просыпаться?
Сегодня с Антоном надо выпить. Чтоб спать хотелось. Вчера Жеся дала мне кучу гостинцев – фруктов, овощей, сока. Мы съели арбуз и хороший ужин.
Я начинаю ненавидеть себя за то, что курю, много сплю и ленюсь. Я очень рада тому, что могу выписать это на бумаге.
Я никогда не забуду ужаса этих дней. Большинство людей не подозревают, что такое отчаяние. Я категорична, самонадеянна и эгоистка. Речь идет только обо мне. Я очень эгоистична, я думаю. За это в том числе я не люблю одиночество и, вдовойне, то, что оно вынужденное. Кошка сидит на окне, ждет завтрака.
12 сентября.
Состояние редкостной паршивости. У меня подрагивает изображение и движения как будто толчками. Мы вчера случайно встретили бывшую одногруппницу. А какое у меня ощущение было! Юности, непорочности, того, что все впереди!…
Легкие ноют от сигарет.
Антон прав – нет никого, кто расставил бы светофоры, ты это должен делать сам.
Если я начну делать, я буду чувствовать себя незаслуженно удовлетворенной. Я теряю себя. Сигареты – это форма лени.
13 сентября.
Иногда возникает это ощущение. Уже поздний вечер. Где же все? Как в детстве. Только в детстве все приходили и становилось весело, а сейчас не приходят, поэтому одиноко.
Это типа мой день сегодня. Как-то безрадостно все это и безнадежно. Как будто время остановилось. Я все сижу и сижу, с одним и тем же, делаю все то же самое. Только время все же идет, это по-моему, самое ужасное. Только время все не идет.
Да, я сейчас как на изнанку смотрю. Да… безрадостно. Надо начать двигаться и делать. Делать. Делать. Огромное количество людей трудятся в поте лица своего, и им некогда даже думать об этом, а ты разводишь тут.
14 сентября.
Про Антона – мне нравится, что я ему нравлюсь.
Вчера встречались с Андреем с Соловков. И он сказал, что если человек не болеет – это стагнация, стабильность, из которой не хочется вылезать. Надо меняться и менять что-либо. Самое простое – тело, дух, разум. Он не захотел слушать теорию про обманы и сказал: “Мы все забиваем себе голову теориями, словами, чем угодно, только не делом”. Если раньше существовали социальные рамки, то сейчас люди сами себе создают рамки психологические, а это хуже. Мы все знаем, кто мы, откуда мы и зачем мы сюда пришли. И надо только слушать себя.
Он повторил, что реальность – отображение сознания и позже я подумала, что, значит, у меня было нежелание встречать сильных и умных людей, я хотела утвердиться в мысли, что я королева и нет никого на подступах. Довольствовалась тем, что сделала, сколько бы это ни было. Как хорошо, что я встретила Андрея и что он сказал мне это! Антон говорит, что осознание – это мало. Это и понятно. Но страшно подумать, что это осознание могло не прийти, или прийти сильно потом.
Мне почему-то интересно писать о том, что происходит, о том, что я чувствую и думаю.
15 сентября.
Как меня удручает все это. Я мечусь между огней. Антон – сигареты – лень – работы – алкоголь – другие.
И все вроде хорошо. Но пора менять.
Мысли разрозненные, разбегаются от меня. Мо пришла, хочет есть.
Бьюсь как рыба перед окончательной остановкой. Сил нет. Уверенности нет. Все плохо.
Я хочу встречать уверенных сильных людей. Все происходит так потому что я сама захотела стабильности в лице Антона.
Взрыва дел не нужно. Нужно бросить курить и начать работать. Я как будто никуда не спешу, но жизнь зовет меня, хочет меня, а я уселась попой на диван. Да, косность – это ужасно. Хочется сказать, что такую, как сейчас, я себя не люблю. Но я люблю. Очень люблю. И одновременно презираю. Грустно от этого. Очередной ленивый день.
Я презирала себя за лень и долгий сон, за туман в голове, не понимая, что это общая усталость и нежелание двигаться и жить были переживанием Маминой смерти. Я заставляла себя делать хоть что-либо, у меня не получалось, и презирала себя еще больше. Не было, с кем поделиться, не было понимания того, что происходит.
16 сентября.
Не брошу Антона, только я не хочу оставаться одна. С Антоном не нравится, но это бросить его грозит одиночеством, которого я боюсь.
Сейчас воскресенье и так тихо в квартире… я сказала что-то кошке и почти испугалась звука собственного голоса.
Город вымер: радостно думать, что семьи собрались по квартирам, друзья решили встретиться. Радостно представлять включенный телевизор, еду в постель, уроки, воскресные телешоу, расслабленных домочадцев.
А кто-то поехал на дачу. Там морозно, но так отвлекаешься от города, быта и суеты.
Я уверена, есть еще много людей, кто сейчас один. Кто-то захотел остаться один, у кого-то все уехали. Мне не горько сейчас. За себя. Мне горько за маму. Странно, что только я делаю эту квартиру живой, я и кошка. Если нас не будет, квартира очень быстро умрет. Я сейчас как будто не только в квартире, как будто во всем мире одна. Надо будет поговорить с кем-нибудь или с чем-нибудь. Услышать, как голос звучит. Все хорошо.
В воздухе пахнет молодостью. “Осень, какая по счету, приближается осень”. В воздухе пахнет пробуждением.
Так много хочется высказать. Хорошо, что есть Антон. Но он – это тоже стабильность. Целовать ресницы, все такое. Да, хочется зажечь, с одной стороны. А с другой – хочется покоя и занятся делом. Главное, все-таки главное – это сдвинутся с мертвой точки. Что-либо сделать. Сейчас мне пронзительно. Я иногда плачу от того, что чувствую жизнь, что люблю ее и хочу.
17 сентября.
Я тут вспомнила, какая я была с Антоном, когда мы только познакомились. Каждая встреча – приключение. Я убила себя стабильностью. Я мертва, только движется язык и шевелятся ноги. Я умерла. Сегодня я вспомнила про дороги и поняла, как далеко я от своей истинной цели. Тогда не было режиссуры… Но я сейчас далеко от любой цели. Это все не озарение, просто я вспоминаю. Я умерла.
Но я хочу жить. Очень хочу жить. Только все это слова, пока я что-нибудь не начну делать.
Я как будто не знаю, о чем писать, и для начала пишу все свои обиды, чтобы выписать из головы и забыть.
Я умерла. Когда сейчас я это говорю, мне трудно думать о воскресении. Я напоминаю себе маленького ребенка, очень-очень маленького ребенка, который наделал глупостей, и кажется, что этот мир кончится, а начнется другой, где он этого не делал.
Я сбилась со своего пути… За такие вещи наказывают. Очень строго наказывают. Но если б, кто знает, как бы я вела себя? Никто не знает, потому что все так, как есть, и ты не в фильме.
