слышал, она так говорила однажды кому-то по телефону.
Сестра обернулась и шикнула на младших братьев. Те вжали головы в плечи и уставились в свои пока ещё пустые тарелки.
– Видел? Она опять плакала.
– Да, мне жаль её. Тот парень её только мучает, зачем она с ним возится?
– Ну, она никогда для него шарлотку не делала.
– Ага, только для нас готовит эти дурацкие пироги, сил уже нет.
– Слушай, а у меня идея есть! Давай позовём Кольку из второго? Он Милу обожает, а как подойти к ней, не знает.
Братья понизили голос до шёпота и начали обсуждать план. Сестра ничего не слышала, она была сосредоточена на разделке. В такие моменты они старались даже не заходить на кухню, потому что, увидев однажды, как она поступает с бедной рыбкой, оба решили никогда не злить сестру.
Она покупала несколько самых жирных селёдок, брала старый советский нож и начинала потрошить. Если сестра была особо раздражена, то первые пару рыбин уничтожала просто так. Как сегодня: уже шестая селёдка превращалась в фарш и летела в помойное ведро.
– Ненавижу его, ненавижу этого козлину! – доносилось из угла кухни под шум воды.
Братья не спрашивали, из-за чего они поссорились в этот раз. Просто знали: если сестра зла, она готовит пирог с селёдкой. Если счастлива – шарлотку по знаменитому маминому рецепту. Вот только сладкий пирог последний раз все ели несколько лет назад и грустили по этому поводу.
Поняв, что сегодня случилось что-то действительно серьёзное, один из братьев подмигнул второму и убежал в соседний подъезд. Там жил их классный друг Колька Иванов – чуть младше сестры. Он давно был в неё тайно влюблён. Она же не обращала на него внимания, даже когда тот поздравлял её на Восьмое марта и в день рождения. В такие дни он всегда приходил в выглаженном чистом костюме.
– Колька, выручай! – Пашка влетел в квартиру друга, переводя дух после бега. – Пошли быстрей давай, прям в тапочках! – И потянул его за руку.
Коля не понимал, что происходит и куда его тащат. Но знал, что если кому-то нужна помощь, он всегда первый придёт спасать любого. Пусть даже для этого надо будет куда-то идти в тапочках. Он готов был сделать всё, что угодно, кроме одного: переступить порог квартиры, где жила любовь всей его жизни.
– Ну нет, я не пойду, я, блин, в пижаме и тапочках и зубы не чистил.
– Да пофиг, в квартире всё равно воняет селёдкой.
– Селёдкой?
– Да, сестра в плохом настроении, её надо спасать. А спасти её можешь только ты. Друг, выручи, а? Ну съешь пирог, даже говорить ни о чем не надо.
Колька подумал минутку, постоял на пороге квартиры и решил идти вперёд. Он на самом деле любил селёдку и был бы рад её поесть. Но пирогов ему давно никто не готовил. А просто посидеть молча и поесть – с этим он точно может справиться.
Втроём они сели за стол и смотрели, как сестра потрошит рыбу. Вот она берёт селёдку, с размаху отрубает ей голову, протыкает ножом брюшко и одним движением распарывает его. Двумя пальцами вытаскивает потроха и швыряет их в маленькую миску для уличных собак. Затем ножом поддевает кожицу и сдирает её с бедной рыбины. Ловким движением берёт за хвост и, перекручивая, растягивает селёдку в разные стороны, обнажая позвонки. Две части тушки она с особым удовольствием очищает от костей, промывает всё под струёй воды и закидывает в мясорубку.
Тесто она готовила тоже с особым усердием. Сестра выбирала какой-то особо сложный рецепт, где надо было долго вымешивать и раскатывать. Братьям иногда казалось, что она представляла под скалкой лицо своего глупого жениха, но та, конечно, никогда в этом не признавалась. Кто же в здравом уме признается, что ты так зол на кого-то, что тебе хочется его этой скалкой огреть, да по самым больным местам?
Через час пирог был готов. Сестра с силой открыла духовку, с грохотом поставила блюдо на стол и швырнула туда же приборы.
– Дай помогу, – Коля аккуратно забрал из её рук красивые кружки, которая сестра хотела шарахнуть так же. И начал поправлять на столе всё как надо.
Сестра не сопротивлялась. Ей понравилась его забота. Так раньше делал папа для мамы, когда та была не в духе. Закончив, Коля разрезал пирог и положил каждому по кусочку. Себе он выбрал самый большой и пододвинул ещё один, чуть поменьше – для добавки. Братья разливали чай и незаметно поглядывали то на Колю, то на Милу. Они заметили, что в них что-то начало меняться. Только они не понимали пока, что именно.
Все пили чай молча. Слышны были только звуки ложек и голодный лай собак под окном. Пирог был ужасный. Все знали об этом, но никто никогда не решался признаться в этом. Колька доедал второй кусок и, ещё не дожевав, сказал:
– Это самый вкусный пирог с селёдкой в моей жизни.
Сестра впервые улыбнулась и покраснела. Пашка дал пять под столом своему брату. Их план, кажется, начинал срабатывать.
После ужина Коля помог сестре помыть посуду и убраться на кухне. Выходя из-за стола, братья слышали, как они о чём-то разговаривали. Вроде бы вспоминали Колькин смешной галстук с золотыми рыбками. Устав после трудного дня и домашних забот, братья заснули на несколько часов. А проснулись от чудесного аромата из своих детских воспоминаний… В квартире стоял волшебный аромат яблочного пирога с корицей.
Одна ночь на Байкале
Я решил взять сына на рыбалку. Десять лет, а он никогда удочку в руках не держал. Заглянул к нему в комнату, легонько тронул плечо – он тут и проснулся.
– Я не спал! Боялся, что ты не разбудишь и уедешь без меня!
Я улыбнулся и прижал сына к груди. Он так напоминает меня – такого же непоседливого и любопытного. Мы тихо собрались и, чтобы не будить остальных, на рассвете выехали в сторону Байкала.
Утром поставили палатку – не без труда, конечно, но нам это удалось. Весь день вдвоём ловили рыбу, собирали травы для чая, ягоды и грибы. В обед сварили уху. Вечером сын сказал, что устал, и завалился отдыхать у костра. Я же сел рядом с ним, разливая горячий ароматный чай по металлическим старым кружкам.
– А! Горячо! – сын отдёрнул руку и сразу схватился за ухо.
– Ну-ка, дай посмотрю, давай, – он неохотно протянул обожжённый палец. – Да, дела! Ну ничего, всё пройдет. К утру уже ничего болеть не будет, обещаю. Он натянул рукава кофты и обхватил кружку покрепче. В тишине мы оба разглядывали звёзды, и каждый думал о чём-то своем.
– Пап, а расскажи ту историю, которую всегда хотел рассказать. Сейчас время есть.
Точно, я должен рассказать ему, а там пусть уже сам решит. Время пришло. Мы на Ольхоне, накануне самой мистической ночи в году. Я налил себе ещё одну кружку чая, набросал туда еловых веточек и сделал большой глоток. Сел поудобнее и, бросив взгляд на звёзды, начал рассказ.
– Мне было тогда, как и тебе сейчас, десять лет. Я был жутко любопытным ребёнком. Однажды подслушал, как шептались мама с бабушкой на кухне. Мама жаловалась на шаманов: мол, из-за их ночных обрядов снова погода будет чудить, и пропадёт урожай. Мама шаманов не любила, а я мечтал увидеть всё своими глазами. Я чувствовал, что они хорошие, поэтому решил сбежать и найти их.
Я не мог дождаться момента, когда все заснут. Так и лежал под одеялом, боялся закрыть глаза. Вдруг просплю? Но когда все захрапели, на цыпочках пересёк комнату и тихо закрыл за собой дверь. Мы тогда жили на острове, так что мне нужно было просто идти в лес. Дороги я не знал, поэтому шёл по прямой. Вспоминал истории ребят, которые травили страшилки про шаманов, обряды, духов. Как сейчас помню бешеный стук сердца от страха и прохладу ночи.
Мне хотелось увидеть какое-то волшебство, понимаешь? Чтобы поверить, что это не сказки. Да и похвастаться перед друзьями хотелось тоже. Я шёл и смотрел на звёзды, они сияли так же ярко, как сейчас. И вдруг мне на нос упала
