волшебный час, когда день начинает переходить в вечер. Стояла и наслаждалась сумерками – этой нерешительностью неба. На соборе зажглись огни – Нотр-Дам бодрствовал. Говорят, он был построен именно на этом месте потому, что земля под ним является мощной энергетической точкой. Нулевой точкой. Да, начать с нуля. Чтобы каждую секунду все начиналось сначала. Теперь ей оставалось жить не несколько месяцев, но тысячи и тысячи минут, которые сложатся в жизнь.
Мимо проплывала баржа, освещая летающих чаек, которые были похожи на пятнышки света в темноте. Возвращаясь домой, Камилла шла медленно, чтобы полюбоваться каждым карнизом, каждой резной деревянной дверью, каждым уличным фонарем, каждым баром, каждым рестораном – местами сопротивления страданию.
Проводив няню, она, как обычно, вошла в комнату Перлы, чтобы поправить ей одеяло. Для нее было радостью проявить заботу к малышке, ощутить исходящий от нее во время сна запах, почувствовать ее чуть влажное дыхание, видеть такую доверчивую беззащитность, погладить ее волосы, расправить их на подушке – жест совершенно бесполезный, но такой важный, поскольку он продиктован любовью матери к дочери.
– Я так ярко проживу оставшуюся часть жизни, что смерть забудет обо мне, – прошептала она на ухо уснувшей Перле.
Кажется, ангелы всегда лучше слышат обещания, данные спящим детям, потому что они похожи на них.
Виктор неожиданно рассердился, когда Камилла сказала ему, что ей, вероятно, осталось жить всего лишь несколько месяцев. Казалось, его любовь к ней предстала пред ним со всей очевидностью. Они поженились, у них родился ребенок. Их расставание не разорвало эту священную связь, и смерть не должна в нее вмешаться. Как ни странно, он думал даже не о Перле, но о том, что Земля не может вращаться без Камиллы. Обхватив голову руками, он повторял: «Это невозможно».
Они встретились во второй половине дня на набережной у моста Пон-Нёф в бистро со странным названием «Дом-Дом», по виду напоминавшем забегаловку. Зимой оно походило на корабль на краю света – изящный, простой и красивый. В теплые дни посетители под звуки модной музыки и крики чаек заполняли летнюю веранду, выходившую на Сену. И тогда в «Доме-Доме» воцарялась атмосфера Сен-Тропе.
Камилла заказала два бокала шампанского, чтобы прервать приступ отчаяния у бывшего мужа. Когда она ослабеет, просто скажет Перле, что у нее рецидив. Не стоит сообщать девочке об этом ужасном сроке. Лучше думать о том, как жить дальше. Затем она исследовала сердце Виктора, чтобы узнать, хорошо ли его молодая возлюбленная относится к их дочери, сможет ли она стать для нее второй матерью. Но Виктор так плакал, что Камилла позабыла о своем отчаянии.
– Осторожней, – сказала она, – слезы капают в бокал, ты будешь пить соленое шампанское.
Он отодвинул бокал, не вытирая слез.
Стоял погожий летний день. Деревья светились голубовато-зеленоватым светом. Камилла вдыхала солнце, чтобы по ее венам тоже заструилась живительная сила. Виктор встал и решил пройтись, чтобы немного развеяться. Камилла сжимала в руках маленький кусочек дерева, на котором был вырезан трискель – бретонский символ. Лорина в течение многих лет носила его на шее. Накануне, узнав о рецидиве, она подарила талисман подруге. Лорина верила в целительную силу этого талисмана.
– Что значит исцелиться? – спросила Камилла Лорину.
– Перестать страдать.
– Все люди страдают, значит, подлинное исцеление является внутренним.
– Буддисты считают страдание болезнью. Чтобы его избежать, нужно всегда быть готовым умереть, прямо здесь и сейчас. Тогда снова обретаешь радость, поскольку перестаешь бояться.
– Возможно, поэтому одно из любимых выражений далай-ламы звучит так: «Я готовлюсь к худшему и надеюсь на лучшее», – подытожила Камилла.
Чтобы подготовиться к худшему, думая о лучшем, подруги решили провести половину лета с Перлой в доме Лорины на острове Бель-Иль-ан-Мер. Но затем Лорине пришла в голову странная мысль, что эта поездка не слишком хорошо скажется на здоровье подруги.
– Еще одна причина, чтобы туда поехать! – воскликнула Камилла. – Я хочу умереть от жизни.
Она увидела, как Виктор возвращается с опущенной головой. Камилла внезапно почувствовала, что у нее не хватит сил вынести его боль. Она поспешно рассчиталась и ушла из ресторана, повторяя себе, что жизнь слишком коротка, чтобы быть маленькой.
Но зачем тогда она отвергла Габриэля?
Их трехдневное молчание казалось ей таким долгим, что она удивилась, для чего подвергла себя такому мучению. Но когда пальцы уже собирались набрать его номер, разум ее удерживал. Она твердила себе: «Не порть ему жизнь. Не становись вдобавок ко всему ответственной за его одиночество. Защити его, если ты его любишь». Однако другой голос тихонько нашептывал, что несколько месяцев любви стоят целой жизни. А еще третий голос откуда-то изнутри вопил: «Почему он послушал меня?! Почему не звонит?»
Чтобы отвлечься от этих мыслей, Камилла, вернувшись домой, приготовила себе яйцо всмятку и тост. Было четыре часа дня – совсем не время для яйца всмятку. Но иногда она совершала бунтарские поступки.
Она мыла посуду и смотрела в окно. Из него были видны небольшой дворик и окно квартиры, которую сдавали в аренду на несколько дней. За окном была кухня. Камилла часто, пока мыла кастрюли, наблюдала людей из подчас совершенно разных миров, предаваясь фантазиям об их жизни. В тот день она стала свидетелем поразительной сцены. Лысая женщина с бледным лицом резала овощи. Ее движения были крайне осторожны и неторопливы, а истощенное тело говорило о том, что она проходила химиотерапию. К ней сзади подошел бородатый мужчина крепкого телосложения и обнял ее. Женщина приникла к нему, уткнувшись лицом в его грудь. Затем он ушел, и она вернулась к своему занятию. Камиллу восхитил не мужчина, полный любви к израненной болезнью женщине, но его возлюбленная, способная вдохновлять этого мужчину на беспричинные, такие интимные и прекрасные жесты, несмотря на все то, что ей пришлось пережить. Он не жалел ее, а просто любил. Возможно, они даже каждый день занимались любовью. Это был их способ заставить смерть отступить. Подчас жизнь держится лишь на двух телах, прильнувших друг к другу.
* * *
В тот вечер Перла вернулась из школы грустной и замкнутой. Почему взрослые упорно скрывают правду от детей, хотя они все видят и чувствуют? Камилла не столько пыталась уберечь дочь, сколько жить нормальной жизнью. Если она впустит смерть в свой дом, та займет слишком много места. Но Перла хорошо слышала, как смерть тихо стучится в дверь.
Столкнувшись с молчанием дочери во время ужина, Камилла прибегала ко всевозможным уловкам, чтобы развеять ее мрачное настроение. Но все расспросы не дали результата. Сама была слишком подавлена, чтобы
