Ну и ну, Джимми не приводил домой друзей с тех пор, как ему стукнуло четырнадцать.
Я пытаюсь представить Джимми нормальным четырнадцатилетним подростком, который после школы прибегает домой с друзьями, чтобы поиграть в видеоигры. Нет, такое возможно только в параллельной реальности.
– Здравствуйте. Я Ангел Рахими, – представляюсь я. И зачем мне понадобилось называть фамилию? – Простите, что без предупреждения…
Я бросаю беспомощный взгляд на Джимми. Что мне добавить? Я даже не очень понимаю, зачем я здесь.
– Не надо извиняться, что ты. Я всегда рад гостям, особенно если это друзья моего внука. Я Пьеро Риччи. – Он отступает и распахивает дверь. – Вы только поглядите на себя, мокрые насквозь. Заходите-ка скорее, я приготовлю вам тосты на гриле.
•
Пьеро отдает мне кое-что из вещей покойной жены, чтобы я переоделась, а мою одежду вешает сушиться на обогреватель. В сумках тоже все промокло, хоть выжимай.
– Я сохранил только особенные наряды, – подмигивает он, вручая мне блузку в горошек. – Жанна очень ее любила. Говорила, что чувствует себя в ней звездным небом. Она бы никогда меня не простила, сошли я ее любимицу в благотворительный магазин.
Еще Пьеро отдает мне серые брюки. Кажется, в бабушке Джимми было метра полтора росту, потому что штанины заканчиваются на середине моих лодыжек. Желая как-то это компенсировать, я натягиваю носки повыше. Потом выхожу из комнаты, собираясь присоединиться к Джимми и Пьеро на кухне, – но застываю перед дверью, услышав, как они увлечены беседой.
– Нашел на распродаже, – говорит Пьеро; из-за стены доносится шелест страниц, затем стук пальца по бумаге. – Смотри, вот этот особенно хорош.
– Да, художник удачно ухватил выражение лица, – отвечает Джимми, и голос у него на редкость оживленный. За все время нашего реального знакомства я его таким не слышала.
– Приберег для твоего дня рождения. Думал, тебе понравится.
– Еще как! Спасибо, дедушка.
Я захожу на кухню и немедленно замечаю на столе альбом неизвестного художника. Джимми замолкает и быстро закрывает его, словно альбом слишком дорог, чтобы в него заглядывали посторонние.
– Какая ты высокая! – замечает Пьеро, по-доброму посмеиваясь над тем, как на мне сидят брюки его жены. – Не ударься о притолоку, когда пойдешь в гостиную.
Вместо хиджаба на мне цветастый шарф Жанны Валери Риччи. Смотрится он очень даже ничего. У Жанны был отличный вкус.
А вот у Джимми вся одежда по размеру. Правда, в моде такое было лет пять назад – бежевые брюки-чинос и свободная футболка-поло им в тон. Нечасто увидишь, как признанная икона стиля, практически каждый день мелькающая в журналах и блогах, расхаживает по дому в образе подростка, который отчаянно стремится выглядеть круто.
Признаться, это зрелище слегка нервирует.
– Что будете есть, дорогие мои? – спрашивает Пьеро, с видимым усилием вставая из-за стола. – Есть яйца, печеные бобы и тосты. Могу налить чаю…
Я сажусь напротив Джимми.
– Ух ты, звучит потрясающе…
– Дедушка, я сам приготовлю, – говорит Джимми, немедленно вскакивая. Это звучит так трогательно, что мое сердце на миг болезненно сжимается.
– Ну уж нет, ты посиди, мальчик мой. Я не позволю тебе возиться на кухне. – Пьеро включает чайник и принимается шарить в буфете. – Ты только посмотри на себя, кожа да кости!
Джимми послушно опускается на стул и бормочет под нос:
– Да ем я, ем.
– Видно, маловато. Растущему организму нужно много еды. Когда в следующий раз увижу Роуэна, обязательно поговорю с ним об этом. Пусть получше за тобой присматривает.
Я добираюсь до середины яичницы, когда за столом звучит вопрос, которого я так боялась.
– Ангел, а как вы с Джимми познакомились? – спрашивает дедушка, грея руки о чашку с чаем.
Я бросаю взгляд на Джимми – он равнодушно пожимает плечами и продолжает отщипывать крошечные кусочки от тоста, всем своим видом давая понять, что мне придется выкручиваться самой. К счастью, с этим у меня никогда проблем не было.
– Я обычная фанатка «Ковчега», просто мы с Джимми как-то разговорились… ну, после концерта. Нашли общий язык, переписывались потом, поддерживали связь… И теперь мы друзья.
Звучит довольно жалко, зато не так уж далеко от истины.
– Понимаю, – говорит Пьеро. – Приятно слышать! У Джимми в последнее время не так много возможностей завести друзей.
Странное заявление. Конечно, у Джимми полно друзей, причем богатых и успешных.
– Так почему ты вдруг решил приехать в гости к своему старику, а, Джим-Боб? – спрашивает Пьеро и встает достать что-то из буфета. По пути он похлопывает Джимми по плечу. Тот на протяжении всего разговора упорно молчит, а сейчас открывает рот только для того, чтобы сразу же его закрыть.
А затем вдруг начинает плакать.
Пьеро замечает это не сразу – он заваривает чай. Но потом он оборачивается с вопросительным «Хм?», и глаза его расширяются от удивления.
– Ох… Джимми, ты чего, дружок? – ласково спрашивает он и садится рядом с внуком. Тот продолжает всхлипывать и прячет лицо в ладонях. Пьеро обнимает его за плечи. – Тише, тише, все хорошо. Все хорошо.
Он бормочет какую-то успокаивающую чепуху, а я тихонько выскальзываю в гостиную. Чувствую, что неправильно вот так сидеть и смотреть, как Джимми плачет. Я тысячу раз читала об этом в фанфиках, но настоящая жизнь – совсем другое дело. В этих слезах нет ни романтики, ни драмы, лишь отчаяние и боль.
В гостиной работает радио. Я скольжу взглядом по кактусам в горшках, большому телевизору, айпаду, настольной лампе для чтения, набитым до отказа книжным шкафам, напольным часам и семейным фотографиям на стенах. Их я решаю рассмотреть подробнее.
Почти на каждой – Джимми. Вот малыш Джимми сидит на коленях у женщины. Вот года в три бегает по саду, в руке маргаритка, длинные темные волосы растрепались. Фотография из начальной школы – Джимми в красном свитере. А на этой ему двенадцать, он играет на гитаре и поет в каком-то пабе. Волосы торчат шипами, одет он в черные брюки-карго. Тут даже есть фотография его родителей (во всяком случае, я думаю, что это они): мужчина в деловом костюме – уроженец Южной Азии, рядом – высокая женщина с худым лицом и зачесанными назад волосами. Джимми мало на них похож.
В одной рамке – обложка прошлогоднего номера журнала GQ с «Ковчегом»: «БОЙЗ-БЕНД. ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ». Джимми посередине, в четком фокусе. В другой – листок со стихотворением. Судя по почерку, писал младшеклассник. Я задерживаю на нем взгляд, потому что стихотворение называется «Ангел»:
Я так мечтал в минуты грусти,
Чтоб кто-нибудь ко мне пришел,
Позвал играть в известной группе
И добрые слова нашел.
– Джимми лег
