В комнату шагнул подтянутый моложавый красавец не старше сорока с холодной, высокомерной усмешкой на тонких губах.
– Ты вовремя, – кивнул Родионов. – Пусть твои ребятки этого фрукта обыщут. На предмет записывающих устройств. Не люблю.
– Кто ж любит, – усмехнулся новоприбывший и, оглянувшись, кивнул кому-то в коридоре.
В комнате появились «двое из ларца, одинаковых с лица». Фигуры у них, впрочем, тоже были словно в одной пресс-форме отлиты.
Интересно, подумал Александр, а это вообще нормально: на чужом приеме (на юбилее!) вот так хамски обращаться с одним из гостей? Да кто их, «высшее общество», знает, с досадой констатировал он, может, и нормально. Ну разве что Анна Анатольевна, если узнает, пальчиком погрозит. А так – просто бизнес, ничего личного. На входе-то в ресторан охрана со сканерами стоит, и что? И нормально.
– Могли и спросить, – усмехнулся он в сторону Родионова. – Мне незачем было ничего записывать.
Двое из ларца, однако, повинуясь какому-то знаку красавца, приступили к обыску. Быстро, умело, механически.
– Только телефон, – сообщил в итоге один из них. – Но в пассивном режиме, на него не писали. Больше ничего, Ге…
Красавец, так и стоявший на пороге, выразительно покачал головой. Но Александр уже утвердился в своих подозрениях. Сходство этого типа со старыми фотографиями Родионова было не то чтобы явным, но вполне заметным. Как там звали родионовского внучка, упомянутого в беловском досье? Что-то на «Ге» вроде. Похоже, это он и есть. Депутат, по культурке специализируется.
Ну да, обыскивали его вполне культурно.
– Деду привет передавай, – бросил Родионов. – Свидимся вряд ли, но скажи, что помню, – он закашлялся, и только через минуту Александр понял, что это был смех.
– Спасибо за беседу, – вежливо кивнул он, делая вид, что ни охранников, ни их хозяина тут нет, только он сам и Родионов. – Было очень… познавательно.
Выпустили его без возражений.
В банкетном зале со всех сторон доносился звон бокалов, голоса и смех стали громче и резче, гости уже порядком поднабрались.
Искать в разогретой винными парами толпе хозяйку не хотелось, но она появилась возле него сама:
– Успешно?
– Вполне, – улыбнулся он. – Спасибо вам.
– Вот, возьми, – Анна Анатольевна протянула ему визитку, очень простую. – Тут прямой номер. Мало ли что понадобится. Ты хороший мальчик. Тут таких… мало.
Кажется, она собиралась сказать «нет», но в последний момент соблюла точность. Не бывает, чтоб только белое или только черное.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил Александр и направился к выходу. Душно у вас тут, г-гос-спода.
Отойдя от ресторанного крыльца на несколько шагов, он остановился немного подумать. Снегопад решил взять выходной, и на черном небе остро блестели далекие, но очень яркие звезды.
Ничего ценного в состоявшемся разговоре не было, так что и смысла его записывать не было. И обыск был не нужен, и зачем тогда? Разве что напугать. Чтоб не лез. Собственно, и не собирался, нужны вы мне! Паучья свора, тьфу на вас. Но интересно: а вообще можно как-то обезопасить себя от подобных обысков? То есть, если обыск предшествует событию, тут уж ничего не поделаешь, а вот если как сейчас? Если действительно писать разговор – на телефон ли, на другое ли устройство, – но пусть запись сразу уходит, например, в облако. Наверняка же так можно сделать? Технически то есть. И тогда впрямь: после драки кулаками махать поздно будет.
Он даже телефон вытащил на предмет поискать нужную функцию (сейчас не нужно, после может пригодиться), но тот, словно только того и ждал, залился переливчатой трелью.
Звонил отец. Но в первый момент Александру показалось, что с отцовского номера его вызвал кто-то чужой, так незнакомо звучал голос:
– Приезжай в больницу.
– Что… что-то случилось? – спрашивая, он уже знал ответ, но вопреки всему, вопреки мертвому отцовскому голосу, еще надеялся. Ну хотя бы – что дед еще жив, что можно еще успеть проститься…
– Приезжай… Папа… он… только что…
Нечестно. Так нечестно. Несправедливо. Да, смерть всегда внезапна, даже если знаешь все заранее, к такому не подготовишься, удар все равно выбивает из-под ног почву, а из легких – остатки воздуха.
Остатки. Какие остатки, когда человека – нет? И не будет.
Не будет голоса, не будет слишком крепкого, очень сладкого чая, не будет жгучего солнца и сверкающей глади пруда, не будет присевшей на поплавок стрекозы и чуть подгоревшей в походном котелке каши. Вернее, все это будет, но уже без деда, и, значит, будет непоправимо не таким, утратившим что-то самое важное.
– Я у вас вчера елочные игрушки покупал, хочу вернуть, они бракованные.
– Что с ними? Потускнели? Не блестят?
– Блестят. Но… не радуют.
Как звезды над головой.
Или… все не так? Ведь где-то там, в немыслимом далеке, звезда уже погасла, а мы продолжаем видеть ее свет. И пока мы ее видим, звезда еще жива?
Вот только со звездами не поговоришь.
«Поговорим со звездами» было написано не слишком крупно, зато заголовок «Молодым везде у нас дорога?» занимал чуть не полстраницы браузера, закрывая к тому же верхнюю треть первой фотографии.
– Асенька… – вздохнула Олеся.
– Ну погоди, я быстренько? – На симпатичной мордашке младшего библиотекаря явственно читалось такое детское «ну пожа-алуйста, еще немно-ожечко!», что Олеся едва не засмеялась.
Но лицо сделала строгое:
– Ась, ничего, что это вообще-то мое рабочее место?
– Ой, да ладно! Пять минут! Нет же никого!
– Зачем тебе это? – Олеся поморщилась, любовь напарницы ко всякого рода «светским» сплетням ее изрядно удивляла.
– Интересно же! Типа небожители, а они… Бабке восемьдесят стукнуло, а она на юбилей молодого любовника притащила. Типа как если бы наша Эльвира… Нет, ты глянь!
Вздохнув, Олеся глянула. До восьмидесяти «их» Эльвире Валерьевне было еще далековато, но и впрямь, представить ее с молодым чичисбеем было затруднительно. А вот эту, со снимка – запросто. Бабкой дама не выглядела от слова совсем. Она просто… выглядела. И крупных цифр «80» на пышной гирлянде, под которой она стояла, не стеснялась вовсе. И седина на гордо поднятой голове смотрелась короной. Но спутник, которому дама улыбалась как-то и вправду чересчур уж нежно, действительно годился ей не то что в сыновья, а пожалуй, что и во внуки. Хотя так стоит, что и не разглядишь толком. А немного сзади и справа…
Нет! Олеся зажала рукой рот, давя готовый вырваться крик. Сглотнула. Ася, к счастью, ничего не заметила, увлекшись чтением. Прокрутила страницу ниже, так что поразивший Олесю снимок исчез. Но она продолжала его видеть. Нет, не юбиляршу, не молодого ее спутника – того, кто, улыбаясь,
