Радио молчание - Элис Осман

После памятного разговора в прихожей мы какое-то время не виделись, зато активно переписывались в фейсбуке. Робкие «как дела?» быстро сменились яростными обсуждениями разных телешоу, и хотя мы с Аледом всего два раза зависали вместе, это не мешало нам общаться как друзьям. Друзьям, которые не знают друг о друге почти ничего – кроме самых важных секретов.

Я просто хотела расставить все точки над i, прежде чем мы продолжим.

Вы, наверное, думаете, что мы с Аледом Ластом влюбимся и все такое. Потому что он мальчик, а я девочка.

Предупреждаю сразу: нет, этого не случится.

Вот и все.

Единственный человек, в которого я была влюблена, – это Кэрис Ласт. Ну, если не считать людей, с которыми я в реальной жизни незнакома: Себастиана Стэна, Натали Дормер, Алфи Энока, Кристен Стюарт и т. д. Впрочем, едва ли Кэрис была более достижимой, чем они.

Думаю, главная причина, почему я в нее влюбилась, заключается в том, что она была красивой. На втором месте – тот факт, что она была единственной квир-персоной из всех, кого я знала.

Чем больше я об этом думаю, тем глупее себя чувствую.

– Так вот, болтаю я с этой девчонкой из Академии, к слову, нереально симпатичной, и… погоди-ка. – Кэрис замолчала и уставилась на меня. Это случилось через два месяца после того, как мы начали ездить в одном вагоне. Я каждый раз ужасно нервничала: Кэрис была на редкость прямолинейной, а я боялась ляпнуть какую-нибудь глупость. – Ты ведь в курсе, что я лесбиянка?

Нет, это оказалось для меня полной неожиданностью.

Видимо, изумление отразилось на моем лице, потому что Кэрис вскинула брови:

– Я думала, все знают. – Она облокотилась на столик между нами и подперла ладонью подбородок. – Забавно.

– Я раньше не встречала геев, лесбиянок или бисексуалов, – сказала я и едва не добавила «кроме себя», но в последний момент сдержалась.

– Думаю, встречала. Просто не знала, кто они.

Кэрис заявила это с таким видом, будто была лично знакома со всеми людьми на планете. Потом она взъерошила свою густую челку и проговорила нарочито жутким голосом:

– Мы уже здесь!

Я рассмеялась, не найдясь с ответом. А Кэрис как ни в чем не бывало продолжила рассказывать о девочке из Академии и о том, что ей всегда казалось, будто в Академии учатся в основном гомофобы, потому что это смешанная школа, в отличие от нашей. Но я ее почти не слушала – пыталась переварить то, что сейчас узнала. Мне потребовалось время, чтобы разобраться со своими чувствами: я поняла, что в первую секунду ощутила неподдельную зависть. Кэрис приобретала жизненный опыт, а я свой подростковый период тратила на то, чтобы каждый день до полуночи делать домашку.

Я ненавидела Кэрис за то, что у нее все разложено по полочкам, – и восхищалась ее совершенством.

Я влюблялась в Кэрис Ласт и ничего не могла с этим поделать.

Но целовать ее не стоило.

Я знала, что не стоило, но это меня не остановило. Два года назад одним летним вечером я поцеловала Кэрис – и все испортила.

Утром перед экзаменом по истории случилось кое-что поразительное.

Дэниел Юн решил поговорить со мной.

Он нашел меня в самой большой аудитории старшей школы, которая претенциозно именовалась «Независимым образовательным центром», хотя, по сути, являлась всего лишь комнатой отдыха. Я сидела там и просматривала интеллект-карты, которые подготовила неделей ранее. Запомнить, какие последствия повлекло за собой принятие доктрины Трумэна и плана Маршалла, – задача не из легких, тем более в 8:20 утра. Дэниел протолкался ко мне через ряды старшеклассников, в панике доучивающих что-то в последний момент.

Он в самом деле мнил себя королем школы, хотя по статусу мы с ним были равны, а еще регулярно ввязывался в длинные дискуссии о капитализме в фейсбуке. Я честно не понимала, как Алед Ласт, такой мягкий и добрый, может дружить с этим самодовольным придурком.

– Фрэнсис. – Дэниел остановился возле меня, заставив оторваться от интеллект-карт.

– Дэниел. – Я посмотрела на него с подозрением.

Он оперся рукой о стол, сдвинув в сторону мои заметки.

– Ты случайно в последнее время не говорила с Аледом? – спросил он, ероша волосы.

Такого вопроса я не ожидала, поэтому тупо повторила:

– Не говорила ли я с Аледом в последнее время?

Дэниел выразительно поднял брови.

– Ну, мы иногда переписываемся в фейсбуке, – не стала отрицать я. – И на прошлой неделе он помог мне с математикой.

Я лишь слегка покривила душой, потому что «иногда» означало «каждый день», а «помог мне с математикой» – пришел ко мне домой посреди ночи прямо в пижаме и просидел там целый час.

– Понятно, – кивнул Дэниел и опустил глаза. Уходить он не собирался. Я выжидательно на него посмотрела. – Что это? – спросил он, тыча пальцем в мои заметки.

– Интеллект-карты, Дэниел, – ответила я с плохо сдерживаемым раздражением. Мне не хотелось идти на экзамен по истории в дурном настроении. Хватит и того, что придется два часа расписывать подробности раздела Германии.

– А, – сказал он, разглядывая листы бумаги так, слово это была лужа рвоты. – Ладно.

Я вздохнула.

– Дэниел, мне еще нужно кучу всего повторить. Буду крайне признательна, если ты уйдешь.

Он оторвал глаза от интеллект-карт и пробурчал:

– Да, хорошо.

Но с места не сдвинулся.

– Что? – рыкнула я.

– Он… – Дэниел замолчал, и на его лице проступило странное выражение. Я не сразу поняла, что это беспокойство. – Мы с Аледом сейчас редко видимся, – сказал он непривычно мягким голосом.

– И?

– Он ничего обо мне не говорил? – Дэниел все еще сверлил меня взглядом.

– Нет. А вы что, поругались?

– Нет, – ответил Дэниел, но я сомневалась, что он сказал правду.

Уже собравшись уходить, Дэниел вдруг обернулся.

– Какие оценки тебе нужны для поступления в Кембридж?

– A+, A, A. А тебе?

– А+, А+, А.

– Так ты пойдешь на естественные науки? [9]

– Не знаю.

Какое-то время мы еще смотрели друг на друга, потом Дэниел пожал плечами.

– Ладно, пока, – бросил он и ушел.

Если бы я тогда знала то, что знаю сейчас, возможно, я бы рассказала Аледу об этом разговоре. И расспросила бы его об отношениях с Дэниелом. Или промолчала бы. Не знаю. Теперь уже ничего не изменить.

– Эй, Фрэнсис! – Майя вопросительно смотрела на меня с другой стороны обеденного стола.

Наша компания сидела в школьной столовой. Экзамены закончились, и мы перешли в двенадцатый класс. Я не хотела терять настрой и упускать хоть крупицу информации, поэтому сомневалась, что увижусь с Аледом до летних каникул. Правда, мы договорились встретиться на выходных, и я, если честно, была очень этому рада.

– Ты хоть что-нибудь слышала из того, что я сказала? – поинтересовалась Майя.

Я за обедом разбирала вопросы из учебника по математике. Этой частью домашней работы многие пренебрегают, но я не из их числа.

– М-м, нет, – смущенно ответила я.

Подруги рассмеялись.

– Мы просто хотели в субботу пойти в кино. Ты с нами?

Я заозиралась в поисках Рейн, но та куда-то запропастилась.

– Думаю… – Я запнулась. – У меня столько домашней работы… Я потом скажу, – наконец ответила я, чем вызвала новый взрыв смеха.

– Типичная Фрэнсис, – сказала одна из подруг. Я знала, что она просто хочет меня поддразнить, но все равно было немного