постоянно преследуют нас. Я находилась рядом с мамой и Пин’эр у себя дома, и мне ничего больше не хотелось. А мое сердце казалось переполненным эмоциями до отказа.
Лишь когда ночь уступила жемчужному рассвету, мы наконец прошли сквозь серебристые входные двери. Мой взгляд скользнул по бледным стенам, белым нефритовым светильникам и каждой резной деревянной колонне. Конечно, они не могли сравниться с изысканным убранством Нефритового дворца, но для меня были намного ценнее. Здесь стало куда тише, чем я помнила, а воздух наполняло спокойствие. Но после всего, через что мне пришлось пройти, меня это даже радовало.
Я опустилась в кресло и провела пальцами по рисунку древесины. «Я дома», — прошептала я про себя, не отводя взгляда от мамы. Казалось, стоит отвернуться — и она исчезнет, все это исчезнет, а я очнусь в своей постели в Небесной империи. Возможно, за эти годы мне приснилось слишком много кошмаров. А может, я привыкла к разочарованию, поэтому внутри засело плотное семя страха, что все это — иллюзия. Я даже ущипнула себя так сильно, что на руке появились красные полумесяцы. Но меня радовала боль, она подтверждала, что все это — правда.
Пин’эр сунула мне в руки теплую чашку ароматного чая. А затем посыпались вопросы. У тебя все хорошо? Ты счастлива? Где была все это время? Что делала?
Я ответила на них по возможности подробно, пытаясь успокоить многолетнюю тревогу и любопытство. И если какие-то воспоминания о времени, проведенном в резиденции Золотого лотоса, уже размылись, то другие все еще причиняли боль. Когда я рассказала, как попала в Нефритовый дворец, мама схватила меня за рукав и потянула.
— Небесный император узнал, кто ты такая?
Она оглянулась через плечо, словно ждала, что сейчас в двери ворвутся вооруженные воины.
— Тогда еще нет, — заверила я.
И прежде чем она продолжила свои расспросы, начала рассказывать, как обучалась магии, бою на мечах и копьях, а также стрельбе из лука.
— Стрельбе из лука? — Ее голос слегка дрожал. — Прямо как твой отец, — с гордостью сказала она.
У меня в горле образовался комок. Я так долго жила в страхе, что кто-то узнает о моих родителях, никогда не произносила их имен и притворялась, будто их вообще не существует. Словно я, как какой-то сорняк, выросла в чистом поле. Но теперь мне хотелось кричать о них по всему миру.
Мама прервала меня лишь однажды. Дома я расслабилась, поэтому в моем голосе слышалась теплота всякий раз, когда я упоминала имя Ливея.
— Какие у вас отношения с наследным принцем Небесной империи? — спросила она.
На ее лбу появилась тонкая складка.
— Мы… друзья, — пробормотала я, чувствуя, как по шее расползается жар.
— А капитан Вэньчжи — тоже твой друг? — Голос матери звучал обманчиво мягко.
— Нет, — воскликнула я более запальчиво, чем хотелось.
Воцарилась неловкая тишина, во время которой мама обменялась обеспокоенными взглядами с Пин’эр, но меня порадовало, что они больше ничего не стали спрашивать. Я поспешно начала описывать свои сражения, а также существ и врагов, с которыми мне довелось биться на службе в Небесной армии.
И эти чудовища устраивали меня больше, чем те, что таились в моих мыслях.
Пин’эр вздрогнула от моего описания Сянлю и скрестила руки на груди.
— Ты боялась?
— Все время.
Кто-то мог счесть меня трусихой, но я не стыдилась признаться в этом. Потому что не относилась к числу тех доблестных героев, которые бесстрашно бросаются навстречу опасности. Я боялась получить ранение, потерпеть неудачу и больше всего — умереть. Ведь в таком случае я бы больше никогда не увидела маму или близких. И многое бы осталось недосказанным и несделанным. А моя жизнь и вовсе… непрожитой. Все хвалили мою храбрость, но я прекрасно понимала, что каждый раз переступала через свой страх. Потому что провал пугал меня еще больше.
Мама с Пин’эр с раскрытым ртом слушали, как я спасла жизнь Ливею. Я не стала рассказывать им, на какую жестокость нас подталкивала госпожа Хуалин. Мне не хотелось раскапывать эти болезненные воспоминания и расстраивать близких еще больше. А когда я дошла до сделки с императором, перед которым раскрыла свою личность, лицо матери стало пепельно-серым.
— Как ты додумалась до этого? Зачем пошла на такой риск? — Она вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате, сжав руки так крепко, что побелели костяшки пальцев. — А если бы тебя посадили в тюрьму? И начали пытать? Или вообще убили?
— В тот момент мне это казалось вполне реальным, — засмеялась я.
Но мое веселье испарилось, когда я увидела ее серьезное лицо.
— Мама, я получила талисман Алого льва и благосклонность императора. Вряд ли мне удалось бы найти более подходящий момент. К тому же если бы я так не сделала, то не сидела бы сегодня здесь. и каждый день сожалела бы о том, что упустила такую возможность и не попробовала. Так было бы намного ужаснее. — Я замолчала и встретилась с ней взглядом. — Ты тоже рисковала собой, когда решила выпить эликсир, мама. — Она молчала, а в комнате стало так тихо, что я почти пожалела о своих словах. — Ты спасла меня тогда, и я благодарна тебе за это.
Слабая улыбка появилась на маминых губах, хотя по ее щекам катились слезы.
— Ах, хватит печалиться, — сказала Пин’эр, промокая глаза уголком рукава. — Сегодня счастливый день. Самый счастливый. Мы больше не будем плакать.
— К тому же, как вы сами видите, я в порядке, — уверила я и, поднявшись на ноги, развела руки в стороны.
Их глаза скользили по моему телу, пока обе не убедились, что у меня нет каких-то видимых ран. Хотя я не стала ничего говорить о паутине белых шрамов, расползшихся по груди. Раны от Небесного огня императора все еще причиняли боль. И я сомневалась, что они когда-нибудь исчезнут. Эта отметка останется на моем теле навечно. Но разве она имела значение? Несколько шрамов казались пустяком по сравнению с тем, чего мне удалось добиться.
Когда мама услышала, что капитан Вэньчжи оказался принцем Царства демонов, она ужаснулась.
— Как ты себя чувствовала, Синъинь? — с удивительной проницательностью спросила мать.
Так и не найдя слов, я покачала головой. Я все еще не смогла смириться с его обманом. А сейчас, в безопасности, тяжесть предательства Вэньчжи навалилась на меня вновь. И это причиняло совсем другие страдания, нежели расставание с Ливеем, хотя в обоих случаях я пострадала не по своей вине.
С Ливеем нас разлучили обстоятельства. Он был наследным принцем Небесной империи и имел обязательства перед подданными. А Вэньчжи… его двуличие и выбор сильно ранили меня.
