Собака по кличке Тайга
( эпизоды из жизни моей собаки)
1. Нравоучительные рассуждения о собаках вообще
и о моей в частности.
Собака- друг человека. Истина стара, как само человечество. Человек во все времена своего существования испытывал дефицит искренности, непосредственности, бескорыстной преданности и, если хотите, человечности. Человек, становясь хозяином собаки, преследует вполне меркантильную цель- покрыть этот дефицит. Благодарное человечество ставит собакам памятники, выдающиеся литераторы посвящают им свои произведения. Собаки- главные действующие лица (может быть, правильнее сказать «морды»?) многих фильмов и телесериалов. Очевидцы и СМИ поведали миру о потрясающих воображение историях собачьей преданности и самоотверженности, о военных подвигах, об уникальных возможностях собачьего организма, о собачьем уме, артистических талантах и даже интеллекте. Обо всем этом написано много, но мало что объяснено. Собака- друг человека, и она же- загадка. И очень хочется, чтобы она еще долго- долго была и тем, и другим. К сожалению, существует и другая истина: чем больше узнаешь людей, тем больше любишь собак. Но это уже, как говорится, другая история.
Собака, о которой пойдет речь, за всю свою 15- летнюю жизнь ничем особенным не прославилась, поэтому не удостоилась памятника, не была объектом внимания СМИ, не бросалась под танки, ее не снимали в фильмах и сериалах. Но она была в жизни нашей семьи, мы ее очень любили, и любовь эта была взаимной. И она достойна того, чтобы, прочитав этот рассказ, о ней узнали мои внуки, а, может быть, и правнуки, и чтобы они поняли, что это за истина такая- собака- друг человека, и чтобы учились на ее примере доброте, искренности и преданности. Ну и умению при случае постоять за себя.
2. Детство, юность, образование.
Тайга появилась у нас, когда ей было три месяца, а сыну три года, и они понравились друг другу с первого взгляда. Да и со всеми остальными членами семьи случилось то же. Имя ей придумали не мы- она пришла с готовым. Мамой Тайги была восточно-европейская овчарка, а папой- сибирская лайка, и у нас ни разу не возникло повода усомниться в таком благородном ее происхождении. Когда Тайге исполнился год, она превратилась в красивую собаку мощного телосложения, чепрачного окраса, с абсолютно овчарочьей мордой и повадками лайки, да еще с глазами такой красоты, которой позавидовали бы многие кинозвезды. Хвост Тайги жил отдельной жизнью- свободно висел, когда надо было изображать овчарку, и закручивался в качественный лаечный бублик, когда следовало напомнить, кто ее папа. Кроме того, охотясь за кошками, она становилась в классическую стойку перед деревом, на котором спасалась дичь, как настоящая охотничья лайка. Как овчарка она была необыкновенно умна, легко и быстро, без всяких инструкторов, только с помощью кусочков сахара обучилась всем необходимым командам и многим другим, не столь необходимым. Например, она очень похоже выгавкивала слово «мама», кроме передних подавала и задние лапы, что было удобно для выполнения гигиенических процедур в условиях грязноватого самарского ненастья, понимала много слов, а также выражений, не являющихся командами. Всем этим командам, словам и выражениям она подчинялась вполне спокойно. Исключение составляли два слова: «гулять» и «купаться». От первого она впадала в неописуемый щенячий экстаз- абсолютное выражение собачьей радости. Она хватала зубами поводок, носилась с ним по всей квартире с какими-то неподобающими серьезной собаке восторженными воплями и не сразу отдавала его в руки хозяина, как будто предвкушение прогулки было важней самой прогулки. Услышав команду «купаться», старалась спрятаться под тахтой, приподнимая ее застрявшим задом. Но в начале нашего совместного проживания, еще до получения своего высшего образования, она была обыкновенным щенком- грызла ножки у мебели и каблуки у женских туфель, устраивала лужи и кучки; улучшив момент- а это у нее получалось мастерски- забиралась на стол и доедала то, что не доели и не успели убрать хозяева. Иногда остатками довольствовались хозяева. Она радостно виляла хвостом, когда хозяева стыдили ее за подобные проделки, и радость эту разделял ее трехлетний человекообразный собрат.
3. Они поссорились.
Однако через два года веселого, дружного и мирного сосуществования они сильно и надолго поссорились. Случилось это после того злополучного дня, когда в порядке исключения из правил я вывел ее на прогулку, но не остался с ней, а вернулся домой, оставив во дворе одну. Так я поступал нечасто- ей не нравилось гулять без хозяина и обычно она в подобных случаях, сделав все необходимое для дальнейшей жизнедеятельности, тут же возвращалась домой. Но в этот день она вернулась домой не одна. Возвращение это сопровождалось страшным грохотом и воплями, разносившимися по всему нашему обычно спокойному подъезду. Открыв дверь квартиры, я увидел следующую картину: по лестничному пролету мчалась Тайга. За ее шею была привязана веревка, к веревке- санки (дело было зимой), а следом гналась банда преследователей. Впереди несся мой пятилетний сын, а за ним остальные члены банды- соседи по двору, его друзья-одногодки. Грохот шел от санок, которые бились о ступеньки, металлические перила и стены лестничного проема, а вопли испускали преследователи. После изгнания банды и воспитательной беседы сын признался в организации преступного сообщества, имевшего целью покататься на санках, запряженных одной собачьей силой, чистосердечно раскаялся, и инцидент был исчерпан, но… Тайга не простила. С того самого злополучного дня она невзлюбила детей всех возрастов, включая школьный, рычала на гостей сына и скалила при этом зубы, что было страшно не только детям, но и некоторым взрослым, и людям, и собакам- об этом расскажем ниже. Однако детей она никогда не кусала. А с сыном Тайга примирилась, когда он был уже в классе восьмом. Тогда же он начал водить ее на прогулку. Но поначалу она никак не хотела доверить ему эту почетную функцию, и приходилось выталкивать собаку за дверь вдвоем: я толкал сзади, а сын тянул за поводок. Оказавшись за дверью, она, однако, покорялась.
4. Среда обитания, друзья и недруги.
Двор наш был просторный, с остатками древнего асфальта, бывшего ровесником дома, 4-этажной коробки довоенной постройки, и Тайга любила носиться по нему галопом, не выбегая при этом за его границы- там бегали грозно рычащие железные звери на круглых лапах. Посреди двора, напротив нашего дома, стояло еще одно строение, двухэтажный барак- общежитие работников судоремонтного завода. Позади барака расположились сараюшки жильцов дома, в которых хранилась разная хозяйственная утварь, а в погребках- соленья-варенья. Все население- и дома, и общаги,– любило Тайгу. Она никому не отказывала в желании пожать ей лапу или гавкнуть на просьбу подать «голос», или прыгнуть через палку по команде «барьер!», или сбегать за палкой и вернуть ее заказчику этой услуги. И все это- за кусочек
