принято предосторожности; а как из рапорта вашего конторе опекунства иностранных 29 числа вижу я, что вы от своего определения отступились и ретраншамента, прожектированного его высокородием господином статским советником М. М. Лодыженским, делать не хотите, но желаете, пропустя столь долгое время, не зная совсем правил военной архитектуры, делать около почтового жительства города Саратова вал, не рассуди ниже места способности, лежащего под высокою горою, отрезанного от воды и столь обширного, что ниже 3000 регулярного войска и великою артиллерией защищать невозможно, приемля только в непреклонное свое правило, что вы, яко комендант города, и в нем церквей божиих покинуть но можете: то на сие, окроме всех гг. штаб- и обер-офицеров, находящихся здесь, согласных со мною, объяснить вам имею, что комендант вверенной себе крепости никак до конца жизни своей покинуть не должен, тогда, когда уже он имеет ее укрепленного и довольною людьми и потребностьми к защищению оной; а ежели всего оного не имеет так, как теперь и сожженный город Саратов, имеющий единственное наименование города, то должен находить способы, чтоб укрепиться в пристойном по правилам военной архитектуры месте, и в нем иметь от неприятеля оборону. Мы же, как в вышеупомянутом определении согласились, чтоб малое число оставить для защищения в ретраншаменте, а с прочими силами идти навстречу злодея, то чем вы свой обширный вал, выходя навстречу злодея, защищать будете? Это никому не понятно. Да и какое вы, не зная инженерного искусства, лучше укрепление сделать хотите, то также всем благоразумным неизвестно. Церкви же божии защитить, конечно, должно; но как церковь не что иное есть, как собрание людей правоверных, следовательно, ежели вы благоразумно защитите оных, то в них защитите и церковь, а утвари оных церквей в том ретраншаменте поместить можете. На сие на всё прошу ваше высокоблагородие скорейше мне дать ответ, для донесения его превосходительству, господину генерал-майору и кавалеру П. С. Потемкину, яко непосредственному начальнику высочайшей ее величества власти, присланному ныне по комиссии бунтовщика Пугачева именным ее императорского величества высочайшим повелением. Мы же, находящиеся здесь штаб- и обер-офицеры, приемлем всю тягость законов на себя, что вы оставите свой пустой, обширный и укреплению неспособный лоскут земли, именуемой вами крепостию Саратовской, и за лучшее почтете едиными силами и нераздельно сделать нам вышеозначенный ретраншамент, так и поражать злодеев, приказав ныне же всему вами собранному народу делать прожектированное господином статским советником Лодыженским укрепление, в чем во всем при вас же и купцы здешнего города давно уже согласились.
Замечания о бунте *
Замечания написаны в декабре 1834 г. 26 января 1835 г. были представлены Пушкиным при письме к А. X. Бенкендорфу для сведения Николая I, как «замечания, которые не могли войти в Историю Пугачевского бунта, но которые могут быть любопытны». Тут же Пушкин вновь просил позволения на ознакомление с «Пугачевским делом, находящимся в Архиве». Разрешение было дано вместе с выражением благодарности Пушкину за доставление «Замечаний о бунте» [183].
(1) К стр. 55. В черновой рукописи имеется пропущенная фраза: «В Радоме он был стражем Радзивила».
(2) К стр. 93. Замечание в черновике оканчивалось словами: «Князь Голицын был обручен с княжной Прозоровской, матерью княгини Голицыной».
(3) К стр. 145. В черновике указан источник сведений: «Из писем архимандрита Платона Любарского к Бантышу-Каменскому».
(4) К стр. 157. В черновике замечание оканчивалось: «Вместо Суворова прислал он Щербатова. Императрица Екатерина не любила Румянцева за его низкий характер».
(5) К стр. 164. В черновом тексте после слов «он его не знал» следовало: «Может быть, сама государыня о том не подумала. Тем не менее казнь сего злодея противузаконна. Вот один из тысячи примеров, доказывающих необходимость адвокатов».
Записи устных рассказов, преданий, песен *
Собранные здесь записи устных рассказов, преданий и песен относятся к 1833–1835 гг. и отражают творческий процесс работы Пушкина над «Историей Пугачева».
(1) Отец Крылова – Андрей Прохорович (1738–1778), капитан, отец знаменитого баснописца И. А. Крылова; во время восстания Пугачева находился под командованием полковника И. Д. Симонова при защите Яицкого городка и фактически руководил этой защитой.
(2) Академик Ловиц – Давыд Егорович (р. 1722), профессор (академик) Петербургской Академии наук по кафедре астрономии; находился в экспедиции и, попав в плен к Пугачеву, был убит пугачевцами в Иловле (на Волге) 13 августа 1774 г.
Иноходцев – Петр Борисович Иноходцев (1742–1806), адъюнкт Петербургской Академии наук по кафедре астрономии; участвовал вместе с Д. Е. Ловицем в экспедиции на Волге, остался невредим и был впоследствии (1779) профессором астрономии.
(3) В. Петр. Бабин – Василий Петрович Бабин, казанский житель, один из тех стариков, с которыми Пушкин по приезде в Казань 6 сентября 1833 г. «возился», как он писал жене 8 сентября. Самый рассказ Бабина относится к событиям на Арском поле около Казани, куда 7 сентября Пушкин специально ездил.
(4) Оренбургские записи. Сделаны со слов разных лиц на пути следования в Оренбург и Уральск в сентябре 1833 г. и представляют собою позднейшую сводку.
(5) Старуха в Берде – 75-летняя казачка Бунтова, с которой, по свидетельству современника, жил Пугачев, когда ей было 14–15 лет от роду; она была жива еще в 1848 г. Другая свидетельница сообщает, что она рассказывала Пушкину «много любопытного и даже пела ему несколько пугачевских песен». Сначала Бунтова приняла Пушкина за антихриста, увидав длинные его ногти. О ней Пушкин писал жене 2 октября 1833 г. из Болдина.
(6) Дмитриев – Иван Иванович, поэт, очевидец казни Пугачева, описанной им в его известных записках «Взгляд на мою жизнь», тогда еще не изданных.
(7) Сенатор Баранов – Дмитрий Осипович (1773–1834), поэт, сенатор с 1817 г. Запись эту можно датировать не позднее летних месяцев 1834 г., так как уже 23 августа 1834 г. Баранов умер.
(8) H. Свечин – Николай Сергеевич (1759–1850) генерал-от-инфантерии, родственник С. А. Соболевского. Анекдот о разрубленной щеке гр. А. Г. Орлова развит Пушкиным, вероятно со слов того же Н. С. Свечина, в черновой редакции «Замечаний о бунте» (см. стр. 339–340).
Об «Истории Пугачевского бунта» *
Эту статью Пушкин написал в июле 1836 г. и напечатал в своем «Современнике» 1836 г., т. III, Стр. 109–134.
В «Сыне отечества» 1835 г. (кн. I, отд. 3, стр. 177–186) появилась анонимная рецензия на «Историю Пугачева», только что перед тем вышедшую из печати. Имя автора этой рецензии стало известно Пушкину значительно позже, из статьи Ф. В. Булгарина «Мнение о
