранатами и сиди тихо, — властно скомандовал Малышкин, пытаясь перекричать взревевшие моторы.
— Ре-па... Ре-па! — заржали офицеры, единогласно голосуя за новую кличку своего товарища.
Бэтээр с «охотниками за головами» мягко тронулся, взлетел на откос дорожного полотна и устремился вслед за головной машиной, взявшей курс на аэродром.
По дороге отряд заехал в Джелалабад, где от колонны оторвался юркий армейский «газик», забравший в одном из городских кварталов афганца-наводчика. Хороня от чужих глаз, агента с переводчиком-таджиком пересадили в бэтээр, на котором ехал Герман с друзьями. Афганец, замотанный по глаза в шерстяной платок, ловко вскарабкался в салон и, подталкиваемый сзади переводчиком, стал протискиваться ближе к водителю. Вежливый наводчик посчитал своим долгом поздороваться со всеми каскадовцами, мимо которых он пролазил.
— Салом Алейкум... Джур... Бахэйр! — бормотал он, пожимая протянутые к нему руки.
— Да ползи уже! — не выдержал переводчик, толкнув союзника в спину. — Боро ба хэйр! (иди себе!) — добавил он на дари. Афганец плюхнулся на сиденье и что-то залопотал. — Хаф`е шоу! (заткнись!) — прервал его словоизлияния таджик.
Герману, мимо которого проползал источник развединформации, в момент, когда они обменивались рукопожатием, шибанул в нос терпкий запах.
— Фу, блин! Ну и воняет! — вполголоса пробормотал он, размахивая вслед ушедшему ладонью.
— Что, не нравится? — улыбаясь, спросил сидящий напротив Юрка Селиванов. — Привыкай, брат. Союзнички все так пахнут. Арийцы, понимаешь!
— Немцы, что ли? — не подумав, сморозил Герман.
— Нет же. Немцы тут ни при чём. Эти пуштуны считают себя потомками арийцев. Гордятся, черти!
— Видать, от гордости и воняют, — подхватил он Юркину мысль.
Посадка в вертолёты прошла быстро и без приключений. Герман летел в «Ми-8» рядом с открытой кабиной пилотов. Справа от него сидели благоухающий афганец с переводчиком. Они о чём-то оживлённо разговаривали, тыкая пальцами в карту.
— Что он говорит? — не выдержал Белоусов, сидящий по левую руку от Германа.
— Там перед высоткой возле Джанбазхейля должна быть разрушенная мечеть. В ней могут быть «духи». Лучше над ней не лететь, — пояснил переводчик. — Только мы эту мечеть на карте найти не можем.
