после того как я доложился перед «Глостерами», я получил повышение по службе и к тому времени, как мне исполнилось двадцать, я служил в разведывательном отделении в звании полного капрала в Берлине.
В 1969 году мы были переброшены в Северную Ирландию, чтобы защитить католическое население от межконфессионального насилия, охватившего провинцию. Однако вскоре мы арестовали подозреваемых в терроризме в республиканском сообществе, а ИРА нас обстреляла и бомбила. Военное участие в «беспорядках» 1970-х и 1980-х годов привело к предсказуемому распорядку для армейских частей, которому следовал батальон, поскольку он разрывался между службой в Германии в составе Британской Рейнской армии, и отправкой в повторяющиеся четырехмесячные срочные командировки в Ольстер. Однако, именно во время последующей службы в батальоне в Великобритании, я впервые встретился с SAS за парой кружек пива в сержантской столовой нашей казармы в 1977 году.
Начав с командования секцией из восьми пехотинцев, прежде чем стать сержантом взвода из тридцати человек, а затем, в конце концов, и командиром взвода, я дослужился до звания штаб-сержанта, и ожидалось, что я в свою очередь, буду заведовать складами в одной из стрелковых рот батальона. Это был необходимый шаг к продвижению моей карьеры. Но заполнение бесконечных реестров снаряжения, возврат боеприпасов, учет грязных матрацев и проверка того, что сотня с лишним душ роты были должным образом накормлены, были далеки от солдатской службы, которой я наслаждался, будучи пехотинцем стрелкового взвода. Мне было двадцать девять, мне наскучило то, что в армии называют «вопросами G4» (т.е. вопросы службы тыла – прим. перев.), и я знал, что фронтовые аспекты солдатской службы, которые я любил, прошли. Если я останусь на этом пути, дальнейшее продвижение по службе означало бы больше службы тыла и административное управление в более широком масштабе. Я был на перепутье в карьере, и мне нужно было заняться чем-то другим. Мужчины с отросшими волосами, бакенбардами до кончиков ушей, в расклешенных джинсах и куртках-бомберах, которые часто посещали нашу столовую, выглядели так, как будто могли бы дать ответ.
Хотя они не имели никакого отношения к батальону, сержанты SAS жили вместе с ним и питались в его столовой, пока тренировались на близлежащих полигонах. Тот факт, что они сразу отличались от остальных, объяснялся не только их гражданским прикидом и тем фактом, что они, казалось, никогда не носили форму. В них чувствовалась отчетливая профессиональная уверенность в себе и целенаправленный оперативный склад ума, независимо от звания или должности, что казалось, было воплощением того, чем они занимались.
Все парни из SAS, бывавшие в столовой, в составе полка сражались в Дофаре, в поддержку султана Омана, в ходе того, что армия называла «Операцией Шторм». За парой кружек пива они вспоминали о том, как устраивали засады на мятежные племена и нападали на их лагеря высоко в горах Джебель и на гравийных пустынных равнинах. Это звучало как настоящая солдатская работа, и я хотел что-то вроде этого. Но чтобы туда попасть, мне сначала нужно было получить официальное разрешение моего собственного полка подать заявление на участие в отборочных курсах SAS, прохождение которых было ключом к вступлению в полк.
Ни один пехотный командир не захочет терять хороших людей в качестве добровольцев в спецназ. Командир «Глостеров» сказал мне, когда я вошел в его кабинет, чтобы получить разрешение на попытку пройти отбор:
- Штаб-сержант Астон, если ты останешься с нами, через несколько лет ты станешь сержант-майором батальона.
- Я знаю, чего я могу лишиться, сэр, - ответил я. – Но я много думал об этом и это то, что мне нужно сделать.
Полковник вздохнул.
- Хорошо. Если ты уверен, я подпишу документы, но я думаю, что ты отказываешься от многообещающей карьеры.
Я поблагодарил его, отдал честь и вышел из его кабинета, прежде чем он успел передумать. Мне пришла в голову мысль: возможно, он отпустил меня, считая, что есть хорошие шансы, что я не пройду отбор.
Возможно, полк пользовался безвестностью, которую он позже потерял из-за осады Принс-Гейт, но любой, кто хоть что-то знал о SAS, также знал, что пройти отбор и попасть в полк было нелегко. Были шансы, что я вернусь в батальон через несколько месяцев, так как не смогу пройти. Я был полон решимости этого не допустить.
Когда наступил Новый 1978 год, я стряхнул с себя похмелье и приступил к изнурительному шестимесячному режиму физической самоподготовки, чтобы подготовиться к курсу, который должен был начаться в начале августа. Я бегал с тяжелым рюкзаком за спиной. Утром я выходил на улицу и пробегал несколько миль, снова выходил в обед, плавал днем, а вечером отправлялся на пробежку. К июлю я был готов настолько, насколько мог и отправился в Херефорд, чтобы доложиться на Стирлинг-Лайн.
Отбор в SAS считается самым сложным курсом в британской армии. Он проходит два раза в год, один раз зимой и один раз летом. Он разбит на пять отдельных этапов, и его основные составные части проходят на скалистых холмах Черных гор и Брекон-Биконс, а также в негостеприимных первобытных джунглях Брунея или Белиза.
Первая фаза длится четыре недели и называется «Выносливость», или то, что в просторечии называют «Фазой холмов», которая предназначена для проверки умственной и физической выносливости кандидатов. Первая часть «Выносливости» длится три недели и проводится для повышения физической подготовки кандидата к маршу с винтовкой и рюкзаком, используя карту масштаба 1:50000 и компас «Сильва». С каждым днем вес и расстояния увеличиваются, а навигация становится все более сложной. Кульминацией «Выносливости» является «Тестовая неделя», где каждый начинающий солдат SAS совершает марш на время и должен поддерживать суровый темп, если он хочет пройти данный маршрут за установленное время, которое от него скрывается. Следовательно, все, что они знают – это то, что они должны идти быстро и упорно, чтобы пройти этап. Невыполнение этого требования приводит к тому, что кандидат «возвращается в исходное подразделение», или ВИП-нут. К тому времени, когда мы добрались до «Тестовой недели», мы были уже измотаны.
Из 150 человек, начавших курс, более семидесяти уже бросили его по собственному желанию. К тому времени, когда мы закончили заключительный тестовый недельный марш на выносливость в 64 километра, неся 25-килограммовый рюкзак и винтовку, еще пятидесяти с лишним было сказано, что они не прошли этап и были отчислены. Когда на курсе осталось чуть менее тридцати человек, мы начали непрерывное обучение, и провели следующие две недели, изучая стандартные оперативные процедуры, используемые полком, которые включали тактику, патрулирование, обращение с оружием, связь и элементы
