всего лишь простуда, и в больницу ехать не соглашалась. Так что я осталась с ней… Тогда-то она и написала вам свое последнее письмо. И сказала, если что-нибудь с ней случится, я должна послать вам это обязательно. Я удивилась: так почему бы не пригласить вас прямо сюда? Но ей эта идея не понравилась. Она сказала: что бы с ней ни случилось — письма будет более чем достаточно.
Сэнтаро помотал головой. Поверить в происходящее не получалось никак.
— Току-тян думала о вас как о собственном сыне… — сказала Морияма-сан ровным тоном, без какого-либо упрека. — А насчет ее насморка — то была обычная простуда.
В ответ на это, видимо, полагается что-то сказать, лихорадочно подумал Сэнтаро. Но подобающих слов в голове не рождалось. Вакана сидела с ним рядом как каменная.
— Мы проводили ее нашим малым кругом. Так, как здесь заведено. Я хотела пригласить и вас, но вы, похоже, только что сменили работу, и мне было неловко вас беспокоить… В любом случае все случилось внезапно — и закончилось быстро.
Сэнтаро снова покачал головой.
— А могу ли я узнать, что с ее… — начал он, но губы его затряслись. — То есть… Как поступили с ее, э-э…
На пару секунд Морияма-сан прижала искривленные пальцы к глазам. А затем ответила на вопрос, который пытался задать Сэнтаро:
— Ее прах покоится в некрополе. Рядом с прахом ее супруга.
— Яс-но… — еще умудрился выдавить он, но дальше сдерживаться не смог. Уперевшись локтями в столешницу, он едва успел спрятать в ладонях лицо, когда из глаз его хлынули слезы.
Вакана сидела рядом, низко опустив голову, и судорожно сглатывала.
— И все-таки очень здорово, что вы приехали, — тихонько добавила Моряма-сан. — Значит, послание Току-тян добралось и до вас… Может, вы хотели бы посетить ее комнату? Посмотреть, как она жила?
Сэнтаро молча кивнул.
— Да, — просипела Вакана.
Глава 28
Морияма-сан повела их по той же дорожке в обратную сторону — мимо жилого квартала с одинаковыми домиками, затем свернула за угол — и остановилась у входа в заросший травою внутренний двор. До магазина отсюда было уже совсем недалеко.
Табличка с названием жилого корпуса висела на стене, глядевшей на улицу, и гласила «Зеленый ветер» [20].
Корпус состоял из четырех квартирных модулей, и все квартиры были одинаковыми, как близнецы. Ступая по плоским булыжникам, врытым в землю посреди травы, они прошли через сад к последнему из четырех модулей в самом дальнем конце квартала.
Морияма-сан отодвинула алюминиевую створку незапертого окна.
— Вы же не против того, чтоб войти через заднюю дверь? — на всякий случай уточнила она. — Мы к ней только так и заходили…
Деревянные перильца веранды совсем истерлись и побелели от прикосновений человеческих рук. Через окно с веранды просматривалась комната с голубым ковром на полу.
Знакомая птичья клетка стояла на полу у окна, но Марви внутри не было. Заметив это, Сэнтаро украдкой взглянул на Вакану. Та смотрела на опустевшую клетку полными слез глазами.
— Ну, вот! Входите, пожалуйста…
Небольшая комната на шесть татами [21]. В самой глубине — нечто вроде кухоньки с раковиной и холодильником. Деревянный потолок словно собран из обрезков фанеры. Пожелтевшие стены из гипсокартона с темными пятнами. Всей мебели — одинокий комод, низенький письменный столик, сборная этажерка из ДСП, забитая книгами, да небольшой телевизор. Футон и постельные принадлежности, очевидно, хранились в стенном шкафу.
— Значит, здесь Токуэ-сан и… скончалась? — уточнил Сэнтаро.
— Нет. Умерла она в больничной палате. Хотя и оказалась там очень внезапно. Я действительно не ожидала…
Следуя примеру Мориямы-сан, Сэнтаро с Ваканой оставили обувь на траве и поднялись по деревянной ступеньке в комнату Токуэ-сан. В кухонном уголочке царил полумрак, но ближе к окну было солнечно.
На этажерке стояло в рамках несколько фотографий.
— Здесь Току-тян со своим мужем, Есиаки… — сказала Морияма-сан, вглядываясь в фотографию. Ее искалеченные пальцы привычным движением нащупали палочку для благовоний.
— Токуэ-сан была такой красавицей… — прогундосила Вакана так, словно у нее заложило нос.
«Это правда», — подумал Сэнтаро.
Все фотографии были черно-белыми — их снимали, когда Токуэ-сан было слегка за двадцать. Старомодные прически делали их похожими на кадры какого-то давнего фильма. Выглядела Токуэ-сан оживленной — даже не скажешь, что она страдает от какой-то болезни. Изящной линией носа и большими глазами, полными жизни, она отчетливо напоминала девочку из чайного домика, которую Сэнтаро увидел во сне. На этом же фото она нежно улыбалась стоявшему рядом мужчине, и тот с восхищением смотрел на нее.
Снимок этот подтверждал то, что Сэнтаро слышал от Токуэ-сан: ее супруг был намного старше. Судя по затылку и линии плеч, сложения он был щуплого — все, как она и рассказывала. Не совпадала с ее описаниями только одна деталь. По ее словам, муж был высоким как пальма, и Сэнтаро рисовал в своем воображении чуть ли не заморского великана. Но мужчина на снимке оказался обычным японцем среднего роста, чуть выше своей жены…
Это маленькое удивление, впрочем, тут же померкло — при одной лишь мысли о том, какая страшная беда перечеркнула все счастье, что могло бы сложиться у этой жизнерадостной пары.
Сэнтаро и Вакана зажгли благовония — и, воткнув их в курильницу перед портретом улыбающихся супругов, сложили руки в молитве.
— Если вы не против… Я уверена, Току-тян была бы очень рада, если бы вы забрали себе что-нибудь из этого, — сказала Морияма-сан. И показала на большой картонный ящик, громоздившийся на полу перед дверцей духовки. — Сперва мы думали разделить все это между собой на память о Току-тян. Но все мы здесь уже глубокие старики… Какой смысл передавать эти ценности тем, кто уже завтра уйдет точно так же? — Лицо Мориямы-сан озарилось слабой улыбкой. — Куда лучше, если они достанутся таким людям, как вы! Так что смотрите сами, шеф. Но все, что останется в этой комнате, через месяц будет утилизировано. Не останется ничего.
Сэнтаро опустился перед ящиком на колени. Внутри была утварь, которую Токуэ-сан использовала для кулинарных подвигов в кондитерской бригаде. Медный котел, деревянная лопатка для цубуана.
