смерть.
Ночью, никем не замеченные, они ушли на поиски красных.
Наутро главарь банды узнал об исчезновении двадцати одного всадника в полном вооружении, в том числе и Мергена, которому всегда не доверял, особенно после возвращения от кызыл-аскеров. Но особенно он стал подозревать его после того, когда тот со всеми подробностями передал речь командира красных. И все же никак не верилось ему в измену джигитов: "Не может быть, чтобы двадцать один его всадник ускользнул из лагеря. Может быть, они пасут коней в лощинах, где побольше корма?"
По всем направлениям поскакали разведчики, обыскали прилегающие к стану лощины. Но нигде не нашли беглецов.
Главарь встревожился не на шутку. Собрав своих приближенных, в том числе и муллу, он обрушился на них:
— Лопоухие! Почему не прислушиваетесь к разговорам? Почему не знаете, кто чем дышит? Из-под носа ушли к кызыл-аскерам. А вы ничего не знаете?
Голос его срывался, лицо багровело. Все сидели молча в ожидании, когда утихнет его ярость.
— Теперь ждите появления кызыл-аскеров! Эти мерзавцы все наверное рассказали. Теперь придется сняться с этого места.
— Тахсыр!! — успокаивающе произнес пожилой чернобородый басмач, — если эти предатели ушли, то с наступлением темноты нужно ожидать появления кызыл-аскеров. Я вполне присоединяюсь к вашему мудрому предвидению. Печально только то, что у нас люди не прибывают, а убывают.
Быстро собравшись, басмачи снялись и ушли в глубь пустыни.
Мерген и его маленький отряд под утро оказались у нашей стоянки. На древке пики переднего всадника развевался красный лоскут.
Дежурныiй, командир отделения Нечаев, улыбаясь, подошел ко мне и Митракову, доложил:
— Товарищи командиры, к вам пожаловали гости в полном вооружении!
Увидев нас, джигиты быстро спешились. Мерген, оставив своего коня, вытянул вперед обе руки и радостный пошел к нам:
— Салям! — издали крикнул он.
Мы тоже пошли ему навстречу.
— О Мерген, салям! Похудел. Что, плохо тебя кормили басмачи? — пошутил я.
— Меня замучили разные думы и совесть тоже, как только я ушел от вас, — грустно проговорил Мерген.
— Ты, Мерген, окончательно вернулся? И эти джигиты? — спросил Попов.
— Да, да, они тоже!
— А завтра не уйдете обратно? — снова спросил Попов. Все заговорили сразу.
— Голову отрубите! С ними нам больше не по пути. Аллах свидетель.
В это время подошел командир дивизиона.
— Что это за делегация?
— Помните, товарищ командир дивизиона, — сказал я, — посланец, о котором я вам докладывал. Вот это тот самый Мерген. Он вернулся с целым отрядом джигитов, Б полном вооружении. Хотят честно жить и трудиться.
— Это очень хорошо, что пришли! Советская власть, я уверен, простит вас!
На следующий день, назначив Мергена старшим, мы отправили группу в районный центр. У них было письмо, адресованное председателю райисполкома. На прощанье пожелали им успехов на трудовом фронте и доброго пути.
В указанный срок Мерген со своей группой явился в райисполком. Через некоторое время каждый из них по желанию был устроен на работу, принят в колхоз. У кого были семьи — вернулись к ним.
Мы постоянно были в курсе их дальнейшей жизни. Они сдержали свое слово. Мерген был чабаном в одном из колхозов…
В июле 1940 года меня перевели с восточной границы на западную. Проездом через Москву я остановился на два дня, чтобы посмотреть сельскохозяйственную выставку. Когда я осматривал казахский павильон, кто-то взял меня под руку.
— Товарищ командир!
Я оглянулся. Сразу узнал Мергена, и вспомнился 1931 год, пески, барханы, басмачи.
— Мерген! Ну как ты?
Он протянул обе руки, обнял и прослезился. Все с удивлением смотрели на нас. А он все повторял с радостным волнением:
— Товарищ командир, товарищ командир…
Мы отошли в сторону и никак не могли начать разговор.
— Ну, Мерген, какими судьбами ты очутился здесь, в Москве? Мы-то военные, кочующий народ, а ты? Пошли в чайхану, попьем чаю, послушаем друг друга. Ведь девять лет прошло с тех пор.
Пришли в чайхану, сели за низенький столик.
Мерген почти не изменился, только лицо посуровело. Бронзовый загар делал его мужественным. Одет он был в вельветовый чапан на тонкой подкладке, такие же брюки, заправленные в хромовые сапоги. На голове войлочная белая шляпа.
Улыбаясь, он не отрывал от меня своего веселого взгляда.
— Итак, товарищ командир, как тогда уехали от вас с джигитами, мы прибыли в районный центр. Почти десять дней находились в пути. По дороге одни из моих друзей думали, что по приезде в район нас накажут за участие в шайке бандитов, а другие говорили: "Пусть лучше Советы накажут, чем находиться среди басмачей". Прибыли прямо в райисполком. Передали ваше письмо. Ожидать долго не пришлось. Нас пригласили к председателю. В кабинете сидело три человека. Один из них вежливо и радушно пригласил нас занять места. Человек, сидевший за письменным столом, с улыбкой сказал:
— Будем знакомы. Я председатель райисполкома.
Потом указал на товарища, сидевшего справа:
— Секретарь райкома партии, — и на товарища слева, — начальник районного отдела ГПУ.
Беседа с нами продолжалась долго. Спрашивали обо всем: откуда мы родом, чем мы занимались до ухода в басмачи, имеем ли семьи, чем вызван наш уход от басмачей.
Мы искренне и честно рассказали обо всем. Признали свою виновность перед советским трудовым народом и обещали искупить ее честным трудом. Эти замечательные люди запросто и душевно разговаривали с нами.
Мы остались очень довольными и были тронуты, так как это была первая теплая встреча. По совести говоря, мы ожидали совершенно другого приема. В конце беседы каждого спросили, где бы он хотел работать. Устроили всех очень хорошо. После трудоустройства они не забыли о нас. Мы были окружены постоянной заботой. Часто навещали нас то председатель райисполкома, то секретарь райкома. Беседовали на разные темы.
Со дня вступления в колхоз я работаю чабаном. Вот уже девять лет прошло. Как-то на районном слете животноводов мне сказали, что я занял первое место. Те, которые сдались тогда вместе со мной, тоже работают хорошо в колхозе. Я часто с ними встречаюсь, все они благодарят Советскую власть и Коммунистическую партию за то, что нас направили по правильному пути.
После того, как мы ушли из лагеря басмачей, многие последовали нашему примеру. Они возвращались в родные места и тоже вступали в колхоз.
Вот так, дорогой командир! За мою хорошую работу меня послали сюда на выставку. Целую неделю уже нахожусь здесь, но не все еще успел осмотреть. Москвичи приняли нас хорошо, живем в гостинице, всюду нас возят на машине. Был в мавзолее Ленина, не мог удержать слезы. Если бы не он, разве смог бы я увидеть Москву? И эту счастливую
