было. Она недоуменным взглядом обвела салон: неужели закончили и Соня ее не дождалась?
– Мама, ну как тебе? – раздался Сонин голосок за спиной.
Катя обернулась и не поверила своим глазам. Худенький подросток с тонкой шеей, мимо которого она прошла возле ресепшена, оказался ее дочерью. Перемена была столь разительна, что она не узнала даже Сонину одежду – джинсы и клетчатую рубашку, которую сама и покупала.
Соня с удовольствием разглядывала себя в зеркало. Подошла Ирина, она тоже явно гордилась своим творением.
– Как вам, Екатерина Александровна, не узнали дочь?
– Да уж, – только и смогла вымолвить Катя.
– Мы сделали все, как вы просили, и нашли общий язык. У Сони идеальная форма головы, таким девушкам очень идут короткие стрижки. К тому же Соня сказала мне, что хочет перемен в жизни. Именно кардинальная стрижка очень этому способствует, ведь волосы обладают памятью и способностью накапливать негативную энергетику. Состригая длинные волосы, мы избавляемся от прошлого.
«Волосы – не зубы, отрастут», – подумала тогда Катя, тем более что препираться с дочерью, когда дело сделано, было бессмысленно. Но с каждым часом Сонина короткая стрижка нравилась ей все больше и больше.
– Представляешь, мама, – тараторила Соня в машине по дороге домой. – Как все просто! Захотел избавиться от обид, плохих мыслей, депрессии и начать новую жизнь – просто подстриги волосы! Ой, ну я, конечно, не так подробно говорю, как Ира. Она-то мне все по-научному рассказала, как профессор! Мне вот кажется, тебе бы тоже короткая стрижка пошла. Ты у меня такая красивая!
Катя слышала сейчас Сонин голос так отчетливо, будто та стояла рядом. Снова представила маленькую, беззащитную головку дочери с аккуратной стрижкой на белой подушке… И подстригать больше нечего, чтобы избавиться от прошлого.
Ни минуты не раздумывая, она развернулась и поехала в салон. Припарковалась в узком переулке, свободное место неподалеку от входа как будто ждало ее. Толкнула входную дверь и оказалась в прохладном холле.
– Ой, Екатерина Александровна, добрый день! А вы разве записаны сегодня? – тут же вскочила хорошо знакомая Кате администратор салона.
– Нет, но мне Ирина нужна. Работает она сегодня?
– Да! Сейчас позову.
Через минуту появилась Ира с ножницами в руках. Ясно, что сегодня у нее, даже невзирая на жару, как обычно, плотная запись.
– Я подстричься хочу. Коротко. Сегодня.
– Вот и вас жара достала, да? – шутливо спросила Ирина, но, взглянув в Катино лицо, осеклась и изменила тон: – Извините, Екатерина Александровна, кажется, я неудачно пошутила. Скоро закончу. Через час у меня клиентка, но с ней можно договориться. Я перенесу. Подождете?
– Да, в машине посижу.
– Зачем же в машине, – засуетилась администратор. – Давайте я вам кофе сварю. Вот журнальчики.
– Нет. Я в машине посижу, звонки рабочие сделаю.
Никому звонить она, конечно, не собиралась. Просто сидела, прикрыв глаза. Что-то не давало Кате покоя. Настойчивым ростком пробивалась из глубин сознания какая-то мысль или воспоминание. Катя пыталась поймать кончик этой мысли, словно спасительную нить Ариадны.
Вот-вот, совсем близко… Анитра. Почему ее беспокоит это имя? В памяти всплыли один из благотворительных вечеров у миссис Дилсон и девушка с идеально прямой спиной за белым роялем. Лица ее Катя так и не увидела: виртуозно сыграв «Танец Анитры», она затерялась в толпе.
Конечно, это просто совпадение: странное имя в записной книжке Сониного телефона и мелодия, исполненная незнакомкой, – но отчего же эта ноющая боль в сердце?
* * *
Соня понимала, что все происходит во сне, потому что реальность не может быть столь ужасной. Если бы она смогла проснуться, то очутилась бы в своей комнате, на своей кровати, со стареньким плюшевым медведем в ногах, подаренным прабабушкой Аней, который уже почти двадцать лет бессменно караулил ее сон.
Но вырваться из кошмарного сна никак не удавалось, и она бродила по какому-то старому дому, скорее всего заброшенной даче, а по пятам за нею таскался отвратительный худой парень с гнилыми зубами и все норовил обнять за талию, погладить грудь.
Когда они подъехали к этому дому, парень сказал:
– Фазенда моего деда! Сегодня мы с тобой тут хозяева.
Покосившаяся дощатая хибара стояла посреди заросшего бурьяном участка. На разломанном заборе висели полуистлевшие лохмотья, которые, видать, кто-то очень давно повесил сушиться, да забыл снять.
Ключ парень нащупал под крыльцом. Странно, что они смогли подняться по нему в дом, а не рухнули вместе с ним, так шатались гнилые доски.
– Вот моя усадьба, вот мой дом родной, – провозгласил парень и широким жестом пригласил Соню войти внутрь. – А мой дом – твой дом. Ну, по крайней мере, на эту ночь.
В комнатках-клетушках царили запустение и затхлый запах давно не проветриваемого жилища. В той, что служила спальней, стояла кровать-полуторка, покрытая полосатым матрацем с жуткими коричневыми и желтыми разводами. В углу возле мутного, затянутого паутиной окна ютилось продавленное кресло.
– Эй, меня Дракулой зовут, если ты снова забыла, – напомнил парень.
Он оказался щедрее Лели и насыпал Соне вдвое больше порошка, чем она пробовала.
– Нет, мне столько не надо, – боязливо отказалась она.
– Да ладно тебе, не скромничай!
Соня вспомнила Тимура с Лелей на пляже у кромки воды, его руку на ее голой спине. Зазвонил телефон. Она посмотрела, от кого вызов, и сбросила его, а потом еще и еще раз.
– Ладно, давай я попробую.
Скоро дом превратился в сказочные хоромы. Она ходила из комнаты в комнату и удивлялась, каким просторным оказался внутри этот маленький неказистый домишко. Комнаты росли, выстраивались в анфилады. Дом перестраивал сам себя, как особняк Красной Розы, но не превращался в кровожадного монстра. Напротив, ей было уютно в нем.
Она подходила к окнам и вглядывалась в темноту августовской ночи сквозь разбитые стекла. Где-то далеко ухала лесная птица. Одинокая лампочка на потолке выхватывала отдельные предметы скудного интерьера и превращала их в сказочные фигуры.
То тут, то там Соня натыкалась на Дракулу. Он тоже бродил по дому и при встрече ощупывал ее, словно неодушевленный предмет. Потом исчез и через какое-то время – может, через час, а может, и через день – Соня обнаружила его спящим на той самой кровати с жутким матрацем. Он лежал на спине прямо в одежде и ботинках, лицо выделялось в темноте белым пятном.
Соня снова подошла к окну. Полная луна вышла из-за туч на небосвод и стояла прямо напротив окна. Соня засмеялась и тихонечко завыла.
– Уууу, придет серенький волчок и укусит за бочок, – пропела она тоненьким голосом. – Уууууу!
Все бросили ее, или она бросила всех. Как же
