— Как они? — тревожно спросил Бунцев.
— Двести четырнадцать, — ответил Пузанов, что по кодовой таблице обозначало, что они убиты.
— Все?
— Да, — глухо подтвердил Пузанов.
— Организуйте охрану места и продолжайте проческу местности. Я сейчас буду, — распорядился Бунцев и, соскочив с бронетранспортера, приказал замполиту остаться за него на КП, а сам в сопровождении отделения автоматчиков на боевой машине пехоты направился к Пузанову.
Вскоре Шукалин сообщил по радиостанции, что к ним на помощь со стороны Кабула идет афганское армейское подразделение. Бунцев посмотрел на карту. К югу в сторону Газни шла шоссейная дорога. «Надо постараться перехватить банду, не дать уйти к Бардаку!» Повернулся к командиру отделения:
— Связь с начальником штаба батальона, быстро!
Майор Мисник ответил сразу же. Бунцев приказал, чтобы он выбросил десант на вершины гор, отделявшие долину от провинции Бардак.
В этот момент БМП въехала в «зеленку», и сидевшие на броне солдаты насторожились: место было опасным. Механик-водитель сначала сбавил скорость, а метров через триста — четыреста и вовсе остановил машину. Впереди стеной стояли деревья. Не мешкая, Бунцев спрыгнул на землю и приказал командиру отделения:
— Четверым занять позицию вокруг БМП, остальным за мной!
Опытные солдаты знали свое дело. Они отлично понимали смысл команды «За мной!». Один из них пошел впереди комбата, остальные — по сторонам и сзади, так, чтобы не допустить нападения на комбата. Правда, эти меры оказались напрасными. Старший лейтенант Пузанов уже спешил навстречу. Он доложил:
— Старший лейтенант и шестеро солдат убиты. Бандиты издевались над ними, лица обезображены… Одного паренька, связанного по рукам и ногам, бросили на копну соломы и подожгли ее.
Бунцев скрипнул зубами.
— Покажи это место!
Они прошли не более двухсот метров и оказались на довольно большой площади, свободной от зарослей и деревьев. Мягкая, обработанная почва, небольшой арык. В разных местах виднелись несколько копен соломы. Прямо в центре — еще дымящееся пятно от сгоревшей копны. А там полуобгоревший, черный, как уголь, труп.
— Кто он?
— Еще не знаем, товарищ подполковник.
Бунцев и присоединившиеся к нему афганские офицеры подошли ближе. Недалеко, метрах в двадцати, лежали изуродованные тела офицера и пятерых солдат. Бунцев медленно обошел поляну и тихо приказал Пузанову:
— Товарищ старший лейтенант, свяжитесь с Кабулом, пусть пришлют экспертов. Все это надо зафиксировать.
Афганский майор по-русски сказал Бунцеву:
— Здесь очень много каризов. Душманы наверняка скрылись в них.
Комбат спросил:
— Куда они тянутся эти каризы?
— В разном направлении. Есть и такие, которые доходят до гор, потайных пещер.
— Ваши предложения?
— Надо продолжать поиск и обязательно полностью блокировать район.
— Ваше подразделение направилось к югу?
— Да, — майор взглянул на часы. — Они уже наверняка спешились и сейчас продвигаются в направлении, которое вы указали.
— Спасибо, — Бунцев говорил коротко и сухо. Он еле сдерживался.
Афганский майор понимал его состояние.
— Клянусь, мы узнаем, кто эти шакалы, и отомстим им за смерть наших советских друзей.
— Я посоветовал бы вам, товарищ майор, связаться с командованием и попросить сообщить министерствам внутренних дел и госбезопасности. У них больше возможностей быстро установить, какая банда учинила это злодеяние.
Подошел Пузанов и доложил:
— Генерал-лейтенант Дубик уже направил сюда специальную группу.
— Хорошо. Что нового?
— Нашли три лаза в каризы. Мои люди ведут проверку.
— Проследите, чтобы были осторожны. Можно напороться на мину или засаду.
— Я связался с майором Шукалиным, попросил собак.
— Правильно.
Бунцев разговаривал с афганскими офицерами, отдавал приказания подчиненным, а его голову настойчиво сверлила мысль: кто послал группу советских военнослужащих в район, где хозяйничали душманы?
Над головой пронеслась пара вертолетов. Радист протянул комбату наушники и микрофон. Сообщал Першин:
— Южнее, в пятнадцати километрах, наблюдал продвижение афганского подразделения. Они идут от шоссе к западу. Душманов не наблюдаем. Наш десант высаживается в горах на указанных точках.
Бунцев увидел спешившего к нему командира второй роты. Пузанов держал в руках какой-то сверток. Закончив разговор с Першиным, Бунцев пошел ему навстречу. Тот доложил:
— Вот, в одном из каризов обнаружили. Душманы наверняка туда смылись.
Пузанов развернул сверток, и Бунцев увидел бронежилет.
— Что-то новое? — спросил он.
— Так точно, керамический японский.
Бунцев достал пистолет и выстрелил в защитный жилет. Пуля надорвала только матерчатую обшивку. Подполковник пнул жилет ногой.
— Прикажи, чтобы бросили в БТР, потом рассмотрим.
Подполковник повернулся и направился к бронетранспортеру, где его дожидался с передвижным КП замполит.
— Бочаров на связи?
— Да. Только что сообщил, что рота заняла вот эту позицию, — Шукалин показал на карте уже отмеченные карандашом места, где находилась первая рота.
— Растянутость большая, — задумчиво произнес комбат. — А места там паршивые: ущелья, каньоны, сотни пещер.
— Да и троп очень много.
Бунцев еще некоторое время смотрел на карту, а затем подошел к радисту.
— Связь с первой ротой.
Медленно, растягивая слова, Бочаров доложил:
— У меня порядок, нахожусь на заданных позициях, укрепляюсь.
— Возможно, тебе придется остаться на ночь, подготовься и имей в виду, что от автомобильной дороги с востока в твоем направлении двигается афганское подразделение. Скоро тебе сообщим их частоты.
Бунцев сразу же связался с Мисником и попросил продумать план действий на случай, если Бочарову понадобится помощь.
Афганское подразделение не успело до наступления темноты соединиться с советской ротой и остановилось на ночь в восьми километрах от нее.
Уже стемнело, когда комбат еще раз связался с Бочаровым. И хотя голос у командира роты был спокойным, подполковник уловил в его словах озабоченность.
Бунцев еще и еще раз проигрывал варианты действия Бочарова.
Бочаров переговорил по радио с командирами взводов, требуя, чтобы они лично разобрались с каждым отделением, продумали взаимодействия людей и связь между собой, огневую поддержку друг друга.
В заботах наступила ночь. Под прикрытием темноты двинулись в секреты небольшие группы десантников.
Отделение старшего сержанта Шувалова получило задание выдвинуться к югу и держать под контролем четыре тропы, ведущие к позициям роты.
Шувалов, разбивая отделение на группы, назначил Коблика старшим одной из них, выделив ему в подчинение Банявичуса и Турлакова. Им поручалось занять позицию между двумя тропами и не пропустить противника к вершине, где находилась их рота. В ночном бою самое страшное — это внезапность, и надо было во что бы то ни стало обнаружить противника на подходе.
Коблик уже не раз бывал в дозорах и чувствовал себя сейчас уверенно. Он поручил Турлакову следить за тропой справа, а Банявичус контролировал тропу слева.
Ночное афганское небо необычайно красивое. Низко висят огромные яркие звезды. В горах стоит величественная тишина. Луна светит ярко. Можно было разглядеть любой камушек. С одной стороны было хорошо: противник незамеченным не пройдет, но, с другой стороны, очень легко можно выдать и себя. Десантники не сговариваясь натянули на лица пятнистые маски и замерли.
От мысли, что они находятся впереди всех и от них зависит сейчас многое, даже жизни ребят, которые сидят на позициях выше, Коблик и его товарищи испытывали гордость и большую ответственность.
Николай вспомнил о доме, о друзьях. Он так задумался, что вздрогнул, когда небо неожиданно озарилось всполохами. Раздался мощный гул, огненные стрелы понеслись за перевал.
Десятки ракет летели со стороны Бардака в долину, где находился их батальон. Но тут послышались и близкие разрывы. Коблик оглянулся. На вершинах гор виднелось множество огневых всполохов.
— Мужики, это же нашу роту обстреливают.
И тут же Банявичус дернул Коблика за рукав:
— Коля, духи!
На тропе, расположенной слева метрах в двадцати, Коблик ясно увидел длинную цепочку людей. Они направлялись вверх к позициям роты.
«Не ошибся наш капитан! — одобрительно подумал Коблик о Бочарове. — Точно высчитал их маршрут».
В этот момент Коблик увидел душманов и на правой тропе. Они двигались медленно. При лунном свете это выглядело как при замедленной киносъемке.
Наклонившись к друзьям, Коблик тихо прошептал:
