процесс занял порядочно времени. Строчные буквы здесь располагались справа, заглавные слева, пробел и знаки пунктуации – посередине, и чтобы научиться печатать на этой машинке с такой скоростью, как умел Жан, понадобилась бы целая вечность.
Отлитые строки выскользнули из аппарата и остывали, пока Элейн укладывала бумагу в приемную рамку. Кровь ревела у нее в ушах, когда она начала вынимать предыдущие строки и заменять новыми.
Она установила заново печатную плату в автоматическом станке, он загудел, и бумага скользнула вперед. Первый отпечатанный лист упал в лоток, за ним полетели следующие. Элейн взяла один из них и проверила содержание, удостоверяясь, что текст соответствует задуманному. После того, как опечатки будут перекодированы, получится следующее послание:
«Требуется переправить в Америку еврейку с сыном».
Элейн постаралась выбрать самую простую формулировку. Члены Сопротивления, несомненно, поймут, кому направлять информацию. Марсель, конечно, придет в ярость от ее самоуправства, особенно учитывая, что слова с опечатками бросаются в глаза.
Элейн подумала о Жозефе, о том, скольким евреям он спас жизнь, сделав поддельные документы. Вспомнила и о женщине, которой отдала собственное удостоверение личности и которая теперь носила фамилию Жозефа.
Теперь Элейн продолжит борьбу, ради которой Жозеф пожертвовал всем, что имел. И хотя она знала, что он был против ее участия в Сопротивлении, он наверняка сейчас гордился бы ею.
Эта мысль надорвала что-то внутри нее. На страницу упала слеза. Свежие чернила растеклись по намокшей бумаге, размывая буквы и превращаясь в кляксу. За первой слезой упала вторая, и еще одна.
Внезапно ноги Элейн отказались держать ее, и она сложилась на пол под грузом непомерного горя, раздираемая невыносимой болью. Стены, сдерживавшие ее скорбь, пошли трещинами – дамбу наконец прорвало, и Элейн захлебнулась агонией разбитого сердца.
На следующий день Ава приехала в центр помощи беженцам, чтобы вернуть Отто письмо.
– Вы оказали мне честь, доверив нечто столь ценное и важное, – сказала она. Отто кивнул, спрятал конверт в карман своего твидового пиджака, помедлил и ласково похлопал по нему кончиками пальцев.
– Потребовалось несколько месяцев, чтобы эти записи нашли меня. Не знаю, каким чудом ей вообще удалось их отправить. – Он взглянул на небо и прищурился, как бывает, когда человек старается скрыть нахлынувшие эмоции. – Спасибо за то, что сберегли ее историю.
– А я благодарна за возможность познакомиться с ней и буду рада сохранить и другие подобные письма.
Отто кивнул.
– Я поспрашиваю. – Он достал из кармана другой конверт. – Еще газеты из Франции.
Ава поблагодарила, пообещала встретиться, когда приедет на следующей неделе помогать Итану, и отправилась в посольство.
В течение следующих двух недель она получала не только французские газеты, но и семейную переписку других беженцев и даже подпольную прессу из других европейских стран.
Она уже была знакома с «Комба» и «Либерасьон», а вот польский «Бюлетэн информацыйне» увидела впервые. Подпольные газеты легко опознавались не только по скромным размерам, но и по тому, что обычно они представляли собой один лист с текстом на обеих сторонах. Учитывая дефицит бумаги и жесточайший контроль со стороны нацистов на оккупированных территориях, удивительно, что подпольные организации вообще находили бумагу для печати. А чтобы создать целый тираж тем более требовались хитроумие и отвага, и Ава частенько вспоминала разговор с Ламаном о том, что для выпуска подпольных изданий требовалось участие многих людей.
Хотя нельзя было терять времени зря, Ава, разложив газеты на столе в посольстве и приготовив аппаратуру, не удержалась от соблазна просмотреть наискосок немецкие и французские издания, особенно «Комба», который неизменно привлекал Аву своей прямотой, отсутствием «воды», сжатостью и безупречной редактурой.
Именно поэтому ей в глаза бросилась не просто одна опечатка, а сразу целая серия в одной-единственной статье. В тексте рассказывалось о серии взрывов на заводах Лиона, подконтрольных нацистам, которые привели к сбоям в производстве, и опечатки были рассыпаны по тексту, как горсть хлебных крошек. Но Ава отбросила эту нелепую мысль и навела камеру на лист. Тут в комнату вошел Майк со стопкой книг.
– Смотри, какое богатство – целая серия с описанием немецкого оборудования, нашел ее в канцелярском магазине в Шиаду, рядом с магазином перчаток. – От радости он исполнил несколько па джиттербага и широко улыбнулся.
– Здорово. – Ава отложила камеру и подошла ближе. – Можно?
– На самом деле, я собирался привлечь на помощь твои фрицесведующие гляделки и узнать, правда ли я принес настоящую бомбу. – И Майк закивал, как болванчик, намекая, что уже заранее знает ответ. Ава рассмеялась и протянула руку за верхней книгой.
– Давай посмотрим.
Майк подал ей тяжелый том, и, открыв его, Ава увидела подробные чертежи в сопровождении детальных, по-немецки скрупулезных пояснений. Как горько, что машиностроение такого высокого уровня поставлено на службу войне и геноциду и столь продвинутое знание рвет мир на части, вместо того чтобы делать лучше.
Ава кивнула, одобряя увиденное, и взяла следующий том.
– Просто невероятно.
– С ума сойти, как подумаешь, что это богатство валялось в канцелярском магазине. – Майк сокрушенно покачал головой и всмотрелся в газету, которую Ава подготовила для микрофильмирования. – Новые секретные издания из Франции?
– Так точно. – Ава тоже подошла к аппарату. – Одна даже из Польши. Их приберег для меня тот инженер с письмом от сестры, которая попала в облаву в Вель д’Ив.
– Вы молодцы, – одобрительно ответил Майк. – Вот почему эта работа для тебя: ты умеешь завязывать с людьми дружеские отношения. Я-то в этом смысле, сама знаешь, иногда дубина деревянная. – Он поднял руку, словно заранее пресекая возражения, и указал в сторону кабинета мистера Симса. – И мы все знаем, что наш заправила с людьми не ладит. А ты в этом спец, постреленок.
Несмотря на свои панибратские манеры, в глубине души Майк был добрым парнем, так что похвала явно шла от сердца.
– Приятно это слышать, – сказала Ава и перевела взгляд на экземпляр «Комба».
– Я даже не завидую, что ты такая важная птица. – Майк многозначительно поиграл бровями. Ава закатила глаза, Майк подмигнул ей, давая понять, что нарочно ее дразнит, и вернулся к стопке немецких книг. – Пора за дело. Если я не хочу работать сверхурочно, придется щелкать сегодня весь день в бешеном темпе.
По своему обыкновению весело насвистывая, он открыл одну из книг, разогнув в обратную сторону так решительно, что корешок сломался. Ава аж рот распахнула от подобной дерзости.
Такое безобразие Майк учинял не первый раз: он преступно загибал уголки нужных страниц, а когда Ава начинала жаловаться, попросту клал раскрытую книгу вниз страницами,
