иногда до самого ужина, они занимались какой-нибудь работой по дому. При этом Аязбай мастерски рассказывал разные истории, он знал наизусть множество историй из казахского героического эпоса. Цитировал наизусть сказки из «Тысячи и одной ночи» приглашенным гостям, да так, что те заслушивались, раскрыв рот. А гости часто были люди непростые: председатели, прокуроры, судьи… Такие знакомства помогали решать, порой, самые безнадежные вопросы.
В селе возле клуба стоял универмаг. Большие массивные двери и огромные окна у всех местных детей создавали ощущение, будто попал в сказочный мир. Заходишь, а там есть все: одежда, игрушки, цветные карандаши, продукты питания – магазины тогда были смешанного типа. Заведующей много лет была женщина по имени Тоня. Она казалась сказочной царицей, владелицей несметных богатств – пухлощекая, уверенная, крикливая.
Однажды по селу прокатилась шокирующая новость: универмаг ограбили! Причем воры проникли не через дверь или окно, как обычно бывает, а через крышу. Для небольшого села, где происходит не так много событий, это был шок. Приехали следователи из райцентра, магазин опечатали, начались допросы. Я пришла из школы раньше обычного. Бросила портфель, зашла в комнату и вижу: сидит эта «царственная» Тоня, плачет и громко сморкается.
Тот внимательно выслушал ее объяснения, покачал головой, начал ее успокаивать. Из разговора я поняла, что в результате расследования кражи подозрение пало на саму заведующую магазином Тоню. Якобы, с целью сокрытия недостачи. Потом приходил ее муж. Они говорили с Аязбаем, который долго не соглашался, но потом, видимо, решил помочь. Он поочередно встретился со следователем, с судьей, и с прокурором.
В конце концов, Тоня покрыла убытки магазина и осталась на свободе.
ПАМЯТЬ…
В последние два-три года своей жизни отец стал заметно сдавать. Спал сидя, задыхался от сердечной недостаточности. Сельская больничка не могла ему ничем помочь, а в райцентр
он ехать отказывался, времени не было. Все бегал по дела и работал, работал, работал до конца дней…
Однажды вечером Аязбай посадил Дикбер напротив себя и завел разговор о своей жизни, о прошлом и в конце сказал:
– Марьям, мы прожили с тобой двадцать пять лет. У нас восемь здоровых и красивых детей. Нас свел сам Бог, а не какой-то блуд или случайность. Тебя, с такого далекого Кавказа, и меня здесь, соединить мог только Всевышний. Хоть я и гожусь тебе в отцы, ты была верной, хорошей женой, уважала меня, даже полным именем не называла и не стыдилась моей инвалидности. Я благодарен тебе за все. А за страдания, которые причинил тебе вольно или невольно, ты меня прости.
Мама удивилась и оборвала этот разговор:
– Сен шал, өсиет айтып кеттің ғой? Қоштасып жатқаннан саумысың? Ал, балаларды кім асырап-өсіреді? (Ты что, старик, надумал? Как будто прощаешься. А детей наших кто поднимать будет?)
В декабре папа заказал себе памятник из арматуры и бетона, надписал камень без даты кончины, приготовил лом, наточил лопаты. Дикбер возмущалась, сердилась, а он точно
знал, что это скоро понадобится. Он всегда все знал наперед и говорил: «Мужчины нашего рода долго не живут».
В самом конце 1969 года Аязбай Кудабаев умер. Как же ему, наверное, хотелось жить, поднять детей. Возраст, когда еще полно желаний. Жаль…
Он так много знал, многому мог научить, но так рано умер. Спасибо матери за ее мудрость в нашем воспитании. Мы с детства по сей день с радостью общаемся со всеми нашими братьями и сестрами от других жен отца. От трех браков у него родились 16 детей.
Насколько ему были благодарны люди, которых отец спас от смерти, стало понятно потом, через долгое время. Как говорится, большое видится издалека.
В 1963 году он как-то поехал в Чечню в гости к Махмуду с Кели. В первые дни после приезда он шел по улице, навстречу попалась какая-то женщина, которая сначала прошла мимо, а потом окликнула его. Она подошла к нему и прямо посреди пыльной дороги встала перед ним на колени. Аязбай смутился и попытался поднять ее одной рукой, а она плакала, благодарила его сквозь слезы:
– Если есть рай на том свете, то ты его заслуживаешь, Аязбай! Ты спас когда-то от голода нашу семью, и я никогда этого не забуду.
Эту женщину звали Сацита. Та самая чеченка, которая работала когда-то бок о бок с Дикбер на зерноскладе.
Таких людей, таких случаев было немало, пока мы, его дети, росли, взрослели. В разных местах нам встречались незнакомые люди, которые вспоминали отца с благодарностью. Через 30-40 лет после его кончины, когда мы бывали на родине в Караганде, приходили седые люди – аксакалы, чтобы просто поздороваться с детьми Аязбая. В 2016 году передавала пожелания долгой жизни его детям незнакомая чеченская семья, которой когда-то помог Аязбай Кудабаев.
После его смерти Дикбер с детьми, по настоянию отца Махмуда, переехала в Чечню и поселилась в его доме в Ачхой Мартане. Дети пошли в местную школу. Один из младших братьев, Камал, учился тогда в 5-м классе. И однажды учитель, услышав его фамилию, расспросил его, откуда он приехал. В классе повисла пауза. Учитель прервал урок и начал рассказывать детям об отце Камала, с которым был знаком, каким добрым и благородным был Аязбай. Совсем уже седого учителя звали Шепа.
В 1972 году перед своей кончиной дедушка Махмуд собрал всех детей, снох и завещал своей любимице Дикбер свой дом, корову и имущество. Но, к большому сожалению, мать не смогла жить в Ачхое. Мальчиков постоянно дразнили, каждый день из школы они приходили с синяками. Дети бывают жестокими, а ребенок другой национальности часто становится объектом насмешек. И Дикбер приняла решение переехать в станицу Червленая, где жили люди разных национальностей – ногайцы, терские казаки, кумыки и другие. Там купили маленький дом и стали жить. Ей было очень трудно одной. 6 детей школьного возраста, всех нужно кормить, одевать. Крутилась, как могла. Сажала редиску и мешками возила на попутных машинах в Грозный, дотемна торговала, и так каждый день. Всех детей она подняла, все получили высшее образование, обрели семьи. 17 внуков и 25 правнуков увидела Марьям при жизни.
Как только не стало Махмуда, державшего всю свою семью твердой рукой, связь Дикбер с родными стала ослабевать. Ее братья и сестры обзавелись детьми, у каждого из них появились свои дела и заботы. Тогда впервые она почувствовала себя одинокой и никому не нужной в родных краях. Дети Аязбая так и не стали своими на Кавказе. Не найдя родственной поддержки, мои братья и сестры по одному вернулись и обосновались в Казахстане.
Дикбер какое-то время пожила в Чечне, но разрушительная война в 90-х годах вновь вынудила ее
