мне с улыбкой. Я все еще держал дверь полуоткрытой. Она сказала: «Ты такой страшный». Она рассмеялась. «Ты правда болен».
Марика огляделась. Был ли тут кто-нибудь, кто мог прийти и спасти ее дочь?
— Я не сделал ничего, чтобы отговорить ее. Тогда — нет. Она протиснулась в щель моей двери. — Марика крепко прикусила дрожащие губы. — Я… я не помню, вошла ли она сама или я ее впустил. Я клянусь, — он снова посмотрел на экран. — Марика, клянусь тебе, — он опустил голову. — Она взяла меня за руку, я почувствовал ее руку в своей. Я впустил ее. А потом закрыл дверь.
Марика выключила ноутбук. Вскочила на ноги, бросилась прочь. Испустила невероятный вопль, неизмеримо долгий, ее колотило. Она плакала и дрожала, не в состоянии сдержаться, и ее крик, должно быть, послужил сигналом для кого-то снаружи, потому что спустя секунду старший сержант Борги широко распахнула дверь. Она подошла к Марике, и Марика бросилась в ее объятия, в объятия незнакомки, и через секунду неподвижности старший сержант Борги обняла ее. И не стала мешать ей плакать.
После этого Марика захотела узнать все остальное. Но не подробности убийства. И смотреть оставшуюся часть видео не стала. Молча она выслушала Борги, которая объяснила, что, пользуясь отсутствием матери, Карло спрятал тельце в доме. В холодильнике, где розыскные собаки не могли его почуять. Потом он спустился, чтобы принять участие в поисках. А позже, когда суета в доме немного утихла и поиски вышли за пределы двора, растеклись по окрестностям, как лесной пожар, он уложил ребенка в чемодан на колесиках, который ему купила мать на шестнадцатилетие. На видео Карло точно указал, где находится тело. В заповеднике Дечима Малафеде, где полиция работала еще в тот первый день. И ничего не нашла.
— Карабинеры уже там, — пояснила Борги. — Пожалуйста, дождитесь, пока ее найдут, прежде чем делиться с кем-нибудь тем, что я вам показала.
Она не добавила — скоро ваш ребенок вернется к вам.
Скорее всего, то, что произошло с Карло месяцем ранее, сказала старший сержант Борги, не являлось случайностью. Подросток специально бросился под машину, прекрасно осознавая, что делает. Но Марике эти слова были совершенно не интересны.
Наступило долгое молчание, и старший сержант Борги не знала, как и чем его заполнить. Никто не учит, как сообщить родителям, что их ребенка убили.
В какой-то момент тишина и боль стали слишком невыносимыми. Старший сержант отчаянно хотела, чтобы эта несчастная мать ушла.
— Синьора Алеччи… — начала она. И было ясно, что она готова попрощаться.
Но Марика еще не все сказала. Она посмотрела на Борги и сказала серьезно, твердо, будто все происходящее случилось не с ней:
— Я хочу кое-что узнать.
— Слушаю вас, синьора.
— Почему вы стали подозревать Карло?
— Франческа Феррарио, — ответила Борги. — Она пришла сюда и рассказала, что это был он, — старший сержант опустила глаза. — Хотите, чтобы я рассказала вам, как она об этом узнала?
— Нет. Продолжайте. Синьора Феррарио рассказала вам, а вы что сделали?
— Я не поверила ей, — Борги помолчала. — Я прогнала ее.
— А что дальше? — было похоже, что теперь Марика вела допрос.
— Не прошло и часа, как Карло умер, попал под машину. Это было слишком странным совпадением.
— И что дальше?
— Я позвонила Феррарио. Я извинилась. Заверила ее, что мы проведем расследование в отношении подростка.
— Феррарио знала, что случилось с моей дочерью, и ничего мне не сказала, — Марика произнесла это без выражения, как и все остальное.
— Нет, синьора. Это я запретила ей говорить, опасаясь скомпрометировать расследование. Феррарио вынуждена была согласиться, но сказала: «Действуйте быстрее. Марика не может больше ждать». Уверяю вас, что…
— И что случилось потом?
— Мы осторожно начали расследование в отношении Карло. Под предлогом, что подросток был няней и другом вашей дочери Терезы, мы попросили у его матери разрешения проверить комнату Карло, его вещи, его компьютер, надеясь найти что-нибудь полезное, что-то, что прольет свет на судьбу ребенка.
— Она согласилась?
— Она была в отчаянии, синьора. Да.
— А потом?
— Потом нам пришлось много работать. Но в конце концов мы наткнулись на удаленное видео, — Борги сделала паузу. — То, что вы видели, синьора.
Марика посмотрела в окно. Помолчала. Потом повернулась и взглянула на старшего сержанта.
— Когда я смогу увидеть свою дочь?
Снаружи раздался ужасный гром. И в одночасье на землю низвергнулся поток воды.
Известие о виновности Карло станет достоянием общественности только на следующий день. Заполнит страницы газет по всей Италии. Новость взорвется, как бомба, распространится, как эпидемия. Видео с признанием Карло будет загружено в Интернет анонимным источником — скорее всего, по словам журналистов, близким к полиции — и будет доступно несколько часов до того, как его удалят. Его успеют посмотреть все. Люди смогут представить реакцию Марики и в этот раз угадают правильно.
Но сейчас и следующие двадцать четыре часа происшедшее останется между карабинерами и Марикой, будет ее личным делом.
Даже Франческа еще ничего не знала.
И жильцы кондоминиума еще ничего не подозревали, оставаясь убежденными в виновности Фабри цио и в том, что страна отвернулась от них.
Тем временем, месяц назад, Фабрицио освободили. С тех пор его никто не видел, даже Франческа.
Мы с мужем едем домой. Мой муж и весь мир говорят, что сейчас конец июля, что прошел месяц со дня смерти Карло, месяц с того момента, как Фабрицио вышел из тюрьмы. Ничего не знаю, больше ничего не вижу. Сейчас полдень, я смотрю в окно, но, пока мы едем на машине, небо темнеет, словно спустилась ночь. Я слышала, что Марику вызвали карабинеры, и сейчас, пока мы в машине, а я смотрю в окно, она должна быть сейчас в участке. Я не знаю, почему они ее вызвали. Я просто знаю, что это имя разрывает мое сердце на куски.
Раздается ужасный гром. И в одночасье на землю низвергается поток воды. Проливной дождь, мгновенно затопивший улицы. Я не вижу ничего за окном, кроме рек, текущих вокруг нас и под нами. Люди и машины снаружи становятся призраками, они хаотично двигаются, очертания размываются, лица стираются, несколько зонтиков выворачивает наизнанку ветер.
Мы поехали в Рим, чтобы купить что-нибудь для нашей семьи на лето. У Массимо десять дней отпуска, потом он на время поедет в Лондон. Мы отправились в торговый центр в ЭУР, недалеко от полицейского участка, куда я ходила с девочками, того самого полицейского участка, где сейчас должна находиться Марика. Дни идут, и я делаю то,
