он.
Теперь едва не подавилась тезка бывшей жены:
– В т-такси? А! У вас таксопарк? Как интересно!
– Отнюдь, – парировал Александр самым любезным тоном. – Я таксист. Люди садятся ко мне в машину, я их везу, потом они дают мне за это деньги.
– Шутник! – Дама потрепала его по рукаву, попутно наверняка оценив качество ткани и дотянувшись «окровавленным» пальчиком до выглядывающих из-под манжеты часов. – А я ведь едва не купилась! Вы прелесть! Обожаю мальчиков с чувством юмора. Нам непременно нужно выпить.
– Я за рулем, – повторил он. – А костюм и часы, на которые вы столь оценивающе смотрите, могут быть подарком богатой любовницы. Такой вариант вам в голову не приходил?
Округлившиеся было глаза прелестницы сузились, как у выцеливающего жертву снайпера.
– Сашенька, – нежно проворковала появившаяся за плечом дамы Анна Анатольевна. Ее улыбка была столь же дружелюбна, как у голодной акулы.
Дама ретировалась.
– Похоже, она решила, что вы меня содержите, – вздохнул Александр, наклоняясь к изящному ушку юбилярши.
– Так это же чудесно! Нет, я надеялась, что она в тебя вцепится, но… Теперь вся эта публика, или по меньшей мере женская ее часть, будет обсуждать не качество и стоимость торжества, а то, что старая перечница и в восемьдесят не угомонилась, молодого любовника притащила. Чудесно, просто чудесно! Такой комплимент в мои-то годы, – она опять подмигнула. – Уж Кирочка-то разнесет сплетню…
– А она…
– О! Кира Липкина. Та еще акулочка. Начинала простой репортершей, доросла до совладелицы, причем… А, неважно. Главное, она и сейчас не пренебрегает. Под псевдонимами, конечно, но кого этим обманешь. Ай, ну ее. Пойдемте, я вас с Родионовым сведу.
Едва взглянув на бывшего комсомольского лидера и главу районной управы, Александр тут же понял, почему в Сети нет сегодняшних его фотографий, самые свежие – десятилетней давности. За эти годы Родионов сильно сдал. Черты когда-то чеканного лица оплыли, нос, наоборот, заострился, тяжелые мешки под глазами плавно перетекали в обвислые щеки, желто-серый цвет которых явственно сообщал: здоровье когдатошнего «владыки» оставляет желать много, много лучшего. Даже волосы заметно поредели. Впрочем, собеседник его, шамкающий расплывшимися губами под нависшим носом, смотрелся еще хуже.
– Дмитрий Васильевич, – привычно властным тоном позвала Анна Анатольевна.
Родионов отвернулся от крючконосого старика с заметным облегчением.
– Что угодно королеве вечера?
Кажется, он собирался приложиться к ручке, но хозяйка не позволила, сухо сообщив:
– Знакомьтесь, это Александр. Ему нужно с вами побеседовать. Пожалуйста, уделите ему время, – вежливая просьба в ее устах прозвучала приказом.
– Журналист?! – Все еще густые, черные с проседью брови сошлись над вялой переносицей.
– Ни боже мой, – почти фыркнула Анна Анатольевна. – Так далеко даже мой цинизм не распространяется. У мальчика сугубо частный вопрос. Но я, Дмитрий Васильевич, настоятельно прошу вас помочь моему другу, – металл в ее голосе звучал уже совершенно неприкрыто.
– Как можно отказать вам? Да еще и в такой день! – Он опять попытался поцеловать руку юбилярши, но та опять ловко уклонилась от «чести».
Кто же она такая, мельком подумал Александр, но тут же отмахнулся от этой мысли. Раньше он непременно все что можно выяснил бы, ясно ведь, что знакомство с ума сойти какое многообещающее. Но сейчас – какая разница, кто какую ступень иерархии занимает, был бы человек хороший. Хорошесть же Анны Анатольевны никаких сомнений не вызывала.
– Здесь есть отдельные кабинеты, – все так же холодно сообщила она, ни на мгновение не сомневаясь, что распоряжению ее Родионов неукоснительно повинуется. – Вас проводят.
– Прошу, – материализовавшийся рядом официант провел их в небольшую комнату возле основного зала.
– Какие вопросы? – брезгливо поинтересовался Родионов, опускаясь в угловое кресло.
Александр садиться не стал. Так, стоя, он словно бы лучше контролировал ситуацию, хотя сама идея встречи с этим мерзавцем сейчас перестала казаться такой уж разумной. Тем более что имя Тоси ему уже известно. Но раз уж стараниями Анны Анатольевны эта встреча устроена, надо пользоваться.
– Мой дед, Борис Петрович Суховеров, учился…
– Да помню я этого придурка! – перебил его Родионов. – Идейный был, статейки писал, монологи со сцены читал… – Лицо его, и без того обрюзгшее, совсем перекосилось. – Я бы его вот так, – он царапнул по столу подагрическим пальцем, словно насекомое придавил. – Да за него секретарь наш тогда горой стоял. Как же, такой идейный мальчик!
– Так вы боялись, что он вам дорогу перейдет? – удивился Саша.
– Он? Мне? Да он против меня сопля был!
На мгновение перед глазами Александра возникла яркая, как фотовспышка, картинка: размахнувшись, он от всей души вминает ладонь в эту отвратительную физиономию. Мелькнула – и пропала. Бить? Вот… это? Да это же трясущийся слизняк и ничего больше. Он усмехнулся:
– Вы ведь до сих пор его боитесь, вот чудеса. Дед и думать забыл, а вы помните. Боретесь с ним. Только вся борьба в вашей собственной голове. Собственной тени боитесь. И тогда, и, что еще смешнее, сейчас.
– Не наглей, сопляк, – оборвал его Родионов. – Это ты ко мне пришел, а не я к тебе. Зачем? Дед прислал? А говоришь, он забыл.
– Нет, не он. Я пришел спросить о Тосе.
– Какая еще… – Родионов вдруг осекся. – А! Значит, правильно я тогда…
– Что правильно? – Александр шагнул ближе, но старик этого, кажется, даже не заметил, погрузившись в воспоминания.
– Напрямик-то не вышло, пришлось подходы искать. У всех есть больные места, и у твоего дедули тоже. Тося… Имя-то я забыл, да какая разница. Мне про нее дружок его доложил, он мне все-все докладывал.
– Колокольцев?
– Знаешь? И откуда?
– Деду потом Тосина соседка по общежитию рассказала, что Мишка за ней ухлестывал. А после уже и сам он признался.
– Вот паразит! – засмеялся Родионов. – Да не ухлестывал он, хотя… Сам, говоришь, во всем признался? Совесть, что ли, проснулась? А, да какая там совесть!
– Он сказал дедушке, что у Тоси с вами роман. А потом, что сам он…
– Да кто она такая, мне с ней роман крутить? Нищета понаехавшая! Не, ну пару-тройку свиданий я перетерпел, она ничего так была, свеженькая, только в руки не давалась. Ну я Мишку на нее напустил. Чтоб, значит, увел у Борьки девчонку. Да Мишка слабак оказался. Пришлось другие методы использовать. У каждого, знаешь ли, свои рычажки найдутся, вот и у меня на эту, как ее, Тосю, нашлись. Чего пялишься? – вдруг рявкнул он. – Думаешь, если ты Анютин гость, на тебя управы не найтись? На тебя тоже найдется.
– Это вы мне угрожаете, что ли?
– А это как пойдет, – тихим, но сейчас совершенно не старческим голосом протянул вдруг Родионов.
Александр с изумлением увидел, что он… улыбается.
– Все в порядке? –
