возьмут, да и пальнут же! Но командир, ухмыляясь через плечо, очень вовремя разряжает обстановку:
— Шутка.
Мы с облегчением выдохнули и нервно рассмеялись. Кавказские бойцы тоже выдохнули, но хмурость лиц не сменили. Так и разошлись все по разные стороны.
Наконец, достигаем Красного Лимана. Или Лимана, как его называют сторонники «незалежности» Украины, отбрасывая советскую приставку. Хотя для меня нет принципиальной разницы, как его называть: большую часть своей истории он простоял в составе Российской империи под названием Лиман.
На стеле реет флаг Донецкой Народной Республики. Делаю традиционные кадры на фоне: город наш. Но что в нём происходит сейчас?
Движемся по Лиману. Местами разбитому и пустынному. В этот момент строчки песни Окуджавы из «Белорусского вокзала» обретают до боли понятный смысл: «…здесь птицы не поют, деревья не растут…»
— Что сегодня происходит? — спрашиваем у первого встречного бойца с красной лентой. Позывной «Дед». Он прячет лицо под балаклавой, хотя и она не может скрыть его старческие черты — он и впрямь дед. Как ни странно, боец Народной милиции ЛНР, хотя и воюет на территории ДНР. Луганские, такое складывается ощущение, вообще везде воют.
— Пока тихо, — отвечает Дед. — Отработала авиация. И теперь происходит эвакуация населения. Автобусом вывозят, другие выезжают на личном транспорте. Ну, пока всё стабильно, всё под контролем.
Мы спешим на городскую площадь, чтобы застать эвакуацию. Но там нет ни автобусов, ни людей, никого. Стоит пугающая тишина. Город, но не единого звука в нём. Я дёргаю ручку двери администрации Лимана, но она не поддается. Некогда остекленный вход завешан целлофановой плёнкой, приподняв которую можно беспрепятственно попасть внутрь. Но зачем? В лиманской мэрии так же пустынно, как и на площади перед ней.
Но вдруг в нашу сторону идут несколько человек с сумками в руках. Женщина, девочка и мужчина, который катит велосипед, тоже навьюченный сумками. Они опоздали на эвакуацию. Автобусы уехали. Машин нет. Что делать — не знают. «Но при украх оставаться не хотим», — говорит присоединившийся к ним пожилой мужчина. Позже они собьются в стайку с такими же опоздавшими на эвакуацию семьями, постоят какое-то время на перекрестке, обсудят ситуацию и разбредутся кто куда.
В одном из тихих дворов встречаем мужчину: красная жилетка, ленточка-триколор на ремешке нагрудной сумки, шапка с надписью «Don’t panic» («Без паники»).
— За последние двое суток идут постоянные обстрелы со стороны Украины, — рассказывает лиманец. — У меня трое детей. Мы шли через железную дорогу, стоял дрон в небе, и начали лупить. Едва успели в подвал запрыгнуть. А так наши пацаны отбиваются. Пообещали, что будем нормально жить. А там, кто его знает…
— Город так опустел сегодня, — отмечаю я.
— Ну, если оно тут накалится по-взрослому… Как говорят, что Украина наступает, то надо будет тикать. Потому что они всех мужиков повалят.
Бах! — раздается вдалеке.
— Вон, видишь, прилёт опять. Вот так и живём.
На одной из улиц неожиданно видим автобус МЧС, в который сажают людей. Пенсионеров в основном, многие из которых лежачие.
— Куда повезёте? — спрашиваю спасателя в бронежилете и каске.
— В Сватово, — отвечает.
Последний эвакуационный автобус провожают взглядом старики из ближайших домов.
— А вы почему не поехали? — аккуратно интересуюсь у них.
— Да куда нам ехать на старости лет, — отвечают. — Здесь дом.
— А где администрация теперь? — пытаюсь узнать.
— Вчера в одиннадцать ночи свалили, — отвечает мужчина, а женщина добавляет:
— И исполком, и менты. Вот вы мне скажите, ребята, удержат город или нет?
Я не хочу им врать. Потому что в тот момент и сам не верю, что удержат:
— Честно, не знаю. ВСУ уже близко. Может, поэтому вам лучше бы тоже эвакуироваться.
— Вы же говорили, что пришли навсегда, — сокрушается старик. — Что Россия не бросит. Ну, как так? Мы же верили…
— Понимаете, — пытаюсь объяснить, — это война. К сожалению, не всегда хватает сил всё время побеждать. Сейчас трудно сдержать такой широкий фронт и приходится отступать.
— Пришли, ушли. А нам что делать?.. — риторически вопрошает пожилой житель Красного Лимана. Не знаю, что им сказать на это. Нам самим очень тяжело принимать происходящее.
— Простите, что так вышло, — говорю им напоследок, и мы уезжаем. По дороге молчим. Мимо нас проплывает городской билборд с надписью: «МЫ С РОССИЕЙ! ОДИН НАРОД!»
Последние вечера тягучие как смола. Сплошное уныние вокруг. В нём медленно тонешь, как в болоте, силой воли выдергиваешь себя за волосы вверх, как Мюнхгаузен, наберешь воздуха в лёгкие и снова потихоньку выдыхаешь, погружаясь в вязкую тоскливую хтонь. При этом нужно находить силы приподнимать из настроенческой топи и своих коллег. Кирилл-оператор пришёл с очередной встречи с приятелями-военкорами. Я больше домосед и интроверт, а он постоянно коммуницирует с миром, что для меня полезно, ведь он часто приносит какие-то кулуарные новости.
Тут он вернулся, но с такими гнетущими вестями, что лучше бы никуда не ходил. Конечно, все только и говорят, что о российском отступлении и провалах на фронте. В Харьковской области оставлено было столько-то новеньких танков Т-90, склады боеприпасов, беспилотников, другая техника. На радость врагу. Почему было бы не подорвать-то всё? — сокрушаемся. Если не сразу при отходе, так позже — «искандерами». А как отступали наши подразделения без связи друг с другом! Так, что бойцам приходилось останавливать нас, журналистов, уже по дороге из Купянска и просить раздать вай-фай. Так они хотя бы могли найти соратников, которые оттянулись кто куда. Много вопросов. Много пессимизма и упаднических настроений. Поговаривают, что такими темпами враг снова зайдёт в ЛНР, а если фронт продолжит сыпаться, то там несколько часов и ВСУ уже под Луганском. Другой коллега по секрету рассказал, что корреспонденты одного из федеральных телеканалов по рекомендации руководства уже собрали на всякий случай чемоданы. Сплошные слухи и домыслы. Пытаюсь Кирю вернуть в русло оптимистичного настроя, хотя обычно в этой роли выступает он. Мол, без поражений нет побед, кто не падал, тот не поднимался и прочий банальный набор мотивационных поговорок. Но мотивация подобного рода это лишь эмоциональный онанизм, имитация, которая не несёт никакой пользы. Тут нужны реальные успехи, настоящие хорошие новости. И в том числе наша задача эти новости для общественности найти. А не сидеть унывать. Так что завтра поедем снова в Красный Лиман. Говорят, что город не отдадут, а потому в него возвращаются люди.
ВСУ мечтают о взятии Красного Лимана. Ведь тогда наши планы по освобождению Славянска и Краматорска пойдут прахом. Украинские военные малыми группами
