явно есть и другие рыбины. Свет дня мерк. Как раз когда солнце спустилось до краев горного кряжа на западе, она прицелилась в то же место и спустила стрелу в воду, та встала крепко, будто попав в бревно.
Рыба рванулась вверх по течению, потом ослабила напор, ее поднесло обратно к девочке. Эта форель оказалась даже крупнее первой. Икры и колени у девочки ломило от холода, и она, насквозь промокшая, заковыляла назад к берегу. Все же ей хватило сил подобрать добычу и добраться до опушки, где стоял ее шалаш, и еще у нее были угли, чтобы раздуть огонь.
УТРОМ ОНА ЗАКОПАЛА ВТОРУЮ РЫБИНУ В СНЕГ и вернулась к реке сделать еще одну попытку, прежде чем возвращаться в пещеру. Повторила все вчерашние действия — безрезультатно. Рыба ушла в другое место. Девочка рискнула продвинуться еще на шаг вперед и увидела, что рядом с ее камнем на речном дне лежит еще один такой же. Течение в промежутке между ними было совсем быстрым, но за ним вроде просматривался следующий омут. Стрелять нужно было дальше, но попытаться стоило. Опыта хватит. Она отклонилась назад и спустила тетиву.
На сей раз рыба метнулась к середине реки и выбрала полностью всю веревку. Девочка зашла в воду по грудь, почувствовала, как рыба пытается сорваться со стрелы, — под напором воды было трудно удерживать равновесие. Рыба ослабила напор как раз в тот момент, когда девочка поскользнулась и ее стало сносить вниз. Она опустила лук в воду, чтобы оттолкнуться в сторону берега, и поплыла изо всех сил, пока не почувствовала под ногами камни и траву, а после этого вылезла на берег и вытянула следом рыбину.
ОТ РЕКИ ДЕВОЧКА УШЛА С ПЯТЬЮ РЫБИНАМИ. В пещеру вернулась вечером того же дня, приготовила на ужин одну форель, потом уснула. Утром заварила чашку чая из земляничных листьев и сказала медведю, не поворачивая головы в сторону задней стены пещеры: рыбалка там отличная. Но ты это и без меня знал.
Тут из угла пещеры раздался вроде бы зевок, потом ворчание, — она повернулась и увидела, что медведь сел и затряс головой, явно не соображая, где находится. После этого он с трудом встал и побрел в направлении света.
Девочка поднялась, освободив ему проход, он же вышел из пещеры и остановился возле утеса, по которому потоком лилась талая вода. Постоял, напился, а потом двинулся к лесу и принялся поглощать молодые ростки, пробившиеся сквозь подтаявший снег. Попасся на травке неподалеку, а после этого дотопал до своего места в пещере и снова лег.
ТО ЖЕ САМОЕ ОН ЗА СЛЕДУЮЩИЕ ДВА ДНЯ ПОВТОРИЛ трижды, с каждым разом оставаясь снаружи все дольше, чтобы поесть и попить. Утром третьего дня он узнал девочку и уселся с ней рядом возле костра.
Вот, съешь, сказала она ему, протягивая рыбину.
Она смотрела, как медведь обгладывает рыбий скелет, а потом он повернулся к ней и спросил: еще есть?
Она вышла наружу, туда, где закопала в снег пойманную и принесенную от реки форель, вырыла одну и дала медведю. Он съел ее с той же ненасытной тщательностью, бросил скелет на пол, облизал, закончив, когти, и девочка с медведем тихо уселись рядом у огня.
Долгая была зима? — спросил наконец медведь.
Холодная, темная. Сам знаешь, сказала девочка. Зима же.
Я-то не знаю, сказал медведь. Но чем зима суровее, тем труднее мне выходить из спячки. Впрочем, мне снился сон, и в нем была ты.
Расскажи, попросила девочка.
Мы сидели у огня, такого, как этот, и говорили про сон. Меня тревожило, что, проснувшись, я застану тебя в вечном сне и мне придется тебя хоронить.
А я вот она, сказала девочка.
И я вот он тоже, сказал медведь. И если у тебя там во льду осталась рыба, то я буду куда лучшим собеседником, если съем еще одну.
Девочка встала.
У меня там даже не одна, сказала она. В реке их куча. Как наберешься сил, я тебя туда отведу.
ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ДНЯ ОНИ СПУСТИЛИСЬ С ГОРЫ ТОЙ же тропкой, по которой в последний раз шли вместе осенью; девочка поведала медведю о своих приключениях за время его спячки. Рассказала о пуме, о том, как большая кошка спасла ее после попытки перейти реку по тонкому льду — она едва не утонула. Рассказала, как пума приносила ей дичь для пропитания. Рассказала, как смастерила снегоступы и лук, как потом не могла найти никакой дичи: не на кого охотиться, не в кого стрелять, тут-то она и решила, что умрет с голоду. И тогда ей приснился медведь, он дал ей во сне рыбину, она проснулась и пошла к реке на подледный лов. И тогда орел принес ей гуся, из гусиных перьев она сделала стрелы получше и опять стала охотиться, только перед охотой обязательно говорила с лесом и с животными, благодарила за то, что они ей подарят: она ведь знала, что без их даров не пережила бы зиму, как бы ни старалась.
В ТОТ ДЕНЬ ОНИ ДОБРАЛИСЬ ДО ЛЕСА ВОЗЛЕ РЕЧНОЙ поймы — медведю приходилось просить девочку замедлить шаг, чтобы он мог ее нагнать: она передвигалась едва ли не прыжками, а он еще не полностью очнулся от спячки — и заночевали в сосновой роще. Поскольку повсюду проклевывались ростки и почки, медведю и девочке было чем подкрепиться. Медведь даже обнаружил трухлявое бревно, где в подгнившей древесине так и кишели личинки и муравьи — отличное получилось для обоих лакомство к ужину.
А когда опустилась ночь и зажглись звезды, медведь свернулся возле ствола старой сосны, а девочка набрала сосновых игл и устроила себе постель рядом. Они долго лежали там, вдыхая дивный запах почвы, к которому примешивался дух медвежьего меха. Она чувствовала себя как дома, следила, как Дева и Стрелец-охотник совершают свой путь по небосклону. Почти всю ночь она пролежала без сна, вслушиваясь в пение пересмешников и уханье филина, пока не задремала ближе к рассвету, и не преследовали ее никакие сны.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО — СОЛНЦЕ УЖЕ СИЯЛО в вышине — медведь растолкал девочку и сказал: пора на рыбалку.
Далеко от реки они уходить не стали. Выбравшись из леса, увидели чащу и склоны холмов на западе, а подобравшись ближе, услышали рокот быстрой воды.
Было видно, что с каждым днем бодрствования медведь набирается сил,
