"Я давно не спал в постели, -- проговорил он с улыбкой (не показывай десен , дурак ), -- в настоящей постели".
"Снимай все с себя, -- сказал я нетерпeливо. -- Ты вeроятно грязен , пылен . Дам тебe рубашку для спанья. И вымойся".
Ухмыляясь и покрякивая, нeсколько как будто {90} стeсняясь меня, он раздeлся донага и стал мыть подмышками, склонившись над чашкой комодообразнаго умывальника. Ловкими взглядами я жадно осматривал этого совершенно голаго человeка. Он был худ и бeл , -- гораздо бeлeе своего лица, -- так что мое сохранившее лeтнiй загар лицо казалось приставленным к его блeдному тeлу, -- была даже замeтна черта на шеe, гдe приставили голову. Я испытал необыкновенное удовольствiе от этого осмотра, отлегло, непоправимых примeт не оказалось.
Когда, надeв чистую рубашку, выданную ему из чемодана, он лег в постель, я сeл у него в ногах и уставился на него с откровенной усмeшкой. Не знаю, что он подумал , -- но, разомлeвшiй от непривычной чистоты, он стыдливым , сентиментальным , даже просто нeжным движенiем , погладил меня по рукe и сказал , -- перевожу дословно: "Ты добрый парень". Не разжимая зубов , я затрясся от смeха, и тут он вeроятно усмотрeл в выраженiи моего лица нeчто странное, -- брови его полeзли наверх , он повернул голову, как птица. Уже открыто смeясь, я сунул ему в рот папиросу, он чуть не поперхнулся.
"?х ты, дубина! -- воскликнул я, хлопнув его по выступу колeна, -неужели ты не смекнул , что я вызвал тебя для важнаго, совершенно исключительно важнаго дeла", -- и вынув из бумажника тысячемарковый билет , и продолжая смeяться, я поднес его к самому лицу дурака.
"?то мнe?" -- спросил он и выронил папиросу: видно пальцы у него невольно раздвинулись, готовясь схватить. {91}
"Прожжешь простыню, -- проговорил я сквозь смeх . -- Вон там , у локтя. Я вижу, ты взволновался. Да, эти деньги будут твоими, ты их даже получишь вперед , если согласишься на дeло, которое я тебe предложу. Вeдь неужели ты не сообразил , что о кинематографe я говорил так , в видe пробы. Что никакой я не актер , а человeк дeловой, толковый. Короче говоря, вот в чем состоит дeло. Я собираюсь произвести кое-какую операцiю, и есть маленькая возможность, что впослeдствiи до меня доберутся. Но подозрeнiя сразу отпадут , ибо будет доказано, что в день и в час совершенiя этой операцiи, я был от мeста дeйствiя очень далеко".
"Кража?" -- спросил Феликс , и что-то мелькнуло в его лицe, -странное удовлетворенiе...
"Я вижу что ты не так глуп , -- продолжал я, понизив голос до шепота. -- Ты невидимому давно подозрeвал неладное и теперь доволен , что не ошибся, как бывает доволен всякiй, убeдившись в правильности своей догадки. Мы оба с тобой падки на серебряныя вещи, -- ты так подумал , неправда-ли? А может быть, тебe просто прiятно, что я не чудак , не мечтатель с бзиком , а дeльный человeк ".
"Кража?" -- снова спросил Феликс , глядя на меня ожившими глазами.
"Операцiя во всяком случаe незаконная. Подробности узнаешь погодя. Позволь мнe сперва тебe об яснить, в чем будет состоять твоя работа. У меня есть автомобиль. Ты сядешь в него, надeв мой костюм , и проeдешь по указанной мною дорогe. Вот и все. За это ты получишь тысячу марок ". {92}
"Тысячу, -- повторил за мной Феликс . -- А когда вы мнe их дадите?"
"?то произойдет совершенно естественно, друг мой. Надeв мой пиджак , ты в нем найдешь мой бумажник , а в бумажникe -- деньги".
"Что же я должен дальше дeлать?"
"Я тебe уже сказал . Прокатиться. Скажем так : я тебя снаряжаю, а на слeдующiй день, когда сам то я уже далеко, ты eдешь кататься, тебя видят , тебя принимают за меня, возвращаешься, а я уже тут как тут , сдeлав свое дeло. Хочешь точнeе? Изволь. Ты проeдешь через деревню, гдe меня знают в лицо; ни с кeм говорить тебe не придется, это продолжится всего нeсколько минут , но за эти нeсколько минут я заплачу дорого, ибо онe дадут мнe чудесную возможность быть сразу в двух мeстах ".
"Вас накроют с поличным , -- сказал Феликс , -- а потом доберутся и до меня. На судe все откроется, вы меня предадите".
Я опять разсмeялся: "Мнe, знаешь, нравится, дружок , как это ты сразу освоился с мыслью, что я мошенник ".
Он возразил , что не любит тюрем , что в тюрьмах гибнет молодость, что ничего нeт лучше свободы и пeнiя птиц . Говорил он это довольно вяло и без всякой непрiязни ко мнe. Потом задумался, облокотившись на подушку. Стояла душная тишина. Я зeвнул и, не раздeваясь, лег навзничь на постель. Меня посeтила забавная думка, что Феликс среди ночи убьет и ограбит меня. Вытянув в бок ногу, я шаркнул подошвой по стeнe, дотронулся {93} носком до выключателя, сорвался, еще сильнeе вытянулся, и ударом каблука погасил свeт .
"А может быть это все вранье? -- раздался в тишинe его глупый голос . -- Может быть, я вам не вeрю..."
Я не шелохнулся.
"Вранье", -- повторил он через минуту.
Я не шелохнулся, а немного погодя принялся дышать с безстрастным ритмом сна.
Он повидимому прислушивался. Я прислушивался к тому, как он прислушивается. Он прислушивался к тому, как я прислушиваюсь к его прислушиванiю. Что-то оборвалось. Я замeтил , что думаю вовсе не о том , о чем мнe казалось, что думаю, -- попытался поймать свое сознанiе врасплох , но запутался.
Мнe приснился отвратительный сон . Мнe приснилась собачка, -- но не просто собачка, а лже-собачка, маленькая, с черными глазками жучьей личинки, и вся бeленькая, холодненькая, -- мясо не мясо, а скорeе сальце или бланманже, а вeрнeе всего мясцо бeлаго червя, да притом с волной и рeзьбой, как бывает на пасхальном баранe из масла, -- гнусная мимикрiя, холоднокровное существо, созданное природой под собачку, с хвостом , с лапками, -- все как слeдует . Она то и дeло попадалась мнe подруку, невозможно было отвязаться, -- и когда она прикасалась ко мнe, то это было как электрическiй разряд . Я проснулся. На простынe сосeдней постели лежала, свернувшись холодным бeлым пирожком , все та же гнусная лже-собачка, -- так впрочем сворачиваются личинки, -- я застонал от отвращенiя, {94} -- и проснулся совсeм . Кругом плыли тeни, постель рядом была пуста, и тихо серебрились тe широкiе лопухи, которые, вслeдствiе сырости, выростают из грядки кровати. На листьях виднeлись подозрительныя пятна, вродe слизи, я всмотрeлся: среди листьев , прилeпившись к мякоти стебля, сидeла маленькая, сальная, с черными пуговками глаз ... но тут уж я проснулся по-настоящему.
В комнатe было уже довольно свeтло. Мои часики остановились. Должно-быть -- пять, половина шестого. Феликс спал , завернувшись в пуховик , спиной ко мнe, я видeл только его макушку. Странное пробужденiе, странный разсвeт . Я вспомнил наш разговор , вспомнил , что мнe не удалось его убeдить, -- и новая, занимательнeйшая мысль овладeла мной. Читатель, я чувствовал себя по-дeтски свeжим послe недолгаго сна, душа моя была как -бы промыта, мнe в концe концов шел всего только тридцать шестой год , щедрый остаток жизни мог быть посвящен кое-чему другому, нежели мерзкой мечтe. В самом дeлe, -- какая занимательная, какая новая и прекрасная мысль, -- воспользоваться совeтом судьбы, и вот сейчас , сiю минуту, уйти из этой комнаты, навсегда покинуть, навсегда забыть моего двойника, да может быть он и вовсе непохож на меня, -- я видeл только макушку, он крeпко спал , повернувшись ко мнe спиной. Как отрок послe одинокой схватки стыднаго порока с необыкновенной силой и ясностью говорит себe: кончено, больше никогда, с этой минуты чистота, счастье чистоты, -так и я, высказав вчера все, все уже вперед испытав , измучившись и насладившись в полной {95} мeрe, был суевeрно готов отказаться навсегда от соблазна. Все стало так просто: на сосeдней кровати спал случайно пригрeтый мною бродяга, его пыльные бeдные башмаки, носками внутрь, стояли на полу, и с пролетарской аккуратностью было сложено на стулe его платье. Что я собственно дeлал в этом номерe провинцiальной гостиницы, какой смысл был дальше оставаться тут ? И этот трезвый, тяжелый запах чужого пота, это блeдносeрое небо в окнe, большая черная муха, сидeвшая на графинe, -- все говорило мнe: уйди, встань и уйди.
Я спустил ноги на завернувшiйся коврик , зачесал карманным гребешком волосы с висков назад , безшумно прошел по комнатe, надeл пиджак , пальто, шляпу, подхватил чемодан и вышел , неслышно прикрыв за собою дверь. Думаю, что если бы даже я и взглянул невзначай на лицо моего спящаго двойника, то я бы все-таки ушел , -- но я и не почувствовал побужденiя взглянуть, -- как тот же отрок , только-что мною помянутый, уже утром не удостаивает взглядом обольстительную фотографiю, которой ночью упивался.
Быстрым шагом , испытывая легкое головокруженiе, я спустился по лeстницe, заплатил за комнату и, провожаемый сонным взглядом лакея, вышел на улицу. Через полчаса я уже сидeл в вагонe, веселила душу коньячная отрыжка, а в уголках рта остались соленые слeды яичницы, торопливо с eденной в вокзальном буфетe. Так на низкой пищеводной нотe кончается эта смутная глава. {96}
