телевизору видел. Красивее всего рисуют собак.
– Ну, это правильно! – одобрил Бэк. – Но зачем туда носить совсем маленьких щенков? То есть людских щенят? Им же нужна только мама, тепло и молоко! Или не так?
– Так, так! – Урс хмыкнул. – Просто есть люди, которые хотят, чтобы их щенки росли быстрее и были лучше всех, вот они и пытаются так их сделать лучшими.
– Они выпьют больше молока? – удивилась Тенька.
– Нет, они даже вряд ли толком увидят, что там, на стенках, но их родителям нравится думать, что они уже особенные.
– Зря они так думают! – решительно высказался Бэк. – Щенки устают, пищат и всем мешают. Я помню, когда нас возили куда-то далеко и зачем-то осматривали, мы все так орали!
– И людские дети тоже орут, – кивнул Урс. – Ещё бы! Неудобно, и шумно, и свет яркий, и запахи разные непривычные, да вовсе это им не нужно. Просто так хочется их родителям, вот и всё.
– Бедные! – от души пожалела детей Тенька. – Я помню, когда в клетке сидела и ждала, когда меня купят, мне было очень, очень плохо и неудобно! Всё как ты сказал!
Урс согласно кивнул.
– Хорошо, что наша Алёна не потащит Стёпу в этот музей!
Алёна про забавный разговор вспоминала до вечера, а потом ей уже было некогда думать про глупости. Павел отвёз её в роддом, и утром родился крепенький горластый Степан, которому сходу не понравились врачи, без разрешения взявшие его от мамы, и он так яростно дал это понять, что бригада медиков, которая помогала Алёне, дружно расхохоталась.
– Неее, дружочек, верните меня обратно, уже не получится! Добро пожаловать! Ух, ты какой сурьёзный! Да иди, иди к маме, а то от возмущения весь роддом на уши поставишь.
Павел всю ночь метался по квартире, периодически натыкаясь на мебель, недоуменно её разглядывая, словно не узнавая.
– Нет, это же какое счастье, что у меня невестка Алёна! – думала Матильда Романовна. – Лара, если бы и решила родить, то точно заставила бы его бегать вокруг себя любимой, чтоб прочувствовал, так сказать, как ей трудно.
Урс хмуро следил за хозяином, время от времени переглядываясь с Айкой, а потом решительно остановил его метания, подтолкнул к креслу и приволок смартфон.
Звонок Алёны Павел принял сразу же, и облегченно выдохнул, чуть не стёк с сидения, услышав, что всё хорошо, Стёпа родился в шесть часов пятнадцать минут и был очень недоволен.
– Судя по всему, вставать рано он не любит! – тихо рассмеялась Алёна, покосившись на сосредоточенную и довольно-таки красную мордашку сына. – Поздравь наших, когда они проснутся.
– Милая, ты шутишь? Мы все не спим, включая Лёху, – просипел Павел, плохо соображающий от облегчения, что именно ему говорить, и делать. – Мне можно приехать?
– Нет, зачем? Тебя не пустят, а вокруг бегать и круги наматывать, какой смысл.
Громовой вопль Павла о Степане мог бы перебудить всех, но побеспокоил только хомяка Максима.
– И чего орёт? Подумаешь, один детеныш! У нас хомячихи по пятнадцать штук запросто рожают, – проворчал зверь, укладываясь поудобнее и прижимая к себе особенно вкусный орех.
– Слава Богу! – выдохнули в один голос Матильда Романовна и Марина. А Лёха прислонился лбом к дверному косяку и решил, что детей он тоже заводить не будет! Обалдеть, как всё волнительно!
– Только родился, а из-за него тут уже, можно сказать все по стенкам ходили! – ворчал Лёха.
Через четыре дня он, оставленный на хозяйстве, открыл дверь и узрел сияющего собственным светом дядьку, который нес увесистый кулёк с сыном.
– Ну… Вроде ничего так… А, они все такие мелкие? Или это нам недодали? – уточнил он, глянув на Стёпку, и беззвучно взвыл: – Ай! Айка, ну зачем сразу щипаться-то! Я ж пошутил!
– Не шути над моим хозяином! В следующий раз укушу! – рыкнула Айка, влюблённо глядя на кулёк.
Глава 21. Специальный питательный фессор
Лёха возвращался из школы в препоганейшем настроении. Химичка озверела вконец, придиралась ко всему классу, а пуще всего – к нему. Пока Алёна работала, зараза Инна старалась лишний раз в его сторону и не смотреть, а сейчас как с цепи сорвалась!
– Блин, опять трояк, да ещё с минусом! Измывалась пол урока, а пару не поставила просто потому, что прозвонил звонок. Не успетушки! – он уныло вполз в лифт, выполз из него на восьмом этаже в таком же настроении, и только подошел к двери, как она распахнулась, Матильда цапнула его за рукав и торопливо втянула в квартиру.
– Ребенок! Ты-то мне и нужен!
– Может, и нужен, только ни на что не годен! – проныл Лёха, крепко подозревая, что его хотят приставить к Стёпке. Дитятко ему нравилось, но пока на расстоянии. Такое маленькое, что и подойти-то страшно!
– Годен, годен! – Матильда с видом человека, преподносящего подарок, что-то зашептала Лёхе на ухо.
– Ааааа, ну, так это всё меняет! Это завсегда!
– Не ори, и быстренько. Одна нога тут, а другая там. За это получишь тройную порцию.
Легендарный Матильдин пирог Лёха обожал, но за особыми сливками надо было ехать пару остановок в небольшой магазинчик. – Да фигня вопрос! А чего? Опять не ест?
– Да кто её спрашивать-то будет? Накормим! – решительно заявила Матильда, прочно уперев руки в боки. – Дуй за сливками, а то Мариночка уже начинку поставила.
Обычно, когда рождается грудной ребенок, возникает ряд вопросов с его кормлением. Пошло молоко или нет, достаточно ли его? Хорошо ли ребенок ест? Набирает вес? Стёпка к еде относился основательно и ответственно. Молока ему явно хватало, и вообще, проблем дитё доставляло неожиданно мало.
– Вот зайчик! – умилялись Матильда и Марина Сергеевна.
– Медведик! – поправлял их Павел. Он поначалу пребывал в убеждении, что Стёпка очень маленький и хрупкий. Специально посмотрел фотки новорожденных.
– Нееее, ну они какие-то совсем того… А, наш, получается, очень даже ого-го! Четыре триста, однако. Только всё равно на руки брать пока страшно! – рассуждал он. Матушка, уточнив, почему он сына не берёт и вовсе подзатыльник влепила, правда, перед этим велела наклониться, чтобы комфортно достать.
– Ну, не табуретку же мне таскать для воспитательного процесса! – воинственно заявила Матильда. – Пашенька, ты… ты… не отец, а аспид! Такой замечательный мальчик, а ты?
– Да я боюсь, что сломаю что-нибудь… – заныл Павел, вовремя отдёргивая от цепких матушкиных пальцев левое ухо. – Мам, несолидно мне уже с распухшим ухом! Я верю, что он не хрупкий, но… Всё равно, боязно.
– Тьфу, никакой помощи от тебя! Сгинь с глаз моих! И как тебя жена терпит? – притворно ворчала Матильда. Она чувствовала себя почти идеально счастливой. Почти, потому что её беспокоила Алёна.
– Ну, что ты так мало ешь? Ты ребенка кормишь! Да ещё как кормишь!
– Ну, примерно, как корова, – согласилась Алёна, – Только есть не хочется.
– Да что ж такое-то? – Матильда фыркала на малоежку-невестку. – Нормальные невестки едят и едят! Толстеют, выглядят, как кормящие мамочки! А моя? Моя
