русском «ВСУ». Когда массовые преступления хотят скрыть, номеров и крестов не ставят. Да и когда иностранные журналисты осматривали останки, подмечали, что у трупов следы от боевых ранений, а не пыток и издевательств. Плюс у некоторых украинских бойцов в могилах были с собой телефоны. Но киевский режим проведет эксгумацию и состряпает заключение о том, что это истерзанное русскими гражданское население. В первый раз, что ли…
Вижу, что по соседству с бойцами ВСУ на старобельском кладбище покоятся штурмовики запрещенного батальона «Айдар». Вот офицер, награжденный орденом Мужества, вот герой Украины, который, как написано на памятнике, сражался за «независимость». Везде желто-голубые флажки. При этом памятники целы, могилы не осквернены. Сложно представить подобное на подконтрольной Украине территории, например, с захоронением героев ополчения Донбасса. Тем не менее памятники с трезубами и орденами «айдаровцам», я бы, конечно, убрал, заменив на обычные памятники, без героизации погибших. Надеюсь, вскоре у новых властей до этого тоже руки дойдут.
А пока спрашиваю районного главу:
— В пятницу теракт в Луганске был. В других регионах подрывают ваших коллег. Вам самим-то не страшно в таком режиме постоянной опасности жить?
— Страшно, конечно, — признается Валерий Пахниц. — Кто не боится, тот врёт. Страшно. И угрожают, знаю, что и деньги хорошие предлагают за то, чтобы найти моё местонахождение. А я ни от кого не скрываюсь, все знают, где я нахожусь. В администрации бывшие сотрудники тоже боялись поначалу, но за четыре месяца поверили мне и пришли работать. Почти все. Ну, а с другой стороны, как защититься, с охраной ходить? Не поможет. Вон у генпрокурора охрана очень сильная была. И что?.. Поэтому чему бывать, того не миновать. Если надумают, закажут, ну, пускай. Этим они не выиграют ничего. Были серьезные такие люди у нас, которые поубегали. В первый день, ещё и выстрела не было, ничего им не угрожало, но сбежали. Из родного города, с родной земли. Вот на кладбище у них лежат родители, они их бросили и уехали. Ну, как это может быть? Вот и я не понимаю…
Да, всё понятно, на самом деле. Люди мыслят разными категориями. Для одних родная земля — это лишь графа в паспорте, который можно поменять вместе с гражданством, если это будет выгодно. Для других, как для этого районного главы, родная земля святое, на уровне матери. Сбежать в трудный момент, оставить её — значит предать. Для кого-то предательство — табу, для других — сделка с совестью, а для третьих — просто сделка. Потому что совести нет.
«Сегодня обязательно находиться в Луганске! Должны объявить о референдуме в ЛНР». Пришло сообщение из редакции. Как же здорово узнавать приятные тайны!
Так долго Донбасс ждал этого референдума о вхождении в состав Российской Федерации! Да и сам Луганск, в частности, это право выстрадал. Ведь именно здесь зародилось боевое ополчение, армия Юго-Востока и именно отсюда в 2014 году пошло активное сопротивление незаконно пришедшему к власти киевскому режиму.
Пишу смс нашей доброй знакомой — депутату Народного совета ЛНР Ольге Кобцевой. Мол, «ну, что там, когда сможем обнародовать решение?». Она отвечает, что «подготовили законопроект» и что «референдум проведут не только у нас и в ДНР, но ещё и в Запорожской, и Херсонской областях! Скоро буду!».
Ольга Анатольевна выходит из Дома правительства — глаза на мокром месте. Мы сразу ловим её в объектив камеры.
— Слезы радости наворачиваются, — говорит с ходу нам. — Это судьбоносное решение, о котором люди заявили еще в мае 2014 года. Но тогда нас никто не хотел услышать. Люди долгих восемь лет шли к этому событию. А люди живые, настоящие. Они хотят мирной, достойной жизни и стабильного будущего для своих детей.
Референдум еще впереди, но все уже говорят о вхождении в состав России как о свершившемся факте. Итоги голосования на Донбассе вряд ли будут неожиданными. Не потому, что их могут фальсифицировать, а потому, что здесь просто не может быть иного народного решения, за редким исключением — это даже я понял, поработав здесь полгода. А уж тем, кто в этих условиях прожил больше восьми лет, и подавно. Достаточно бегло вспомнить эпизоды киевского террора в обеих республиках.
Трагический символ Донбасса — Кристина Жук, погибшая вместе с 10-месячной дочерью Кирой, которую даже после смерти мать не выпускала из рук. Потому её и назвали «Горловской Мадонной». Это был 2014-й, украинский обстрел Горловки, ДНР. В том же месяце, но уже в Луганске военные преступники из ВСУ обрывают жизни 20 человек. Авиаудар по мирному центру города и бомбардировка станицы Луганской. Детей похоронят в маленьких гробах, и их имена выбьют на граните печально известного мемориала «Аллея Ангелов». В январе 2015-го ВСУ обстреливает остановку в Донецке, гибнет 13 горожан. Да, что далеко ходить за фактами! В 2022 году, в марте, Украина побила свой кровавый рекорд, ударив по центру Донецка «Точкой У» с кассетными снарядами и разом убив 16 человек. А несколько дней назад звери из ВСУ повторили эту трагическую цифру, обстреляв площадь Бакинских Комиссаров и донецкий рынок — снова 16 погибших.
Сегодня враг не щадит и население Запорожской и Херсонской областей. И чем быстрее Россия возьмет регионы под крыло, тем быстрее обезопасит. Хотелось бы верить.
— Может, и быстрее закончится спецоперация, — говорят нам в камеру луганчане. — А то обстрелы постоянные.
— Мирной жизни мы ожидаем, — говорит бабушка. — Ничего больше. Нашим детям и внукам, всем. А сейчас переживаем за наших ребят, которые там. Они делают всё, чтобы нам было хорошо тут. Им большой поклон, большое им спасибо за то, что они спасают наши жизни.
— Очень хочется мирного неба! — мечтательно произносит молодая мама с коляской. — Гулять, чтобы наконец-то не летало над головой, не пригибаться, а просто идти по улице и радоваться жизни.
— Поскорее бы в Россию, — кивает нам дедушка в кепке и с длинными усами. — Потому что Донбасс — это российский регион.
— То есть возвращение домой? — уточняю.
— Да! — уверенно соглашается мужчина.
«Луганская Народная Республика Российской Федерации», — пробую на вкус этот новый топоним. Хм, а, по-моему, звучит очень гармонично, не находите?
— Витя, ты у нас будешь первый, — зазывает избирателя бойкая председатель избирательной комиссии. — Так как первым должен проголосовать мужчина.
— Я везде первый! — отвечает крепкий седой луганчанин и идёт в автобус. Участок для голосования там. Очень удобно, мобильно и враг не спланирует теракт заранее.
Несколько минут, и Виктор стал
