всего тебе должен, и готов ждать.
– О, это точно! – Я попыталась придать своему голосу одновременно веселья и злорадства. О, ужас! Мне захотелось его приободрить. – Начнем с долгов. Для начала ты мне задолжал десять походов на балет. На «Щелкунчика». Будем наверстывать наши упущенные новогодние традиции. Помнишь?
* * *
Как оказалось, позже к нашему обеду должна была присоединиться жена отца – Ольга. Честно признаться, я была не готова к такой встрече. Пока с меня хватило разговора с отцом. Хорошенького помаленечку. Уж слишком много моральных сил было потрачено за вечер. Не скажу, что я не люблю Ольгу, – скорее, за все эти годы я просто смирилась с ее существованием, как и она с моим. Ольга в лучшие подруги мне не набивалась, да и видела я ее от силы раза три. И всякий раз с удивлением отмечала, что моя мама женственнее, красивее, эффектнее. Но сердцу, как я уже и говорила, не прикажешь.
Отец понял меня, и было принято решение, что он вызовет мне такси, а сам дождется жену. Мы договорились созвониться на выходных. «Созвониться с папой на выходных». Эта фраза у меня в голове не укладывалась.
Выйдя из шикарного нарядного зала, я вновь столкнулась в холле с Антоном. Он стоял около гардероба. Интересно, где же его родители? И за каким столом они ужинали? Почему я их не заметила в зале?
Я отдала свой номерок.
– Тебя внутрь вообще не пускают, что ли? – не удержалась и подколола я Кораблева. Он вызывал во мне странные чувства, все время хотелось сказать ему что-нибудь обидное. Разозлить и посмотреть на реакцию.
– Ха-ха! Смешно, Зырянцева, похвально.
Антон взял в гардеробе свое пальто, небрежно накинул его на плечи и злобно посмотрел мне в глаза:
– Зато ты, смотрю, классно школу прогуливаешь. Время даром не теряешь. Я сначала даже не понял, что ты делаешь в таком месте, да еще и так вырядилась… Но теперь все встало на свои места.
К чему он клонит? Я непонимающе на него уставилась.
– А ты, оказывается, папика себе нашла? – Антон кивнул на стеклянную дверь зала, за которой можно было разглядеть отца. Он в это время посматривал на наручные часы и разговаривал с кем-то по телефону.
– Как ты смеешь такое говорить? – только и смогла тихо спросить я. Сказанное Антоном не укладывалось у меня в голове.
– Эскорт-услуги, значит, Инна?
Я не находила, что ответить этому животному. Как бы мне ни хотелось уколоть Кораблева, у него это вечно получалось сделать в сто раз больнее.
Видимо, лицо мое было совсем подавленным, так как Антон злорадно улыбнулся.
– Я всегда на шаг впереди, Инна. Имей это в виду. И не стоит рыться в чужом белье, когда у самой такие нехилые скелеты в шкафу.
Наконец и мне принесли мою, вернее мамину, шубу. Я быстро развернулась на каблуках и направилась к выходу. Еще немного, и предательские слезы обиды вновь покатятся по щекам. Кажется, еще никто так часто не доводил меня до слез. Не хотелось что-либо объяснять этому дураку. В эту минуту одноклассник Антон Кораблев для меня умер. Слишком многое он сказал недозволенного и незаслуженного в мой адрес. Ненависть переполняла меня и придавала сил. Но в то же время я никогда не чувствовала себя настолько беспомощной.
* * *
Я расположилась на заднем сиденье машины и достала свой смартфон. Пусть Сашка призывал меня за мир во всем мире, но есть на свете человек, который кому угодно морду за меня набьет. А за такие слова, которые в мою сторону квакал Кораблев, тем более.
– Коля? – заговорщически начала телефонный разговор я. Коля – мой двоюродный брат, папин племянник. Я как-то о нем упоминала. Коля старше меня на четыре года, и если честно, в детстве он был исчадием ада. Серьезно, его можно было снять в фильме «Трудный ребенок», он бы составил здоровую конкуренцию тому рыжему пацану с красной бабочкой на шее. Помню, как совсем детьми мы с ним запустили петарды в ванной. Брат тогда чуть не лишился пальцев, а я правого глаза. Пришлось наложить повязку, как у пирата. Или как-то мы отправились на велосипедах в чужие сады за яблоками. Коля подкинул такую идею, разумеется. Конечно же, нас засек охранник. Пришлось крутить педали из дачного поселка что есть мочи. Проезжая между тесно припаркованными у ворот автомобилями, я, естественно, просто не могла проскочить мимо и не оторвать одно из боковых зеркал. В это время в машине сидел водитель. Разъяренный мужчина выскочил из своего авто и помчался за нами вслед за охранником. Вся эта адская погоня напоминала старое шоу Бенни Хилла. Помню, маме пришлось выложить кругленькую сумму за оторванное зеркало. И за воровство яблок, конечно, попало. Я, между прочим, так ни одного яблочка и не съела. Зато Колька во время погони успел набить себе полные щеки и рулить одной рукой. Притом без всяких происшествий, в отличие от меня.
С возрастом Коля мало изменился, – скорее, просто стал хитрее и кое-где сдержаннее. В свое время его исключали и из школы, и из техникума… Вот пусть и поговорит с этим деревом Кораблевым на равных. Правда, брата отчисляли не за изнасилование, слава богу, а за драки. Хотя, конечно, в этом тоже нет ничего похвального.
– Инн, ты? Что-то случилось? – Коля был прав. Вообще, просто так, узнать, как дела, я ему редко звонила. Только по делам государственной важности.
– Случилось, Коль! Но по телефону не могу. У тебя завтра как обстоят дела со свободным временем? Завтра суббота, – уточнила я.
– Так. Могу часа в четыре.
– Пойдет. – Я выдохнула с облегчением. Люблю Колю. Никаких лишних вопросов. Брат точно не будет рассусоливать два часа о членораздельной речи и прочих гуманных глупостях. – Тогда давай встретимся в сквере, который недалеко от вашего дома? Кстати, у меня для тебя хорошие новости! – напоследок крикнула я в трубку. Думаю, Коле будет приятно, когда он узнает, что у нас с отцом, наконец, наступил мир. Он и сам несколько раз пытался нас свести.
Положив трубку, я довольно потерла руки, напоминая себе муху, усевшуюся на обеденный стол. Что ж, Антоша Кораблев, будем действовать твоими же гадкими методами. Одноклассничек мой любимый.
У водителя такси играла песня группы «Кино». За окном мелькали голые деревья, однотипные постройки, суетливые прохожие, зажженные фонарные столбы и яркие вывески витрин. Впервые за долгое время мне стало спокойно на душе.
– Не могли бы вы сделать погромче? – попросила я водителя.
– Поклонница русского
