в либерализме, если он позволяет иностранным инвестициям идти на пользу нашим гражданам? Правительство знает, что мы катимся в яму, и потому привлекает капитал со стороны, обычное дело, – не согласился Франко.
– Пора производить все самим, а не надеяться на подачки со стороны, – буркнул Николо, не отрываясь от тарелки.
– Виктория, вот вы побывали везде, неужели все так плохо в других странах, как об этом судачат? – обратилась Доната к гостье. Та живо откликнулась:
– Не просто плохо, порой и вовсе ужасно! Иные страны потрясли меня до глубины души! Вы жалуетесь на свое правительство, но есть правительства во сто крат страшнее. Только вот все они схожи в одном: видят народ безликой массой, а ведь у каждого есть лицо, мечты и страдания. Разве можно не замечать этого, уравнивать всех, допустить, чтобы человек был несчастен? – Ее голос зазвенел от обиды.
– А вы, Виктория? Вы счастливы? – спросила Доната.
– Счастлива ли я? Какой легкий и в то же время сложный вопрос. – Она на секунду задумалась, затем, поддавшись внутреннему порыву, воскликнула: – Ах, если бы я только могла рассказать о своей жизни, рассказать все без утайки, какой бы груз свалился с моих плеч. Но боюсь, эта история не для всяких ушей. Пока я не буду уверенной, что меня поймут верно и не осудят, я не смогу и рта раскрыть.
– Ну же, облегчите душу, вы среди друзей!
– Не могу.
– Что ж, не будем давить на вас, всему свое время, – мягко сказал Франко.
Николо почти не участвовал в разговоре, впав в оцепенение, как и всякий раз, когда Маддалена оказывалась рядом. Подобно многим из мужчин, он не мог с точностью расшифровать оттенки собственных чувств, но даже ему казалась очевидной сила обуявшей его страсти. Он мог лишь роптать про себя на то, как тяжело давалась ему каждая минута, уносящая внимание Маддалены, и как мечтал бы он в одночасье избавиться от присутствующих и всех, стоящих на его пути. В особенности от Франко, который, сидя во главе стола, не мог перестать важничать, наслаждаясь вниманием Маддалены. Да, Николо бы с радостью избавился от него, от них всех, а потом и от одежд Маддалены. От этой мысли его бросило в жар, и он поспешил налить себе еще вина.
– Друзья, скоро полночь. – Франко встал. – Я бы хотел сделать небольшой сюрприз и поэтому прошу Маддалену подойти ко мне поближе.
Удивленная, она исполнила просьбу, и он взял ее за руку. Гости застыли, Виктория часто заморгала, Николо нахмурился.
– Я знаю Маддалену не так давно, – начал Франко, когда увидел, что все внимание приковано к нему, – и наше знакомство стало счастливейшим стечением обстоятельств. Так случается, что люди встречают кого-то и понимают, что их сердце еще способно биться. Это и случилось со мной. Мы провели не так много времени вместе, но даже его достаточно, чтобы понять важную истину. – Он сделал паузу и взглянул на девушку. – Поэтому сегодня, дорогая Маддалена… – В руке его блеснуло кольцо с россыпью мерцающих бриллиантов. – Перед свидетелями, самыми близкими мне людьми, я прошу твоей руки. А сердце, я смею надеяться, уже мне принадлежит?
Ошеломленная Маддалена смотрела на Франко, не в силах сказать хоть слово. Из оцепенения ее вывел голос подруги.
– Быстрее решайся, скоро полночь, сможешь говорить, что помолвилась в прошлом году! – выкрикнула Ева Гоцци, и гости поддержали шутку смехом.
– Я согласна, – пылая румянцем, выдохнула Маддалена и протянула возлюбленному руку. Франко надел кольцо на палец и запечатал помолвку долгим поцелуем, а затем, счастливый, повернулся к гостям. Раздались поздравления и звон бокалов, Томазо вскочил с места, заключая друга в объятия, синьора Гоцци утирала слезу. И только два человека, сидящие за столом, не могли разделить этой радости. Виктория, внезапно побледневшая, с неестественно широкой улыбкой тоже было поднялась, салютуя молодым, но не нашла в себе сил сказать хоть слово и вновь присела на свое место, ощущая слабость в ногах. К моменту, когда основная суета улеглась, она уже вполне взяла себя в руки, вот только как ни старалась она скрыть свои эмоции, они не остались незамеченными. Внимательный взор Донаты сумел за собственной искренней радостью разглядеть нервозность, контрастом сквозившую в каждом жесте англичанки. И занятая размышлениями об этом неожиданном наблюдении, она упустила из виду мужа, чьи зрачки превратились в две маленькие, свирепые точки. К тому же в этот самый миг настенные часы ожили, принявшись бить двенадцать, и все загомонили, поднимаясь и наполняя бокалы. Наступал новый, 1910 год.
Ланцио, Италия. 1972 год
Карло открыл глаза и осмотрелся, пытаясь понять, где находится. Сознание медленно возвращалось к нему, и он догадался, что лежит в своей постели в доме Донаты. Последнее воспоминание: он стоит в туннеле, но дальше – пустота. «Не приснилось же мне?» – подумал он, хотя точно знал, что поездка в туннель произошла на самом деле. Однако он решительно не понимал, куда делся промежуток времени между моментом, когда он стоял внутри темного алькова Клыка, и пробуждением. Мысли прервал скрип двери. Вошла помощница Донаты, Элена, которая с первого дня появления Карло в доме взяла заботу о нем на себя, привязавшись словно к сыну, которого у нее не было. На цыпочках, чтобы не разбудить спящего, она подошла к Карло и стала поправлять одеяло.
– Я не сплю, – отозвался Карло.
– Ох, мальчик, ну ты нас и напугал, графиня даже есть не может! – В голосе забота и тревога.
– Голова сильно болит.
– Чего бы ей не болеть, если ты так хорошо приложился о землю! – Она снова принялась поправлять постель. – Какое счастье, что синьор Энрике оказался рядом и вытащил тебя, страшно представить, что случилось бы, появись вдруг поезд!
– Я помню, что находился в туннеле, а очнулся здесь, – пробормотал Карло.
– Ты потерял сознание, и зачем только пошел в это жуткое место? Благодари Господа, что позаботился о тебе.
– Погодите, вы сказали, меня вытащил Энрике? Как он узнал, куда я направляюсь?
– Да он просто проезжал мимо, увидел машину, решил, что ты внутри. Пошел посмотреть, все ли в порядке, и нашел тебя прямо на рельсах! Синьор испугался и вытащил тебя, говорит, чуть спину не надорвал, ты ведь далеко зашел внутрь, понес же тебя черт!
– Но у меня нет машины, я приехал туда на такси.
– Значит, увидел такси! – отмахнулась она. – Да не все ли равно, он спас тебе жизнь, на твоем месте я бы поставила свечку за его здоровье! Пойду скажу, что ты проснулся. – И, не дожидаясь возражений, она засеменила к выходу.
Карло вздохнул и потер голову. Он вспомнил последние минуты перед тем, как потерял сознание. Теперь он в полной мере мог согласиться с Энцо Гори, который описывал туннель как источник всех несчастий, которые там приключились. «Это действительно странное место. Есть в нем что-то зловещее и необъяснимое. Как предчувствие, от которого невозможно отделаться». Мысли Карло снова прервал дверной скрип, и на пороге возник Энрике Партичини, а за ним Элена, которая тотчас принялась хозяйничать и первым делом подошла к окну и распахнула ставни. Там ярко светило полуденное солнце. Вот только Карло все еще не мог понять: полдень какого дня?
– Доната справляется о твоем самочувствии, – племянник графини бросил эти слова, не окрашивая их эмоциями.
– Думаю, я в порядке. Я должен сказать вам спасибо за то, что помогли мне.
– Не стоит.
– Но как же, вы спасли мне жизнь. Мне повезло, что вы были неподалеку, кстати, что вы делали возле Клыка?
– Ехал по делам.
– В такой поздний час? – с подозрением отозвался Карло, но не дождался пояснений, потому что в комнату вошла Кристина. Ее лицо выражало один знак вопроса, и Карло с удовлетворением прочел в нем и волнение. Девушка осторожно, словно пол в комнате был хрустальным, подошла к постели и коснулась рукой лба Карло.
– Ты так меня трогаешь, словно я статуя святого. – Карло улыбнулся.
– Безответственный дурак! – выкрикнула Кристина, шлепнув его по руке.
– Эй, поосторожнее!
– Как можно было пойти в туннель ночью, никого не предупредив! Я чуть не поседела, когда Элена рассказала, что тебя нашли на рельсах, без сознания. Ты представляешь, каково пришлось бы нам всем, если бы проехал поезд? – Она побледнела.
– Я в порядке. – Он взял ее за руку, пытаясь унять тревогу.
– Ладно, я рада, что все позади. Я принесла тебе одну новость.
– Ну точно птичка!
– Угадай, куда ты приглашен? Дон Антонелли согласился встретиться с тобой. Вчера, когда мы расстались, – она помолчала, вспоминая размолвку, – я встречалась с друзьями. Один из них, Доменико, смог помочь и договорился о разговоре с Доном. Вот только… – Она вдруг занервничала. – Черт! Он сказал, что ждет тебя сегодня, но как ты пойдешь в таком состоянии?
– Во сколько Дон ждет меня? – Карло лихорадочно
