Достать бы теперь гражданский костюм, переодеться и можно смело пробиваться к границе. Он развернул портмоне и осмотрел его содержимое. Деньги, паспорт на имя Смоглова он отложил, остальные документы, принадлежащие Репину, сжег. Отныне он — Иван Смоглов, техник-строитель, прибывший на отдых к морю. Спрятав среди камней погоны и пилотку, Пашкевич двинулся в путь.
Прошло несколько часов. Идти было трудно. То и дело тропинку преграждали стволы поваленных деревьев, навороченные камни. Пашкевич решил отдохнуть. Вдруг со стороны ущелья до его слуха донесся лай собаки. Неужели по его следам идут люди? Пашкевич побежал вверх. Он уже не обращал внимания ни на камни, попадавшиеся на пути, ни на колючие кустарники. Лицо, руки, ноги кровоточили, но он не замечал этого. «Только бы до перевала добраться, — лихорадочно думал он, — а там уже будет легче».
Вот и перевал. Далеко внизу видна светлая полоска горной реки. Добежать бы до воды, тогда и собака не угонится.
Снова послышался лай собаки, уже явственнее, ближе. Пашкевич побежал вниз, спрыгнул с обрыва в реку. Где-то недалеко раздался паровозный гудок. Значит, он вышел к железной дороге, к морю. Надо запутать следы и сбить погоню! Пашкевич подошел к водопаду. Струи воды, сверкая на солнце, падали в широкий водоем, за которым виднелся вход в пещеру. Скорее туда.
Только Пашкевич успел спрятаться, как появились двое с собакой. В одном из преследователей Пашкевич узнал Зорина и еще теснее прижался к мокрой стене.
Собака, потеряв след, подняла в нерешительности голову и жалобно заскулила.
— Оскандалился, Снежок, — долетел до Пашкевича голос лейтенанта. — Нарушитель скорее всего по реке спустился вниз к городу, но ничего, от нас далеко не уйдет…
Лейтенант закурил, подумал немного, очевидно, принимая решение, и заговорил снова:
— Вы можете быть свободны, товарищ курсант. Спасибо за помощь. А мы со Снежком будем продолжать поиски. Придется обследовать оба берега и найти то место, где он вышел из воды.
— Разрешите мне с вами остаться, — попросил Виктор.
— Не возражаю, — согласился лейтенант и взглянул на часы.
— Пошел, Снежок!
Собака крутилась на месте и не хотела уходить.
— Пойдем, пойдем, — потянул за ошейник лейтенант.
Лейтенант, Зорин и Снежок скрылись за поворотом реки, и Пашкевич только теперь позволил себе пошевелиться. Ноги у него окончательно застыли, и все тело страшно ломило. «Далеко ли они пройдут вниз по реке и как скоро вернутся?» — спрашивал он себя, не рискуя выходить из пещеры.
Время, как ему казалось, тянулось страшно медленно. Через полчаса на противоположном берегу речки снова показались те же фигуры. Лейтенант на поводке держал Снежка, который шел, обнюхивая землю. Вскоре они остановились, о чем-то посоветовались и пошли в сторону города.
Только теперь Пашкевич решил покинуть своё убежище. Через водоем он двинулся из пещеры. Застывшие ноги едва повиновались ему. Заметив большого тарантула, он остановился. Рядом с тарантулом опустился желтый шмель и стал брать глину. Тарантул подбежал к нему. Шмель взлетел, сердито загудев. Через несколько секунд опять сел, но ядовитый паук опять прогнал его. Тогда шмель, «спикировав» на тарантула, ударил его всем корпусом. Тарантул мертвый распластался на земле.
Не выходя из воды, Пашкевич напился и вымыл руки.
— Рано вы еще справляете по мне отходную, я вам не тарантул, — прошептал он и злобно выругался.
Через границу ему теперь не пробраться. Придется остаться в городе, надежно спрятаться и ждать до нового года, чтобы потом встретиться с охотником в платановом ущелье.
Обсушившись и отдохнув в укромном месте, Пашкевич, минуя тропинку, пробрался к городу. Здесь он сразу же зашел в первый попавшийся магазин, купил белые брюки, голубую шелковую рубашку, шляпу с широкими полями, легкие парусиновые туфли. Все это он вложил в небольшой чемодан и вышел к морю. Полчаса спустя, переодетый, с чемоданом в руке, Пашкевич с группой курортников вошел в аллею. «Попробуйте найдите теперь меня», — зло подумал он и затерялся среди отдыхающих.
* * *
Виктор встретил Кочубея и Галю возле легковой машины. Они уже давно поджидали его, чтобы возвратиться в училище. Он поздоровался и тут же спросил:
— Как самочувствие командира? Вы были у него, разговаривали?
— Нас не пустили к нему. С позвоночником неладно, и крови много потерял, рана глубокая, — Галя сжала губы, чтобы не расплакаться. — Неужели этого подлеца не поймают?
— Поймают. Мы за ним через перевал гнались. Рекой воспользовался, собака следы потеряла. Он, вероятно, в городе скрывается. Там-то его и накроют.
— Коля, а как к нему попали документы и дневник вашего однополчанина?
— Сам, Галя, об этом думаю. Вчера сделали запрос в военкомат, узнаем, где Петр Репин. Я думаю, не случайно спустился на парашюте в эти края и «король керосина», какая-то связь между ними есть.
«Москвич» тронулся с места и легко побежал по раскаленному асфальту. Кочубей украдкой поглядывал на Галю, которая сидела рядом с ним. Она задумчиво и грустно смотрела вперед, губы часто вздрагивали. Лицо за эти сутки осунулось и побледнело.
Сегодня утром, покрыв за пять часов свыше ста пятидесяти километров, они приехали сюда, чтобы повидать Кудрявцева, но их не допустили к нему. Несмотря на слезы и мольбы Гали, врач не согласился даже на то, чтобы она «хоть взглянула на брата». Он лишь сказал: «Сделаем все, будет жить». Только к вечеру медицинская сестра рассказала им о том, что офицер не поднимается, сильно ушиб позвоночник, да и рана вызывает опасение. И вот они едут домой, где все с нетерпением ждут их сообщений.
Галя чуть свет забежала к Розе Исаевой. Дверь была открыта, но в комнате никого не было.
— Роза, где ты?
— Заходи, — отозвалась Роза из спальни, — я еще в постели.
— Я к тебе на минутку… Вчера Лешу в тяжелом состоянии привезли в больницу… — и, вытирая платком слезы, рассказала все, что ей удалось узнать. — Поедем ночью пригородным поездом, ему будет приятно, если ты навестишь его.
Роза медлила с ответом. Сегодня в части, где служит ее брат, вечер офицерского состава. Хотелось потанцевать. Она не думала лишать себя такого удовольствия.
— Стыдись. В такую минуту ты медлишь с ответом. Значит, не любишь моего брата?
— Могут бог знает что подумать, — невнятно проговорила Исаева.
— Вы дружили, и здесь нет ничего плохого, твой долг навестить товарища. Леша мне говорил, что скоро ваша свадьба.
— Мне нравится твой брат, но замуж я не собираюсь. А сегодня я дала согласие поехать на вечер к своему брату.
— Я тебя, Роза, не могу понять, что ты за человек?
Исаева обняла подругу и шепотом сказала:
— Не сердись. Передай привет. Ведь он и без меня все равно поправится.
— Подумай, Роза, — сердито заговорила Галя, — что ты говоришь. Месяц тому назад вот в этой комнате ты мне говорила, что выйдешь только за Лешу и мы втроем хорошо заживем, а теперь?
Роза беспечно рассмеялась и стала заплетать косы. Глядя в зеркало и любуясь собой, она гортанным голосом пропела:
И клянусь, я тебя до могилы
Не забуду никогда…
— Ты, Галюша, думаешь о какой-то неземной любви, а ее нет. Только в романах пишут. И мужа надо выбирать с умом.
— Опять слова матери. Все с расчетом да подсчетом.
— Хорошее слово не грех повторить. Ты не обижайся на меня, — более серьезно проговорила Роза. — Я глупая и сама не знаю, что тебе говорю. Конечно, к Леше надо поехать, он столько сделал мне добра…
— Не надо одолжений, — сказала Галя и быстро вышла.
До начала работы оставалось около тридцати минут. Она села на скамеечку под дубом. Здесь было тихо. Упало несколько сухих листьев. Галя подняла их и положила на колени. Она думала о брате, о себе, и глаза помимо ее воли наполнялись слезами.
Много горя пережила она за свою короткую жизнь. Смерть матери и старшего брата… Годы неволи на чужбине… Вспомнился тот, кто скрывался под фамилией Репина. Она не случайно тогда заподозрила его…
И кого он ей тогда напомнил? От неожиданной догадки Галя даже привстала. Да, конечно же, это был он, палач из концлагеря в Нейссе. Как ей раньше не пришло в голову. Сейчас она по-иному оценила поступки и поведение лже-Репина. Нет сомнения, что он хотел покончить с ней, как с живой свидетельницей, и столкнул в реку. Он и брата чуть не убил…
В ясном безоблачном небе проплыли на юг звеньями бомбардировщики. Они быстро слились с кромкой высоких гор и скрылись из виду. «Наверное, там и Коля Кочубей», — подумала девушка. — Хороший парень». «Я за такую девушку не только в воду, но и в огонь брошусь», — вспомнила она его слова и улыбнулась.
