Именно в это время из Берлина в лагерь пришло секретное предписание.
Коменданту лагеря «Schluchthaus» унтер-штурмфюреру СС Рауху Петеру.
Копия — начальнику политического отдела.
Рейхсфюрер СС. Инспектор концентрационных лагерей «Е» А 12-а, Ораниенбург 29. XI. 41.
Секретно
Тщательный анализ вашего донесения «Е-101» компетентными экспертами вызвал соображения, заставляющие подвергнуть сомнению ваши оптимистические выводы. Тревожащим фактом является назначение на должность капо человека, чьи политические взгляды вы установили с явным опозданием. Фактом является и то, что данный капо был разоблачен не в результате хорошо организованной агентурной разработки контингента, а благодаря чисто случайной активности русского, которого вы сами характеризуете, как «юнгелюмпен», и никак больше. Отсутствие у вас на данном этапе нарушений дисциплинарного порядка также не может быть основанием для далеко идущих выводов о благополучном положении. Опыт других лагерей говорит, что по прошествии одного месяца после укомплектования контингентов уже возникают тайные объединения лиц главным образом русской национальности. Эти объединения, как правило, не торопятся действовать, а ведут хитрую и тщательно законспирированную работу по привлечению к себе новых сил. Особые задачи вашего лагеря в будущем уже могут быть известны лицам, руководящим тайной организацией, и именно поэтому их позицией и является выжидание. Мы можем информировать вас, что в параллельном лагере уже зарегистрировано два случая осведомленности в отношении упомянутых особых задач, и, хотя там приняты радикальные меры, чтобы пресечь дальнейшее распространение упомянутой осведомленности, данный факт сам по себе должен вызвать у вас серьезную озабоченность. Компетентные лица высказывают убежденность в том, что в вашем лагере уже существует тайная организация, вскрыть которую вы не сможете без глубокой агентурной разработки контингента лагеря. Настало время решительно отказаться от представления, что ваш лагерь - обычный. Комплектование контингента лагеря будет завершено в самое ближайшее время, и уже сейчас на вас лежит полная ответственность за решение особой задачи лагеря. Ваша просьба об увеличении штата охраны удовлетворена.
С I. XII. 1941 года и впредь до последующих указаний устанавливается получение от вас донесений по данному вопросу с датой отправки первого, десятого и двадцатого числа каждого месяца.
Бригаденфюрер СС и генерал-майор войск СС Глюкс.
После получения этого предписания в лагере были введены новые дисциплинарные правила. Строжайше запрещалось собираться группами более двух человек, вести разговоры во время работы, а также в блоках после вечерней поверки, передавать друг другу пищу или какие бы то ни было предметы, и даже общаться со служебным персоналом лагеря без особой к тому необходимости.
Вскоре прибыли два грузовика с солдатами. Теперь во время работы конвойные торчали на каждом шагу. Во время поверки они безостановочно ходили между шеренгами. За раздачей пищи наблюдала целая свора охранников. Очередь останавливалась в десяти шагах от кухни, и к окошку подходили по одному человеку. В блоках были установлены, ночные караульные посты. Всю ночь солдат прохаживался вдоль нар.
Начальник политического отдела начал усиленно вербовать агентуру из числа заключенных. Каждый вечер к нему вызывали по два, по три человека. Утром товарищ Алексей, Баранников и Степан Степанович уже знали, кто выстоял, а кто сломился. Это было видно по поведению человека, а некоторые и сами говорили, что стали осведомителями.
Товарищ Алексей поручил всем подпольщикам внимательно следить за служащими лагерной администрации, слушать их разговоры между собой. Нужно было узнать, чем вызвана эта активность гестаповцев.
Вскоре стало известно, что всем, кто дал согласие быть шпиком, приказывали выяснять, не ведутся ли среди заключенных разговоры об особом предназначении лагеря.
Однажды утром, разгребая снег возле комендатуры, Баранников услышал разговор двух эсэсовцев.
— Неудачу под Москвой Берлин сегодня подтвердил, я слышал сводку,— сказал один.
— Что-нибудь серьезное? — спросил другой.
— Судя по всему — да.
— Надо пускать в ход секретное оружие.
— А есть оно? Я слышал, что как раз наш новый объект связан с его изготовлением.
Баранников глубоко вздохнул и с радостным ожесточением всадил лопату в снег, выломил его целую глыбу и легко отшвырнул в сторону. «Значит, вранье все, будто Москва уже пала...»
Вечером он сообщил эту новость товарищу Алексею.
— Передай нашим,— распорядился товарищ Алексей,— пусть всем рассказывают, что Гитлер под Москвой получил по зубам. А я постараюсь выяснить, что такое «наш новый объект».
В канцелярии лагеря писарем работал чех Иржи Стеглик, давний и надежный солдат подполья. Товарищ Алексей всячески оберегал Стеглика от подозрений со стороны начальства, связывался с ним очень редко и только тогда, когда нельзя было без него обойтись. Сейчас Стеглик получил задание во что бы то ни стало узнать, что означают слова «наш новый объект».
Только спустя неделю Стеглик нашел возможность для минутного разговора с товарищем Алексеем.
— Есть тревожная новость,— сказал Стеглик.— Из нашего лагеря отбирают всех физически крепких. Их отправят на строительство какого-то секретного завода. Видимо, это и есть «наш новый объект». Что за завод и где он будет строиться, узнать не удалось. Операция проводится под большим секретом. Но списки готовлю я.
— Мы должны с этой партией отправить своих людей,— подумав, сказал товарищ Алексей.— Ты можешь включить их в список?
— Могу, но немного,
— Баранникова, Грушко и Степана Степановича с его парнишкой.
— Сделаю. Я тоже уезжаю. Часть нашей канцелярии
уедет раньше. Пожалуй, нам следует попрощаться.
Они молча пожали друг другу руки и разошлись...
Это произошло ранней весной сорок второго года.
Ночью весь лагерь был поднят по тревоге. По-видимому, гитлеровцы решили переброску заключенных, отобранных для лагеря «Зеро», провести так, чтобы до предела взвинтить им нервы и заставить внутренне приготовиться к самому худшему.
Сначала всех заключенных построили на аппельплаце как обычно. Затем капо всех блоков Объявили своим колоннам номера заключенных, которым надлежало выйти из строя и собраться в особую колонну возле госпитального блока. Вскоре там оказалось не меньше трети узников.
Лучи прожекторов, установленных на сторожевых вышках, безостановочно полосовали ночную темноту. Охранники были вооружены до зубов, точно в бой собрались. Вдоль плаца расположились станковые пулеметы с боевыми расчетами. -Эсэсовцы, как бы пробуя оружие, то и дело пускали в небо очереди из автоматов. Рокочущим басом глухо перекликались тяжелые пулеметы на вышках.
Оставшимся в строю было приказано разойтись по блокам.
— Скорей! Скорей! — кричали эсэсовцы.
Теперь лучи прожекторов скрестились на колонне, и никуда нельзя было укрыться от слепящего света.
Баранников отыскал глазами Степана Степановича. Рядом с ним увидел Демку.
— Все в порядке,— тихо сказал Баранников стоявшему рядом Грушко.— Наши все в колонне.
— Еще неизвестно, какой это порядок,— угрюмо отозвался Грушко.
— Ладно. Двум смертям не бывать,— усмехнулся Баранников.
Наконец последовала команда «вперед», и колонна направилась к главным воротам.
Шли не по дороге, а напрямик — по полям и пашням.; Землю за ночь немного приморозило, но под ногами идущих она быстро превращалась в липкий кисель. Деревянные колодки вязли в грязи, срывались с ног. Многие шли босиком. Эсэсовцы постреливали из автоматов трассирующими пулями, стараясь пустить трассу возле самой колонны. Возбужденные стрельбой собаки рвались с поводков, захлебываясь в яростном лае...
Через высокие, окованные железом ворота снова в мятущихся лучах прожекторов колонна вошла на территорию нового лагеря и остановилась у подножия большой горы, окруженной густым лесом.
Опомнившись от сумасшедшего марша, заключенные начали осматриваться.
— Странно! Не видно ни одного барака,— сказал Баранников.
Узники не знали, что все главное хозяйство лагеря «Зеро» находится у них под ногами, глубоко в земле. Здесь, под этой горой, некогда были соляные копи. Но уже давно пласты иссякли, а под землей остались громадные шахты — пещеры. Они-то и станут обиталищем для заключенных. Здесь же, под землей, узники должны были строить завод...
Круглые сутки тысячи заключенных рыли подземный котлован для завода. Немецкие инженеры знали свое дело. Работу вели по строжайшему плану, она была расписана буквально по часам. Все земляные работы в этом плане были названы фазой «термит». Параллельно вступала в действие фаза «броня» — бетонирование стен подземелья. Затем должны следовать фазы: «сердце» — установка и монтаж энергетического хозяйства завода, и «заселение»— монтаж станков. И, наконец, последняя фаза, «вперед»,— начало производства.
