— Это потому что ты ещё сопля зеленая! — презрительно улыбнувшись, заявила Люба. — Подрастешь немножко и встретишь. И скажу тебе по секрету… — она доверительно понизила голос, — что в мужчине душа — совсем не самое главное! А знаешь, что главное?
— Как ты сказала? — Сеня вся покрылась краской, её напряжение становилось взрывоопасным. — Как ты меня назвала?
— Сопля зеленая! — с готовностью повторила Люба. — А что, думаешь, ты уже что-то смыслишь? Во-первых, ты по-моему дура, а во-вторых, уродина самая настоящая. Нормальная девчонка постыдилась бы такое надеть. Чучело гороховое! Ты на себя посмотри, а потом лезь к таким, как я. А братика своего…
Но она не договорила — разъяренная Сеня изо всех сил влепила ей растопыренной ладонью по физиономии, — Люба даже увернуться не успела. Послышался громкий шлепок, Люба вскрикнула и схватилась за щеку… Но её замешательство длилось секунду, не больше… Мгновенно придя в себя, она размахнулась и изо всех сил въехала Сене кулаком по уху. Собственно, её удар не был нацеленным — била, куда придется… Сеня качнулась, охнула, на глазах выступили слезы… но она сдержалась, не заплакала и, в одну секунду собравшись с силами, обрушила на врагиню град беспорядочных, молниеносных ударов. Та ответила тем же…
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы прогуливающийся поблизости пожилой мужчина не окликнул их и не кинулся разнимать.
— А ну, прекратите! — он подскочил, схватил за шкирку обеих и резко встряхнул. — Какой стыд, вы же девочки! Позор какой!
От рывка воротник Любиной куртки треснул и оборвался. Она вырвалась и пнула миротворца ногой по коленке. Тот взвыл, ожесточился, оскалился и, ухватив девицу за плечи, размахнулся и, уже не шутя, ударил кулаком в челюсть. Люба полетела на землю и, падая, сильно ударилась затылком о ствол дерева.
Сеню все это доконало: она никогда не видела, чтоб взрослый мужчина нападал на девчонку… Тоненько взвизгнув, она ринулась к мужику и впилась зубами ему в запястье. Тот заорал и рубанул её ребром ладони по шее. Сеня отскочила, но мужик, сопя, пошел на нее, сжав кулаки… Похоже, от злости он уже ничего не соображал.
Вдруг Сеню кто-то резко дернул за руку и потянул за собой. Люба!
— Бежим! — крикнула она и помчалась сквозь кусты, не разбирая дороги.
Сеня кинулась за ней. Мужик топотал следом, вопя: «Милиция! Милиция!» Наконец, он отстал, а девчонки, пробежав ещё пару проходных дворов, бросились на скамейку, задыхаясь и затравленно оглядываясь назад.
— Ох, отстал, кажется! — шумно выдохнула Люба. — Здорово ты его — цап за руку… молодец!
— Это ты молодец! — Сеня все никак не могла отдышаться. — Вовремя сообразила, что пора сматываться. Мужик-то совсем бешеный. Какой стыд, какой стыд! — передразнила она мужика. — А сам? Ф-фу, ну и хороши мы! Ужас какой! Слушай, у меня шея совсем не ворочается. И ухо немеет.
— А у меня наверно на подбородке будет здоровенный фингал! — Люба осторожно коснулась кожи на скуле. — И здесь тоже…
— Покажи-ка! — Сеня придвинулась к ней поближе. — Да, все красное и распухло. Потом посинеет, наверное… Здорово он тебя!
— Ох, как дома-то показаться в таком виде? — Люба достала из сумки пудреницу и принялась разглядывать понесенный урон.
— Люб, ты меня извини… это я виновата! — тихо сказала Сеня, не глядя на нее. — Не знаю, с чего я так озверела — я никогда на людей не кидалась. Прости…
— Ничего страшного, это моя вина. Любая бы озверела, если её уродиной обозвать! И ещё соплей зеленой, и чучелом… Так что я тоже хороша! Ты тоже меня прости.
— Мир? — Сеня с надеждой взглянула Любе в глаза. Та начинала ей здорово нравиться.
— Мир! — Люба быстро нагнулась и чмокнула Сеню в щеку.
— Здорово! Понимаешь я просто… Ладно, давай сейчас немножко в себя придем, а потом я все тебе спокойненько расскажу.
— Давай лучше завтра встретимся. А то меня мама дома к обеду ждет. Ей ещё предстоит как-то пережить мои синяки! Не знаю, что и сказать — она жутко расстроится.
— Понятное дело, а кто б не расстроился? А ты скажи, что парень во дворе приставал, ты ему по морде съездила, он — тебе и все такое…
— Да ты что, пока я родичам этого парня не предъявлю, они не отстанут. Во дворе! Да, у нас во дворе все знакомые и таких, которые бы по морде, там нет. У нас двор знаешь какой, все из себя таких важных строят… жутко крутые! А парня где я возьму? Они ж его заживо съедят, из Москвы вышибут… не знаю, что…
— Слушай, я знаю! А Костик на что? Он это возьмет на себя!
— Костик? Это который…
— Ну да, который в тебя влюбился! Пускай на деле докажет, как много ты для него значишь. Ой, знаешь, Люб, он правда влюблен в тебя по уши. Я знаю, нехорошо за брата решать, но я решила про все тебе рассказать, потому что парень совсем пропадает. Он тебе букет осенних листьев подарил, а ты его высмеяла, мол, у вас с мамой в доме одни розы и орхидеи, а других цветов вы и не признаете… Тоже хороша, зачем мужика унижать?! Ты что, первый день живешь, не понимаешь, что в стране делается? Что не все дураки, у кого денег нет, просто время такое, его пережить надо. Не всем же воровать или сваливать за границу…
— Ксенчик, не напрягайся, ты, конечно, права! Зря я тогда… с этим букетом. А эти листья мне ужасно понравились, я потом дома даже заплакала так мне их было жалко! И их и парня этого — Костю. Он мне понравился, правда.
— А чего ж ты тогда невесть что вытворяла?
— Сама не знаю… Что-то в последнее время странное со мной творится, кажется, весь мир против меня.
Люба закрыла лицо руками и жалобно всхлипнула. Сеня обняла её, прижалась щекой к теплым душистым волосам и тоже шмыгнула носом. Еще и еще… Так и сидели они в чужом дворе и плакали — эти две ещё полчаса назад совершенно незнакомые девочки, выбравшие столь необычный способ для знакомства…
— Ну что, пошли, я тебя провожу, — первой поднялась Сеня, когда они выплакались всласть и чуть-чуть успокоились.
— Ужас, как я в школе теперь покажусь? — Люба в отчаянии закусила губу, в глазах застыла растерянность.
— А ты вызови врача, скажи, что тебя толкнули на улице, у тебя жутко болит голова и подташнивает, — затараторила Сеня. — Они сразу поставят диагноз: сотрясение мозга и от школы освободят недели на две, — я знаю, у меня было такое…
— Ох, не знаю, — вздохнула Люба. — Может быть… Главное — как успокоить родителей. Слушай… — она на секунду задумалась, потом решительно тряхнула головой, — ты думаешь, Костя меня прикроет?
— Уверена! — Сеня для пущей убедительности даже с лавки вскочила. — Он от счастья с ума сойдет!
— Ну, не слишком большое счастье попасться в лапки моей милой мамочки! — невесело усмехнулась Люба. — У нас дома теперь черт-те чего делается.
— Я знаю… — так же невесело кивнула Сеня.
— Откуда? — Люба быстро вскинула заплаканные глаза.
Сеня чуть было не ответила: «От домового!», но вовремя прикусила язык.
— А, тебе, наверно, Костя сказал, — догадалась Люба. — Я ему немножко про все рассказала: и что вещи у нас пропадают, и что родители цапаются, и вообще в доме все вверх дном…
— Нет, он ничего мне про тебя не рассказывал! — твердо сказала Сеня. Он не такой. Если ты что-то доверила ему по секрету, он никому… и вообще, разве он может тебя предать?!
— Ну вообще-то это ещё не предательство, — возразила Люба, но Сеня заметила, что она страшно обрадовалась при этих её словах. — Но раз твой брат не трепло, это только к лучшему, значит, ему можно довериться. Ладно, мне правда пора. Не провожай меня, раз уж мы эту байку придумали, я лучше пойду одна. А то ещё кто-нибудь из соседей маме про нас доложит.
— У вас, что, в доме одни доносчики?
— Мужчины с утра до ночи на работе, а бабы со скуки маются. И, конечно, как старухи, на лавке подглядывают: кто, с кем и куда… Жуть! Да, запиши мой телефон и брату его передай. Пускай позвонит, я… буду рада. И потом, нам надо все подробности согласовать.
Она вырвала из тетрадки листок бумаги, написала свой телефон и протянула Сене. А та в её тетрадке записала свой.
— Ну что, завтра встретимся? — с надеждой спросила Сеня.
— Давай. И будем действовать по обстоятельствам. Может, я попрошу Костю зайти к нам… ну, чтоб у моих попросить извинения: мол, так и так, я не хотел её бить, просто был не в себе и все такое… если они уж очень на него бочку покатят. А нет — и не надо. Я наверное в самом деле недельку дома пересижу, пока синяки не сойдут.
— Э, неделькой не обойдешься, две — не меньше! У нас как-то Костик пришел такой изукрашенный — так он знаешь как долго фонарями своими светил?! Ох, слушай, как мы с тобой друг на друга накинулись… Как с цепи сорвались! Даже странно, что это на нас нашло? А знаешь, какое у тебя было лицо?
— Какое?
— Крысиное! У тебя зубы, как у вампира, вперед торчали!
