женщина быстро приспособила ее под стопку.
— А закусить? — не унималась Лера.
— А рукав на что? — воскликнула Вилка.
Лера уставилась на совершенно голую руку. Вилка и Аня посмотрели туда же и захохотали.
— А стопка одна? — вновь спросила Валерия.
Вилка вспыхнула, как солома.
— Нет, блин! Ты не заметила, что ли? У меня тут столовой набор на тридцать две персоны!
— В суповом наборе стопок нет, — флегматично заметила Аня. Вилка бросила на нее взгляд — таким обычно убивали.
— Умные, куда деваться! То «что пить», то «что есть»! То «из чего пить»…
— То из чего есть! — поддакнула Аня.
Вилка глянула сначала на одну, потом на вторую и вздохнула:
— Да ну вас обеих! — и опрокинула в себя содержимое мизерной стопки.
— Как-то неприлично, — вставила Лера, наклоняясь к девчонкам.
Виолетта от возмущения даже поперхнулась. Откашлялась, отдышалась.
— Ну да! Руссо туристо — облико морале! Что неприличного, вот скажи? Матом не ругаемся, да если бы даже ругались, мы здесь одни русские, иных братьев-славян нет. Сестер, кстати, тоже! А если на нас троих посмотреть, так я здесь самая приличная! Я вот в целую простыню завернута.
— Да это потому что…, — начала, было, Аня, но встретилась с Вилкой глазами и смолкла.
— Ты же хотела сказать, что это из-за широты моей души? Ведь так? — процедила сквозь зубы Виолетта Михайловна.
Аня быстро закивала.
— Да ладно, ладно, что ты раскипятилась! — попыталась урезонить Вилку Лера.
— Простите, — раздалось сзади, и подруги так и подпрыгнули.
Девушка, сидящая на полке, спустилась к ним и теперь заглядывала через плечо Вилки, которая не успела спрятать фляжку и теперь не знала куда ее деть.
— Девочки, а мне не нальете? — спросила подсевшая и посмотрела на подруг.
— Почему не нальем? — проговорила Вилка.
— И это когда в Норвегии стали учить русский? — пробормотала Аня.
— Точно! Вы так здорово говорите по-русски! — восхитилась Лера.
Девушка протянула ей руку.
— Света, можно Лана. Я привыкла, — представилась она.
Женщины назвали свои имена и выпили за знакомство.
— А вы откуда? — спросила Лера.
— Как сказать… Вообще, из Питера.
— Ого! Мы тоже!
И уже через минуту стоял дружный гвалт. Как выяснилось, Светлана сюда приехала с мужем и детьми. Сегодня по графику у нее выходной. Забота о детях на муже, вот она и проводит время, как заблагорассудится. Здесь они встречают Новый год уже в пятый раз, как только перебрались в Норвегию.
— И как живется в чужой стране? — спросила Вилка.
— Как построишь, как захочешь, так и будешь жить! — ответила Лана.
— Легко сказать, — хмыкнула Лера.
— Трудно было в самом начале, четырнадцать лет назад. Тогда было трудно. Чужая страна, чужие люди, ни друзей, ни любимой работы, ни семьи… А сейчас-то чего жаловаться?!
— А почему Норвегия? Страна-то недешевая! — спросила Аня.
— Мы сначала в Швеции жили, там у мужа был контракт. Потом заключили еще один, а когда второй подходил к концу, его, в смысле мужа, переманила компания из Норвегии. А нам-то что? Папа сменил страну, и мы за ним. Мы всю Норвегию и Швецию исколесили.
— Постоянно переезжать… Радости мало, — заметила Лера.
Света пожала хрупкими плечами:
— Не знаю. Не задумывалась об этом. А вы надолго сюда приехали?
Петербурженки рассказали о своих планах. Света покивала, а потом повела подруг пить чай. В небольшом предбаннике стоял стол, накрытый красивой скатертью, на столе — чайник, а рядом — тарелочки со сладостями, печеньями, булочками. Женщины сели за стол, разлили чай. По маленькой комнатке разлился запах мяты и малины. Благодать!
— Девочки, если бы вы знали, какая это радость — слушать русскую речь! — сказала Светлана.
— А дома на каком говорите? — спросила Вилка, откинувшись на спинку диванчика.
— Только на русском! Наш дом — это территория России. У всех нас российское гражданство. Все праздники справляем.
— Не скучно?
— С детьми некогда скучать! — усмехнулась Света.
Глава седьмая.
Новая знакомая сама много говорила. Казалось, что до этого момента ей было не с кем поговорить о муже, семье. Рассказывала охотно, на вопросы отвечала со смехом. Узнав, что Аня и Лера не замужем, предложила познакомить с холостыми норвежцами. Аня усмехнулась и махнула рукой, у Леры в глазах вспыхнул интерес.
— Тридцать первого должны приехать друзья мужа, оба неженатые, довольно интересные, — сказала Светлана. Лера на это улыбнулась.
— И что? Лер, вот представь: ты познакомилась и влюбилась… Сюда переедешь? — вдруг спросила Вилка.
— Ну, а почему нет? — пробормотала в ответ подруга.
— Да потому что переехать в другую страну — это тебе не квартиру сменить. Это полностью поменять уклад жизни!
— Другие могут, почему я не могу?
— Да потому что, если в молодости тебе не хватило на это смелости, то сейчас подавно не хватит! — возразила Вилка и отхлебнула чай.
— Почему это?
— Что ты заладила «почему» да «почему»? Да потому что в молодости мы еще не вросли толком в землю, в квартиру, работу; наши корни легко поддеть, легко пересадить. С возрастом мы все больше думаем: а как, а что? Страх сильнее!
— Ой, кто бы говорил! — сказала Лера, поджав губы. — Сама-то в полтинник перебралась в Питер.
Вилка усмехнулась и покрутила чашку в руках.
— Это верно. Но это я! Я в принципе легка на подъем! Мне трудно было поменять там квартиру, а поменять города и регионы, как оказалось, не страшно. Я уехала в лучшую жизнь! И живу на полную. А ты? Ты в Питере пятнадцать лет живешь… А куда ездила? Что видела, кроме нашего района? А здесь на кону страна! Сможешь уехать от мамы с папой?
Лера побагровела.
— Если будет хороший человек… если он…, — начала она, но замолчала и опустила взгляд.
Вилке тоже стало неловко. Этим разговором она напомнила о том, как однажды, изрядно выпив, Лера выболтала, что в молодости ее в другую страну звал мужчина, а она не согласилась. Испугалась. Не прижилась. Не смогла, одним словом. Иногда, ее одолевали мысли,
