со ставкой.
Сидя на траве, мы прикончили по полбагета с ветчиной и сыром и осушили две бутылки. Юлия заявляет, что если бы на прослушивании ее попросили прочитать стихотворение, то она процитировала бы Керуака: «Единственные люди для меня – это безумцы, те, кто безумен жить, безумен говорить, безумен быть спасенным, алчен до всего одновременно, кто никогда не зевнет, никогда не скажет банальность, кто лишь горит, горит, горит как сказочные желтые римские свечи…» [72]
Мне знаком этот отрывок. Где-то я его уже слышала. Когда-то он поразил меня, мне очень бы хотелось познакомиться с такими безумцами, с людьми, которые не говорят штампами, но, кроме тети Вивьен, с которой мы больше не общались, я, кажется, не знала ни одного такого человека. А сейчас?
Я нахожу забавным, что Юлия остановила свой выбор именно на Керуаке, ведь, по ее мнению, этот писатель отнял у нее Бена, но решаю не говорить ей об этом. Я пытаюсь легонько погладить ее живот. Хоть он еще и плоский, мы знаем, что там внутри уже есть душа, которая готовится к своему земному существованию. Юлия часто повторяет, что мы станем для Ноа большой семьей.
Солнце переместилось, и тень ушла от нас в сторону.
– Никто не хочет печенья с предсказаниями? – спрашиваю я, роясь в сумке.
Юлия не против, Виктор тоже.
– Только не переводи нам послания, если они будут такие же, как в прошлый раз, – советует он.
Я надеюсь, что сегодня дела пойдут лучше. Мы разворачиваем и разрываем обертки. «Удача, которую ты ищешь, находится в другом печенье». Юлия смеется, но говорит, что даже не подумает съесть еще одно. «Из большого сомнения рождается великое озарение». Виктору эта мысль понравилась, и он решает сохранить бумажку. Я открываю свое послание: «Все, что ты ищешь, находится внутри тебя. Остальное – в холодильнике». Как всегда, в точку.
Джон поднимает руку, призывая нас к молчанию. «Награда судьбы» вот-вот начнется.
Мы спешим к скаковой дорожке. Наконец объявляют выход Ванильной Мечты – кобылы темно-гнедой масти с белой звездой на лбу. Она элегантна, и у нее прекрасная поступь.
– Смотрите, – шепчет Джон, едва шевеля губами, – Безудержная Страсть припадает на одну ногу. Ну Вивьен, старая вешалка, верно она все просекла.
Однако при виде остальных участников забега он мрачнеет.
– Офис выглядит неплохо. А вот и Дойл, – он указывает на жокея в желтом жилете. – Это наш.
Дойл оказался стройным мужчиной небольшого роста, мускулистым, компактного телосложения. Он подходит к Ванильной Мечте и гладит ее по морде, тем временем беседуя с тренером. Жокей много раз кивает, задает несколько вопросов, выслушивает ответы, глядя в землю, после чего запрыгивает в седло. Кобыла позволяет проехать несколько кругов, а затем упирается и встает, отказываясь сдвинуться. Это не предвещает ничего хорошего… Но нам пора занимать места.
Мы садимся на трибуны с противоположной от стартовых боксов стороны, недалеко от финишной линии.
– Как только зайдут все лошади, боксы откроются, – объясняет нам Джон.
Некоторые жокеи пытаются схитрить и зайти последними, потому что лошади в боксах ведут себя неспокойно. Две или три кобылы уже стоят внутри, в то время как Ванильная Мечта и Безудержная Страсть еще бьют копытами, не желая вставать в позицию.
– Приготовьтесь, – объявляет Джон, – представление скоро начнется. – Он делает глоток из своей фляги.
Все лошади уже внутри, боксы открыты. Невероятно, но Ванильная Мечта сразу вырывается вперед.
– Давай, давай, давай! – кричит Джон.
Мы вторим ему и кричим хором.
– Вперед, Мечта, вперед!.. Ну, черт возьми! – орет Джон, видя, как Безудержная Страсть догоняет нашу кобылу и идет на обгон. Теперь Страсть, Мечта и Офис занимают лидирующие позиции, в то время как еще одна лошадь их догоняет.
– Вся Жизнь Игра, – горланит Джон, качая головой. – Она-то откуда взялась?!
Я не свожу глаз с Ванильной Мечты, сердце бьется в бешеном ритме. Кобылы мчатся галопом на полной скорости и заходят на ведущий к финишу поворот.
– Она на нос впереди, давай же! – кричит Джон. – Давай, какого черта! Беги!
Все более возбужденный голос из громкоговорителя становится совершенно невнятным. Безудержная Страсть замедляет ход, и Офис настигает ее, в то время как Вся Жизнь Игра наступает на пятки Ванильной Мечте.
– Последнее усилие! Ну же, давай! – кричит Джон. – Давай, давай же!
– Давай, Мечта! – кричу я вместе с ним.
Все четверо, мы стоим с поднятыми вверх кулаками, наклонившись вперед в едином порыве.
За мгновение до финиша Ванильная Мечта отрывается от конкурентов на несколько сантиметров, затем на голову. Это победа!
Ни одной победы раньше, ни одного призового места, ни даже надежды. Джон подбрасывает в воздух свою шляпу а-ля Джон Уэйн, и Виктор делает то же самое. Мы с Юлией обнимаем друг друга, прыгаем и кричим: «Ура, ура!» Солнце печет наши головы, энтузиазм зашкаливает. Мы – команда.
Выигрыш мы поделили поровну и теперь пьем купленное на эти деньги здесь же, на ипподроме, шампанское: это вкус победы.
Дорогая Оливия,
(пишет Большой Босс, как обычно, коверкая мое имя), я пытался дозвониться до тебя, но включился автоответчик. Я не знаю, в курсе ли ты насчет идеи Вероники относительно сотрудничества с туристическими агентствами, ориентированными на спортсменов и любителей природы. Это отличная задумка. (Идея Вероники? Это моя идея!)
В понедельник мы встречаемся с двумя агентствами, и я надеюсь уже на днях заключить с ними договор и незамедлительно приступить к работе. Мы не только станем первыми на локальном рынке – о нас узнают и за границей.
Я сообщаю тебе последние новости, потому что Вероника сказала, что ты немного пропала с радаров.
Поверь мне, я не хочу тебя расстраивать. Я просто хочу понять, как обстоят дела. Как тебе известно, скоро заканчивается твой контракт, и я хотел бы обсудить с тобой наши дальнейшие действия. Бюджет, к сожалению, как всегда, ограничен, и в некотором роде у нас связаны руки.
Перезвони мне, и мы все обсудим.
Руджеро Скальпо
Сидя на скамейке у книжного магазина, я пристально разглядываю фонтан. «У нас связаны руки(?), я не хочу тебя расстраивать(?)». Может быть, дело в шампанском или в избытке адреналина, но я нахожу в себе силы позвонить ему прямо сейчас.
Начальник отвечает после второго гудка. Он увлеченно объясняет мне, что это внутренняя оценка ситуации и она не имеет никакого отношения к моим заслугам. Это просто вопрос бюджета. «В настоящее время у меня действительно нет возможности взять в штат постоянного сотрудника».
– Как это? – спрашиваю я слабым голосом. Вероника уверяла меня в обратном.
Они могут перевести Мару с учебной стажировки на ученический договор, объясняет он, но не могут взять меня на постоянный контракт. Интересно, причиной тому являются симпатичные священники или все дело в крошках арахиса? Или это из-за того, что я всего лишь золотистый ретривер, а Мара – борзая, звезда собачьих бегов?
Нет. Внезапно меня озаряет, как на самом деле все обстоит: они избавляются от меня потому, что принятие меня в штат им обойдется дороже. Они просто заменяют меня Марой и берут на ее место стажера по учебной программе. Два человека по цене одного.
С Марой они ведут себя так же, как когда-то поступили со мной: вместо того чтобы взять на работу парня, который уже на тот момент работал, они предложили мне ученический договор, а Мару взяли на учебную стажировку. А с тем парнем они расстались, дав мне при этом понять, что он не справлялся с работой.
Но это была ложь.
Теперь я это ясно вижу: намерений брать меня в штат у них не было изначально. И Мару они тоже никогда не примут, как быстро бы она ни бегала.
Вот в такой компании я работала. Да, теперь я могу использовать прошедшее время. Компания, в которой я работала.
Жизнь утекает сквозь пальцы, как вода. Я смотрю, как она бежит, меняя форму, не в силах удержать ее.
Мы не говорили с Бернардо уже несколько дней. Я не звоню ему, ведь заведомо знаю, что именно он
