местные телефоны, но решил попробовать. Для проверки он набрал номер телефона дежурного по части. В трубке раздался писк, и Веригин увидел, как дежурный за стеклянной перегородкой метнулся к аппарату…
* * *
Москва встретила нас мокрым снегом.
Оказавшись в порту, я навел справки о месте нахождения контейнера и отправился на его поиски. Вдоль железной ограды дошел до бетонной будки с вертушкой. «Сейчас меня остановит бдительный вахтер и скажет, что вход в помещение, где лежат матценности, перевозимые аэрофлотом, запрещен, и он ничего не знает и знать ничего не желает». Однако все обошлось. Форма ли моя послужила пропуском или вахтер закемарил – не знаю. Но я прошел вертушку и попал в огромное, похожее на ангар, помещение, в котором было уложено, отштабелевано и просто разбросано несколько сот тюков, мешков и ящиков.
Контейнер я нашел быстро и, чтобы со мной не приключился казус, о котором говорил фельдъегерь, на торце ящика написал номер части – теперь мой груз нельзя было спутать ни с одним ему подобным. После этого я вернулся в порт и по указателям разыскал военную комендатуру.
Перед окошком, в котором торчала голова дежурного лейтенанта, шумела большая очередь из военных всех родов войск, пытавшихся достать билеты на самолет с помощью «броневых» возможностей военной комендатуры. Я не был претендентом на комендантскую бронь и смело толкнул дверь в дежурку, чтобы поговорить с лейтенантом. Дверь легко поддалась, я переступил порог и столкнулся с майором.
Майор был молод, суров и готов к устранению любых нарушений воинского порядка, как были готовы к запуску винты самолета на его петлицах.
– В чем дело? – прорычал он не свойственным офицерам авиации голосом, видя во мне одного из тех буйных лейтенантов, которые не желают стоять в очереди к окошку, а, значит, нарушают установленный порядок.
Я понял, как мне поступить, чтобы в свои двадцать восемь не выглядеть перед майором щенком. Щелкнув каблуками, я резко приложил руку к головному убору и рявкнул, почти как майор:
– Лейтенант Малых, сопровождаю груз-двести…
Я недаром отслужил два года в Москве: майор, собиравшийся разнести меня за то, что я ворвался в его епархию без разрешения, помягчел и спросил:
– Какая нужна помощь?
– Имею задачу командования, – продолжил я, – передать груз в порту родственникам.
– Так, – сказал он и, сунув руки в карманы брюк, покачался с пяток на носки, – и долго вы собираетесь их ждать?
– До победного… – бодро ответил я. Но майор меня не поддержал: что-то его в этом не устраивало.
– Конечный пункт доставки груза?
– Костромская область, – начал я…
– Ясно, – перебил меня майор, – если к вечеру родственники не подъедут – решим вопрос с машиной до Москвы, а там поездом до места… Вопросы?
Какие могут быть в этом случае вопросы. Майор еще раз строго оглядел меня и сказал:
– Ждите в зале, вас пригласят. Ясно?
– Так точно.
– Идите.
Future
Гвоздилин вошел в канцелярию и, увидев, что там нет Тугого, не стал представляться. Кузя тоже не стал выпендриваться, а сказал только, что Гвоздилин поедет в командировку с первым взводом. Он хотел добавить еще что-то. Но тут зазвонил телефон. Писарь снял трубку.
– Рядовой Кузменков, – представился он, – але, але, мне плохо слышно… Да-да, третья… лейтенанта Тугого нет, он вышел… Что? Хрен с ним? А кто это говорит? Кто? Лейтенант Воропай? Здравия желаю, таш лейтенант! Вам надо быть здесь завтра. Что? Не сможете подъехать утром? Присоединитесь в Москве, на вокзале? Каком вокзале? Не мое дело? Ясно. Передать Тугому, чтобы не ссал в калошу… Есть, передам слово в слово. – Кузя осклабился, подмигнул Гвоздилину и положил трубку на рычаг аппарата и произнес:
– Воробей бухой в дупель из Москвы звонит, говорит, что завтра присоединится ко взводу на вокзале…
О звонке Воропая Гвоздилин сообщил Веригину, но тот отнесся к информации равнодушно. Что ему Воропай, своих проблем хватает.
Разумеется, ни на Ярославском, ни на Белорусском вокзалах Воропай их не встретил. Но это никого не удивило… Но в поезде стали говорить об этом.
– Я вчера был в канцелярии и лично слышал, как Воропай звонил из Москвы и обещал Кузе, что встретит нас на вокзале, сказал Гвоздилин Антипину.
– Ему пообещать… – произнес замкомвзвода.
Веригин в означенный разговор не вмешивался, хотя и находился неподалеку. Его не беспокоили перипетии вчерашнего телефонного разговора Кузи с Воропаем… Поскольку Кузя говорил не с лейтенантом, а с ним. На счастье Веригина слышимость была ужасная, и Кузя не заподозрил, что с ним говорит не Воропай. Веригину вовсе не хотелось, чтобы означенный Воропай ехал с ними в командировку. Для решения той государственной задачи, ради которой он сам ехал в Белоруссию, его вполне устраивал Антипин. Он в тех условиях вполне стоил такого лейтенанта как Воропай. Все в этом убедились уже в Москве. Он не дал бойцам возможности «походить по столице». Прямо на Белорусском вокзале вытащил из мешка Котченкова и разбил бутылку водки и крепко «оттянул» его командира отделения Казанцева за отсутствие контроля над подчиненными.
И, хотя первое отделение весьма обиделось на Антипина, Веригину поступок замка понравился… Нельзя позволять взводу расслабиться, тем боле в отрыве от части. «Расслабуха» повлечет конфликты, это уже известно. Слишком уж примелькались друг другу за время службы физиономии сослуживцев, а конфликт, возникший в неслужебное время, может продолжиться на службе, когда у бойцов в руках оружие. А там хоть еще один фильм «Караул» снимай.
Впрочем, Веригина больше всего беспокоило то, что Никандр так и не вышел на него. Не вышел на связь, так говорили об этом в шпионских фильмах и книгах.
А ведь по всем абрамовским заверениям он должен был это сделать уже тогда, когда Веригин подрался в каптерке с Глыней. Но этого не случилось.
– Никандр, Никандр, – сказал он вслух, стоя у окна и разглядывая проносящиеся мимо лесопосадки, – слушай, а кто такой Никандр?
– Имя такое, – ответил ему Гвоздилин.
– Я знаю, что имя, а чье это имя?
– Мужское, – ответил земляк и захохотал, полагая наверное, что пошутил.
– Где я слышал о Никандре? – еще раз забросил удочку Веригин, но Гвоздилин потерял интерес к разговору и пошел в тамбур покурить.
«Не получилось, – подумал Веригин, – но не может Гвоздилин не знать фамилию опера, который обслуживает их часть, не может… Что-то тут не так…»
Тем временем за окном сгущались сумерки, надо было идти спать, потому что завтрашний день готовил всем суматоху устройства на новом месте.
* * *
В зале ожидания я нашел свободное место рядом с динамиком, бросил портфель у ног и развалился в
