Это уже не задевало меня... свой долг перед человечеством я выполнил... можно ложиться в мой саркофаг. Я залез туда и сжался клубком. Поезд стоял очень долго. Было тихо. Освободившееся сознание мое улетало все дальше. Ну, действительно, чего это я пытаюсь навести порядок на железной дороге, с которой и соприкасаюсь-то раз в год, когда в собственной моей жизни царит полный хаос, когда в собственном доме я не могу навести даже тени порядка! Три года назад понял я вдруг, что за стеной моей - огромное пустующее помещение, смело стал добиваться разрешения освоить это пространство, сделать там гостиную, кабинет... Потом прикинул, во что мне это обойдется, - стал добиваться запрещения... Любой, наблюдающий меня, вправе воскликнуть: "Что за идиот!" Написал массу заявлений: "В просьбе моей прошу отказать!", настрочил кучу анонимок на себя... Как бы теперь не отобрали, что есть!..
Я погружался в сон... вдруг увидел себя в каком-то дворе... меня окружали какие-то темные фигуры... они подходили все ближе... сейчас ударят! "Зря стараются, - мелькнула ликующая мысль. - не знают, дураки, что это всего лишь сон!" Двор исчез. Я оказался в вагоне-ресторане, он был почему-то весь в цветах, за окнами проплывал знойный юг. Появился мой друг метрдотель в ослепительно белом фраке.
- Кушать... не подано! - торжественно провозгласил он.
Через минуту он вышел в оранжевом фраке.
- Кушать... опять не подано! - возгласил он.
- Может быть - можно что-нибудь? - попросил я.
- Два кофе по-вахтерски! - распахивая дверь в сверкающую кухню, скомандовал он.
Я вдруг почувствовал, что лечу в полном блаженстве, вытянувшись на полке в полный рост, откинув ногами тяжелое одеяло... Тепло? Тепло!
Значит, проводник, когда я его встретил на остановке, ходил не за кормом для кур, а за углем? Замечательно! Тогда лучше так и не просыпаться - сейчас должны начаться приятные сны!
В следующем сне я оказался в красивом магазине игрушек в виде лягушонка, которого все сильнее надували через трубочку.
... Все неумолимо ясно!.. Надо вставать!
Проводник сидел в тамбуре на перевернутом ведре, блаженно щурясь на оранжевый огонь в топке.
- Ну, как? - увидев меня, повернулся он (после взгляда на пламя вряд ли он различал меня).
- Замечательно! - воскликнул я. - А раз уж так... в туалет заодно нельзя сходить?
- Ладно уж! - Он подобрел в тепле. - Только кур не обижай! - он протянул ключ.
- Зачем же мне их обижать?! - искренне воскликнул я.
Я ворвался в туалет. Куры, всполошившись сначала, потом успокоились, расселись, своими бусинками на склоненных головках разглядывая меня. Кем, интересно, я кажусь этим представителям иной, в сущности, цивилизации? Достойно ли я представляю человечество? Не оскорбит ли их жест, который я собираюсь тут сделать?.. Нет. Не оскорбил.
Абсолютно уже счастливый, я забрался к себе на полку, распрямился... Какой же последует сон?.. Солнце поднималось над морем... я летел на курице, приближаясь к нему. Вблизи оно оказалось огромной печкой. Рядом сидел проводник.
- Плохо топить - значит, не уважать свою Галактику! - строго проговорил он, орудуя кочергой.
ТИХИЕ РАДОСТИ
- Кто там?
- Я.
- Ты, Николай?
- А кто же еще?
- Действительно, кто же еще может притащиться в такую рань - в выходной, без предварительного звонка!
- Главное - отпуск сегодня начался, а встал все равно - ни свет, ни заря!
- Видимо, должен тебя пожалеть? Ну, ладно - заходи! Только извини - у меня не прибрано!
- Да-а-а... это мягко еще сказано! Что это у тебя?
- А что такого? Один живу!
- А где жена?
- Уехала. На соревнования. По забрасыванию чепцов за мельницу. И дочь там же. В общем - "я дал разъехаться домашним... и даже собственной мамаше".
- Ну - отлично! Тогда, может быть, промочим горло?
- Ну, давай... Но у меня, к сожалению, только безалкогольные, на диких травах - саспареловка, могикановка, оробеловка. Отлично тонизирует!
- ... Ну, давай! А пожрать нету?
- Ну, естественно, нету! Откуда? Один живу!.. Можем попробовать вот эти банки пятилитровые сдать, купить на эти деньги чего-нибудь.
- Да не примут, наверное!
- Примут!
- А как нести?
Придумали наконец - надели по две банки пятилитровые на руки, на ноги, по одной - на головы. Медленно, как водолазы, побрели.
В овраге в зарослях боярышника, бересклета, бузины нашли сырой сарайчик - приемный пункт.
- У вас банка на голове с трещиной!
- Где?
- Вот, посмотритесь в зеркало.
- Да-а, действительно! Но остальные хоть примете?
- Примем.
- Ура!
Получили деньги, треснувшую банку оттащили домой, стали собираться.
- Чего такие брюки плохие надел?
- Чтобы отрезать себе пути к наступлению. А то, сам понимаешь!.. А в этих брюках я далеко не уйду. А вечером надо дома быть - статью заканчивать.
- Ясно... А свитер где такой раскопал?
- А что? Разве плох? Двадцать лет уже ношу. Два раза с третьего этажа в нем падал. На двадцатилетие нашей свадьбы жена выплеснула на него красное вино - и хоть бы что, отстирался, выглядит как новенький!
- Ты так считаешь?
- Считаю!
- А зимнюю шапку зачем надел?
- Это раньше, в далекой молодости, я ходил без шапки даже зимой... теперь, из осторожности, хожу в зимней шапке даже летом!
- Ясно... Ну - вперед? Вышли на улицу.
- Ну... пойдем в гниль-бар? - Николай заносчиво говорит.
- Ты что, сдурел? - Николаю говорю. - Ты знаешь, например, сколько простая спичка там стоит? Четыре рубля!.. Гниль-бар! В каком-нибудь кафе бы подхарчиться - и то хорошо!
Зашли в ближайшее кафе "Шторм". Оно, надо сказать, соответствовало своему названию - посетителей кидало от стены к стене, многие травили.
Скромно сели за крайний столик, долго ждали, пока подойдет официант, но официанты у себя на полубаке вели неторопливую беседу - иногда кто-нибудь из них кинет взгляд в нашу сторону и дальше разговаривает, как ни в чем не бывало.
- Что же такое? - Николаю говорю. - Почему же они не видят нас? Может, мы невидимки? Точно!
- А раз мы невидимки, - Николай говорит, - пойдем прямо на кухню, схватим там что-нибудь, когда повар отвернется!
- Правильно!
Схватили по пути вилки, ворвались в кухню, стали терзать куренка на сковороде - и тут все официанты сразу бросаются на нас, приемами самбо выбивают вилки, закручивают руки, куда-то тащат.
- Ну, сейчас мы вам устроим! - с каким-то ликованием один говорит. Серега, скорей милицию вызывай!
Словно специально этого ждали.
Через минуту уже в зал вбежали два милиционера, вытаскивая револьверы.
- Вот это оперативность! Должен вам заявить, что работой вашей доволен! - милиционерам говорю.
- Пытались куренка утащить! - повар заявляет. - А мы бы потом из-за них план бы не выполнили!
- Мы думали, мы невидимки! - Николай вздохнул.
- Невидимость не освобождает от уголовного наказания! - строго милиционер говорит. - Прошу пройти!
Вывели нас, усадили в машину с маленьким окошечком, повезли.
- Запоминай дорогу! - на всякий случай Николаю сказал.
Высадили нас аккуратно у дверей, отвели к дежурному.
Ни "как поживаете?", ни "здрасьте!" - ничего.
- Фамилия! - сразу же дежурный говорит.
- ... Траффолд!
- Грегори!
Поднял наконец-то на нас глаза.
- Ах, вы порезвиться хотите? Ну что ж - поможем! Червяченко, отведи.
Отвел нас Червяченко за железную дверь, замкнул.
- Вот так погуляли! - Николай вздохнул.
Огляделись: тесное помещение, окошечко под потолком, и к тому же стремянка стоит, банки с краской валяются, стены грязные, осыпающиеся ремонт.
- Могли хотя бы ремонт к нашему появлению закончить! - Николай говорит.
- Видимо, не рассчитывали так скоро нас увидеть. Ну ничего! Как выберемся отсюда - поднимемся с тобой на Эверест! Вот где чистота! А простор!.. Раз в сто больше обычного пейзажа!
- Ух ты! - воскликнул Николай. Тут же дверь с лязганьем отворилась.
- Прекратите уханье! - Червяченко говорит.
- Ух ты! - поглядев на него, я не удержался.
- Не успокоились, значит? Пожалуйте на беседу! - Червяченко говорит.
Вышли мы снова в зало.
- Кем работаешь? - глядя на Николая тяжелым взглядом, дежурный спрашивает.
- Аспирант, - Николай отвечает.
- ... Не понял! - дежурный говорит.
- Аспирант, - почему-то шепотом Николай произнес.
- Громче говори!
- Слушаюсь! - Николай каблуками прищелкнул. - Аспи-рант, рант, рант, аспи-рант, рант, рант! - печатая шаг, по помещению пошел.
- Стоять! - рявкнул дежурный. Николай, притопнув, окаменел.
-... А ты кто? - Дежурный повернулся ко мне.
- Аспи-рант, рант, рант! - печатая шаг, я пошел.
- Стоять!
Мы рядом с Николаем застыли.
- Червяченко!
- Есть!
- Что - есть?
- Я!
- Отведи их обратно, - видать, не охладились еще.
- Так точно! - Червяченко говорит. - А ну, пошли!
- Аспирант, рант, рант, аспи-рант, рант, рант! - Дошли с Николаем до нашей двери, резко повернулись, зашли.
- Вот - правильно мы себя ведем! - Николаю говорю. - Начальство порядок любит! Чтобы все четко, организованно - как у нас! Ты заметил когда мы отвечали ему, у него даже слезинка счастья блеснула?
