«Впрочем, еще рано волноваться, — успокаивал себя Валерий. — Я стреляю не хуже его, командую отделением, на хорошем счету. Могут оставить не его, а меня».
«Оставить? Не его, а тебя?» — вдруг почудился Валерию голос Граната, и он испуганно выскочил из своего укрытия.
Он снова начал терзать себя мыслями о том, почему Саша стал относиться к нему совсем иначе. Они продолжали часто бывать вместе, но Валерий не мог не чувствовать холодка отчуждения, который появился у Саши. И почему он спросил об этих стихах? Не мог же он спросить об этом просто так, случайно? Или мог? Нет, нельзя допустить, чтобы разрушилась их дружба. Иначе совсем трудно станет жить на свете…
Ранним утром Сашу вызвали на наблюдательный пункт. Взволнованно, но четко он доложил генералу Гусаковскому, что готов выполнять боевую задачу.
— Цель номер одиннадцать, — отрывисто произнес генерал.
На наблюдательном пункте переглянулись. Задача была не из легких: разрушить дзот. Это не то, что подавить пулемет или орудие. Тут требовались прямые попадания.
— Цель понял и вижу, — доложил Саша.
Генерал резко нажал на кнопку секундомера. Стрелка помчалась по циферблату. Саша стремительно переписал на планшет показания буссоли и начал высчитывать угломер, уровень, прицел. Ум работал ясно и напряженно. Готово! Генерал одобрительно кивнул головой.
— Стрелять первому орудию! — внешне спокойно скомандовал Саша, хотя внутри у него все кипело от волнения. — По дзоту, дальнобойной гранатой, взрыватель фугасный… — Длинная команда, повторявшаяся до этого сотни раз на учебных стрельбах и тренажах, приевшаяся до оскомины, сейчас, казалось, произносилась впервые в жизни. Слова «угломер», «уровень», «прицел» стали теперь весомыми, словно принимали на себя всю ответственность за точность стрельбы.
Прошло не больше секунды после того, как Саша произнес последнее слово команды, и вот уже где-то в вышине с шумом, напоминающим сердитое шуршание жухлых осенних листьев, пронесся первый снаряд.
Валерий, находившийся в это самое время на огневой позиции, принимал команды с раздвоенным чувством. Он был убежден, что Саша отлично справится со сложной стрельбой, но все же смутная надежда на то, что какая-нибудь непредвиденная случайность помешает Саше занять первое место, не покидала его.
Орудие вело огонь все интенсивнее, восьмиделенная вилка сменилась четырехделенной и затем двухделенной. Снаряды неумолимо приближались к цели.
После каждого выстрела Валерий подбегал к орудию и контролировал точность установок наводчика, совсем еще молоденького курсанта с круглым, как мяч, лицом. Придраться было не к чему, и Валерий с разочарованным видом отходил на свое место.
«Сейчас начнем беглый огонь, — думал он, — и отличная оценка у Саши в кармане».
Но тут он услышал голос связиста:
— Стой! Записать! Цель номер одиннадцать — дзот!
«Неужели все? Не может быть, наверное, генерал даст Саше еще какое-нибудь задание».
Предположение Валерия оправдалось. Через минуту связист передал:
— Левее один сорок, прицел восемь шесть, один снаряд, огонь!
«Перенос! — обрадовался Валерий. — Генерал проверяет, умеет ли Саша маневрировать огнем».
Он не ошибался. Гусаковский был очень доволен пристрелкой и решил дать Саше еще одну задачу. Для этого он разрешил ему выпустить пять лишних снарядов. Это была своеобразная премия за мастерство: генерал любил красивую, точную стрельбу.
Валерий снова подошел к орудию. Насупленный взгляд его быстро скользнул по угломерному кольцу панорамы, до барабану прицела. Так же быстро он приник к окуляру панорамы и вдруг возле самого сердца ощутил снежный холодок: точка наводки не совмещалась с перекрестием. «Сказать наводчику? Поправить самому? А что, если… Нет, это невозможно. Ну, а если ты просто не заметил? Разве ты не мог не заметить? Да что ты себя убеждаешь? В чем? Ты и так не заметил, неужели это тебе непонятно? И, в конце концов, есть наводчик. Вот этот самый, что стоит с таким восторженным взглядом, будто ему сейчас вручат награду за уничтожение фашистского танка. Молоденький несмышленыш с пухлыми щеками, которые, видно, совсем недавно целовала мамаша. Какой с него спрос? Да, ничего не было, совсем ничего не было. Все хорошо, все идет так, как и должно идти. Но нет, сейчас, именно сейчас нужно поступить иначе, нужно помочь Саше, нужно доказать, что я был и остаюсь его другом. Это необходимо, это дороже, чем все остальное».
— Наводчик! — крикнул Валерий. — Куда вы смотрите, черт вас побери?
— В чем дело, Крапивин? — тут же спросил старший на батарее. — Почему медлите?
— Товарищ лейтенант, — четко отрапортовал Валерий, — наводчик допустил ошибку.
Лейтенант Курилов, недавний выпускник училища, старавшийся все время быть серьезным и озабоченным, быстро подошел к гаубице. Щеки наводчика вспыхнули ярким пламенем.
— Да-а-а, — протяжно сказал Курилов, посмотрев в панораму. — Так можно запросто подложить стреляющему самую обыкновенную свинью.
Курсант быстро исправил наводку, волнуясь, доложил о готовности.
Гаубица рявкнула. Стрельба продолжалась.
После того как Саша отстрелялся, наступил небольшой перерыв.
— Хорошо, что вы вовремя заметили, — сказал Курилов Валерию, — иначе после такой отличной запевки была бы испорчена вся песня.
— Стрелял мой лучший друг, товарищ лейтенант, — проникновенно произнес Валерий. — Фронтовой.
Курилов одобрительно кивнул головой и отошел. Позади Валерия хрустнула ветка. Он обернулся. Почти рядом с ним стояла Анна. Глаза ее были печальны и жалки.
— Он уже отстрелялся? — тихо и смущенно спросила она.
— Кто? — нахмурился Валерий.
— Саша.
— Да! — вдруг недружелюбно сказал Валерий. — Отстрелялся! Ну и что? Тебе-то какое дело? Что ты ходишь за ним по пятам? Что?
— Дурак, — почти ласково сказала Анна. — Дурак, если ты даже этого не можешь понять.
— А ты умная? Он любит другую. Слышишь, другую!
— Он будет любить меня. Будет! Понятно?
Анна озорно сбросила с головы Валерия пилотку, потрепала его за вихор и неторопливо, с гордым, независимым видом пошла прочь.
После того как батарея вернулась с боевых стрельб, Валерий рассказал об этом разговоре Саше и предложил сходить в батальон связи. Саша согласился.
— Только прошу тебя, не говори мне больше о вечной любви, — засмеялся Валерий.
— Я иду, чтобы попрощаться, — задумчиво сказал Саша.
— Верная мысль, — одобрил Валерий. — Тем более что скоро уже на фронт, и если там доведется целоваться, так только с землей во время обстрела.
Они отправились в батальон. Миновав целый поселок фанерных, похожих на игрушечные, домиков, они вышли на боковую линейку и очутились на чистой ровной поляне. Девушки-связистки занимались строевой подготовкой. Они выстроились в две шеренги. Пилотки чудом держались на пышных волосах, глаза светились озорством, лукавством и нетерпеливым желанием побыстрее разделаться с нудными и однообразными строевыми упражнениями.
Саша не впервые видел строй девушек в военной форме, но всякий раз ему казалось, что и форма, которая так ладно сидит на мужчинах, и весь этот строгий уставной порядок, и резкие, не допускающие возражений команды, — все это не для девчат.
Перед строем неторопливо и грузно прохаживался невысокий, крепкий в плечах и коротконогий старшина. На лице его застыло мрачное, угрюмое выражение. Казалось, он проводит эти занятия лишь под страхом строжайшего наказания.
Саша и Валерий остановились неподалеку под деревом. Многие девушки их тотчас же приметили, и по рядам промчался приглушенный говорок.
— Смирно! — взревел старшина. В голосе его слышались обида и отчаяние. — Нале-е-во!
Строй выполнил команду. Раздался гулкий, вразнобой, стук каблуков.
— Горох! — заорал старшина таким тоном, будто произошло непоправимое.
Послышался едкий негромкий смешок.
— Рядовой Николаева! — грозно прошипел старшина, и Саша удивился, как это он мог так быстро определить виновника.
— Товарищ старшина! — вдруг смело обратился к нему Валерий, подходя поближе и одновременно подмигивая Саше. — Ну как вам не жалко так жестоко гонять чудесных милых девушек? От строевой подготовки они не станут более изящными.
Девчата с откровенной радостью уставились на него и притихли, ожидая грозы.
Старшина даже не обернулся. Он стоял на прежнем месте, словно его врыли в землю.
— Я хотел бы узнать ваше мнение по поводу поднятого мною вопроса, — настаивал Валерий.
— Сейчас поставлю в строй, — медленно, отделяя одно слово от другого продолжительными паузами и чуть скосив маленькие пронзительные глазки на Валерия, пообещал старшина.
— В такой строй — с удовольствием! — весело и обрадованно воскликнул Валерий.
