что Кирилл не будет пить, ведь он завязал, но все равно искала его глазами. На ковре у дивана сидели три девушки с бокалами красного вина и спорили о последнем голливудском блокбастере. Справа от них на высоком подоконнике сидел парень с кубиком Рубика в руках. Она вспомнила парня в черной толстовке, Степана, с которым познакомилась в прошлом году в Анином баре. Степан поймал ее взгляд и подмигнул.
Кирилл с Сережей сели в креслах в углу комнаты. Сережа в сотый раз за вечер проверил телефон и докуривал третью сигарету. В руках у него была бутылка пива.
— Слушай, ты чего такой нервный? — спросил Кирилл. — На работе что-то случилось или жена опять не дает?
— Очень смешно. Да все нормально. Ты сам как?
— Такое ощущение, что все на меня смотрят, — сказал Кирилл. — Ждут, что я сорвусь и напьюсь.
— У тебя паранойя, — ответил Сережа вместо ожидаемого Кириллом комплимента про трезвость.
— Помнишь, я тебе рассказывал про мужика, с которым в клинике познакомился?
Сережа пожал плечами и снова достал из кармана телефон. С экрана улыбалась его дочь. Кто-то закричал «С днем рождения!», и послышался смех Ани.
— Или я не тебе рассказывал? Не важно. — Кирилл не обращал внимания на то, что его не слушают. — В больнице был мужик лет шестидесяти, он тоже из строительного бизнеса. Я его жену пару раз встречал на Патриках. Молодая, красивая. В больнице мне мужик этот рассказал, что она покончила с собой. Алкоголичка была. А после этого и он тоже бухать начал, дом в Риге спалил по пьяни. Говорит, тоже пытался руки на себя наложить. Но сын застукал, и он передумал. И что думаешь?
— Думаю, что богатые с жиру бесятся, — ответил Сережа.
— Какая разница: бедные или богатые? Я к тому веду, что все эти инфлюенсеры и блогеры думают, что жизнь — это праздник, который всегда с тобой. Им никогда не приходилось зарабатывать и чего-то добиваться. У каждого второго квартира в центре Москвы. Чем они занимаются? Пьют и тусуются. А чем это закончится? Затяжной депрессией, передозом или тюрьмой.
— А ты духовным гуру заделался, что ли? — Сережа, настроение которого становилось все паршивее с каждой выкуренной сигаретой, улыбнулся. — Не обижайся, дело не мое, но твоя жена тоже из этой тусовки. Родилась уже с короной на голове.
— Ты не прав. Она работает, и от денег родителей давно не зависит. У нее есть цели в жизни, какие-то мечты, — ответил Кирилл.
— Ладно, без обид. Наверное, я просто плохо ее знаю. Но ноги у нее по-прежнему шикарные. Давай выйдем покурить на улицу, шумно тут очень.
Через пару минут они стояли у подъезда. Это был один из тех дождливых вечеров, когда ветер проникает не только за воротник куртки, но и под кожу. Кирилл достал из кармана куртки шапку, надел. Слова друга ему не понравились, вызвали раздражение.
— Как на работе? — спросил Кирилл, чтобы сменить тему.
— От меня жена ушла, — сказал Сережа после того, как мимо проехала черная машина, подняв фонтан брызг.
Кирилл оглянулся по сторонам:
— В смысле ушла?
— Совсем ушла, — ответил Сережа и достал сигарету из пачки. — Прочитала переписку. Да где, на хрен, эта зажигалка?
Он бросил сигарету и несколько раз пнул асфальт ногой. Вчера Сережа так устал на работе, что заснул на диване в гостиной. Телефон лежал на кухонном столе и без конца вибрировал. На экране высветилось сообщение: «Завтра жду у меня в семь». Соня ушла с телефоном в туалет. Когда она подобрала пароль, Сережа уже проснулся и ел борщ прямо из кастрюли. Телефон полетел в стену, своими криками Соня разбудила дочь. Девочка в пижаме с Винни Пухом вышла из спальни, прижимая к себе котенка. «Твой папа — полная скотина!» — закричала Соня, за пять минут одела испуганную дочь и выбежала с ней из квартиры.
Кирилл похлопал Сережу по плечу и сказал:
— Сочувствую, друг! Но ты поступил нехорошо. Баба-то хотя бы красивая?
— Это Аня, — пробормотал Сережа.
— Да ну, на хрен! — Кирилл снова осмотрелся. — Анька? Ты же говорил, что ей надо похудеть килограмм на двадцать!
Сережа достал телефон и снова перечитал сообщение от Сони: собирает вещи и уезжает к маме.
— Помнишь, мы были на Бали, когда Сонька узнала, что беременна?
Кирилл утвердительно кивнул.
Сережа трясущимися руками печатал что-то в телефоне, держа его у самого лица, потом заговорил:
— После Бали у нее был токсикоз. Ты знаешь, что она хотела сделать аборт? До третьего месяца сомневалась. Я не давил, видел, как ей тяжело, хотя ждал, что она все же от ребенка избавится. За всю беременность сексом мы занимались раза три. А когда она родила, первые два месяца было нельзя, потом дочь ночами так орала, что я сам на кухню спать уходил. Потом скандалы из-за денег. Слышал поговорку «дал бог зайку — даст и лужайку»? Херня это все.
— Но почему Анька? — спросил Кирилл и засмеялся.
Из окна квартиры на первом этаже было слышно музыку. Из припаркованной у подъезда красной «BMW» тоже. Сережа ненавидел эту улицу: здесь было тихо только с четырех до половины пятого.
— Сначала я думал, что это временно. Но когда после родов прошло полгода, а мы так и спали в разных кроватях, я запаниковал. Ты же знаешь, как я люблю Соню. И нашу дочь тоже. Что ты на меня так смотришь? Как будто никогда жене не изменял.
— Смотря какой жене, — ответил Кирилл.
— Помнишь, ты выпил у Ани в баре? Когда я ехал с тобой на такси до дома, потому что Нике обещал? Я тогда забыл куртку в баре, там деньги были, и вернулся за ней. Аня в тот день рассталась с каким-то придурком. Мы выпили. Я написал жене, что останусь у тебя, и пошел провожать Аньку до дома. Тогда я в первый раз здесь остался.
Кирилл похлопал Сережу по плечу. Он плохо помнил тот день.
— Как вы вообще умудрились так долго трахаться, чтобы никто не узнал? — спросил Кирилл.
— Ты только и делал, что бухал, не очень-то моей жизнью интересовался.
— Ты прав, я тот еще мудак. И что, хороший секс, да?
— Хороший? Я про такое и не знал!
— С тобой все понятно, ты животное, — сказал Кирилл. — А она что? Не смущает ее, что ты женат?
— Нет. Мы с ней сразу обсудили, что у нас только секс. Она сказала, что отношения ей не нужны, она хочет жить в свое удовольствие. Я первый раз такое от женщины слышал.
