будем чувствовать его необходимость.
Ходоровски смотрит на меня, желая оценить произведенный его словами эффект. Надо сказать, что за последнюю неделю слово «безумие» приходило мне на ум чаще других.
– Когда выпадает эта карта, внутренняя трансформация зачастую уже случилась, – добавляет таролог, – нужно просто осознать ее.
Я стараюсь выдержать его взгляд.
– Безымянный аркан являет собой новый образ жизни, новые проекты, новые идеи, за которые – разумеется, как и за любые серьезные перемены – нужно заплатить определенную цену.
– Какую именно… цену?
– На эмоциональном уровне это может означать разрыв отношений, резкие перемены. Не стоит этого бояться. Это процесс болезненный, но благотворный с точки зрения развития личности. А в профессиональной сфере это может значить смену места работы.
Смена места работы? Разрыв на эмоциональном уровне?
Ходоровски кладет руку на последнюю карту, но не спешит ее перевернуть.
– Мы не можем определить направленность движения, пока не увидим, что прячется здесь. Два предыдущих аркана повернуты вправо, это означает, что они заряжают энергией и придают смысл последней карте. Если она будет повернута в ту же сторону, тебе придется выбрать еще одну – и так далее, пока не выпадет аркан, повернутый влево.
Я киваю, мне все понятно. Этот мир населен живыми символами, он похож на театр, это просто игра.
Ходоровски медленно переворачивает третью карту. Его взгляд проясняется.
– «Звезда», – объявляет он, кивая. – Поиск места в жизни. Реализация жизненного предназначения. Это действие, отражающее нашу глубинную сущность.
Он делает паузу, разглядывая аркан. Обнаженная женщина под звездным небом льет в поток воду из двух кувшинов.
– Она берет воду из прошлого и выливает ее в настоящее. Данная карта предлагает нам примирение с нашим подлинным «я». Это очень благоприятный знак. Он часто указывает на помощь скрытых или сверхъестественных сил.
Имеется в виду моя тетя Вивьен?
Ходоровски продолжает:
– «Звезда» предвещает хорошие шансы на успех. Возможно неожиданное получение крупной суммы. – Он с удовлетворенным видом поглаживает три карты, двигая их слева направо, как будто они представляют единое целое.
Действие, отражающее мою глубинную сущность… Мое подлинное «я»… Я пытаюсь мысленно упорядочить информацию, но таролог прерывает поток моего сознания:
– Где-то в недрах твоей души уже зародилась первобытная энергия и уже начала заполнять собой твое существо. Ты готова или скоро найдешь в себе мужество с чем-то расстаться, отпустить то, что было тебе дорого и за что ты долгое время цеплялась. Ты пребываешь в стадии серьезных перемен, возникших под воздействием душевного порыва и подсказанных тебе интуицией. Первый шаг к реализации собственного предназначения уже сделан. Если ты сможешь отпустить ситуацию, то станешь свободной, войдешь в Звезду и обретешь свое место в мире. Не надо бояться тайны. Нам неведомы силы, которые движут нами, да, впрочем, в этом нет необходимости. Твое психомагическое действие будет очень простым: говори «да», когда тебе хочется сказать «нет», и говори «нет», если захочешь сказать «да». Об остальном не беспокойся, я гарантирую.
– И… все будет хорошо?
Ходоровски делает большой глоток воды из стоящей рядом бутылки.
– Все будет именно так, как должно быть.
Я настолько ошеломлена, что, кажется, сейчас упаду в обморок. И только я открываю рот, чтобы выразить свою благодарность, как он поворачивается к своему помощнику и вызывает следующего клиента.
По пути обратно в книжный магазин мы решили пересечь как можно больше мостов. Это моя идея. Я пытаюсь пересказать Виктору слова Ходоровски: поскольку Виктор не говорит ни по-испански, ни по-итальянски, он почти ничего не понял. Изложение на английском языке помогает мне более четко осознать смысл услышанного. Когда я наконец заканчиваю рассказ, Виктор смотрит на меня с сияющей улыбкой.
Я наблюдаю за текущей под нами рекой и чувствую себя такой легкой, такой живой, что при всем желании не смогла бы вызвать в себе чувство страха. Может быть, таким образом я осваиваю серфинг?
Именно в этот момент звонит Юлия и просит меня к телефону.
– Олива, – говорит она без предисловий, – почему бы тебе тоже не пойти на прослушивание в понедельник?
– Мне?
Она говорит, что за выходные поможет мне подготовиться.
Я могла бы ответить, что выбрала другой путь и курс менять поздно. Но тут я вспоминаю свой последний телефонный разговор с Руджеро и то, что работы у меня больше нет. Когда я вернусь в Милан, мне нужно будет забрать из офиса свои вещи, а также алоэ и пособия по диетам.
Юлии я могла бы сказать правду: что просто не готова к прослушиванию и что, скорее всего, у меня ничего не получится.
– Ну так что? – спрашивает она. – Да или нет?
«Нет», – хочу сказать я. Нет. Но вдруг замираю. Ходоровски не предлагал мне бегать голой по городу или общаться с родителями на арамейском языке. Он всего лишь порекомендовал поменять местами два односложных слова.
Я делаю ход конем и передаю трубку Виктору.
– Поговори с ней ты, – бормочу я, – я отвечу ей позже.
Мы продолжаем стоять на мосту. Сена под нами спокойна, и я размышляю о своем преображении и о себе прежней.
«Ты имеешь полное право обмануть ожидания окружающих, – сказал Ходоровски женщине, которую консультировал передо мной. – Ожидания принадлежат другим, не тебе. Ты свободна быть собой. Нужно перестать совершать поступки, продиктованные выбором других. Совершенно не обязательно оправдывать и предполагаемые надежды, которые, как тебе кажется, возлагают на тебя окружающие, если все это не приносит тебе удовлетворения. Лишь тебе дано познать свое предназначение, и как только ты его осознаешь, необходимо передать это знание другим».
Виктор продолжает разговор с Юлией и тоже наблюдает за течением реки. Неожиданно он поворачивается ко мне, внимательно на меня смотрит, и я замечаю в его глазах прозрение. Он кладет руки мне на плечи.
– Ты не проходила прослушивание!
Он все понял. У меня такое чувство, будто я получила пощечину.
– Прослушивание в академии. Ты проснулась, собралась, вышла из дома и приехала на место. Во дворе академии собрались стайки будущих актеров – учеников этой школы, и тебе так хотелось быть похожей на них. Ты представила, как войдешь в их число, как будешь ходить на занятия и играть главные роли. Но потом ты подумала о родителях: как бы они страдали, если бы знали, где ты находишься, как переживали бы из-за того, что ты выбрала такой сомнительный путь. Ты была их единственным ребенком, и они возлагали на тебя большие надежды, но в этом случае ты стала бы живым напоминанием о тете. Ты разбередила бы их раны и не смогла жить с этой болью. А что, если они были правы? Что, если бы ты все-таки поступила в академию, но в результате ничего не добилась? Ты постояла под дверью и вернулась обратно. Ты просто не дала себе шанса.
Я не дала себе шанса, и никто раньше об этом не догадывался. Где-то внутри поднимается гигантская волна, которая вот-вот накроет меня с головой, – какой там серфинг, я просто тону, – но Виктора уже не остановить.
– Чтобы уберечь себя и их, ты обнулилась сама.
Его хватка смягчилась. Меня тоже начало понемногу отпускать. Я зажмуриваю глаза и изо всех сил стараюсь держаться.
– Годами ты только и делала, что оттачивала свое умение врать, и прежде всего ты обманывала саму себя. Работа, жених, дом, брак. В свои тридцать лет ты многого добилась, но кем ты при этом стала?
Под нами проплывает прогулочный катер, и я думаю о Джоне и его судоходной компании, о леди Диане, стоящей на борту и любующейся Городом cвета, я вспоминаю французские фильмы с Даниэлем Отой, Изабель Юппер и Жанной Моро, которые так нравились моей тете.
– Если я пойду на это прослушивание, ты подашь документы на зоологический факультет? – Я сглатываю слезы. – Договорились?
В «Шекспире и компании» меня ждет карта Таро «Звезда» с приклеенным к ней стикером в форме сердца: «Твое предназначение в этом мире, Олива. Нам нужно поговорить. Поговорить, поговорить. Я расскажу тебе все. Ты все узнаешь.
