Я смутно слышу, как ругается Мейкон. У меня звенит в ушах. Сэм смотрит на меня со слезами на глазах и выражением надежды на лице.
Впервые в жизни я действую не задумываясь. Поднимаю руку и ударяю Сэм по щеке. Звук пощечины эхом разносится по кухне. Ладонь покалывает, когда я разворачиваюсь и ухожу.
Мейкон
Делайла выходит из комнаты с высоко поднятой головой, оставляя меня наедине с Сэм.
— Ты эгоистичный придурок. Разве ты не был обязан ей рассказать?
Мне так сильно хочется пойти к Делайле, что у меня щемит сердце, но я знаю, что моей девочке нужно немного побыть одной. А мне разобраться с Сэм.
Сэм смотрит вслед исчезающей Делайле. Прижимая руку к покрасневшей щеке, словно не может поверить, что Делайла и впрямь ее ударила.
— Ты не рассказал ей?
— Зачем? Все эти годы я держал это в секрете. — За что ненавидел себя. Особенно когда начал влюбляться в Делайлу. Правда, как хрупкий камень, сидела у меня под ребрами каждый раз, когда Делайла упоминала об этом инциденте. — Неужели ты правда думаешь, что я согласился взять вину за твой трюк на себя только потому, что пытался защитить тебя? Я сделал это ради нее. Потому что даже тогда знал, что если она узнает, что родная сестра унизила ее ради забавы, то это уничтожит ее.
Сэм бледнеет.
— Я не хотела причинять ей боль.
— Бред. Ты сделала это, потому что завидовала. — Я начинаю думать, что Сэм всегда была такой. Что единственная причина, по которой она так крепко держалась за меня, когда мы были детьми, заключалась в том, что она знала, что это причиняет боль Делайле.
— Зачем ты приехала? — спрашиваю я Сэм, когда та ничего не говорит. — Почему сейчас? И не вешай мне лапшу на уши насчет того, что решила вернуть часы. Ты знала, что я искал тебя из-за них. Так почему сейчас?
Сэм с вызовом вскидывает подбородок.
— Я увидела вашу фотографию с того гала-концерта. У тебя было такое выражение и взгляд. Я знаю это. Ты либо трахнул ее, либо хотел.
Здесь она не ошибается. Я хотел.
— И поэтому ты решила вернуться и разрушить шанс сестры на счастье? — я разочарованно качаю головой.
Серые глаза Сэм леденеют.
— Несмотря на то что ты думаешь, Сэйнт, я люблю свою сестру. Она тебе никогда не нравилась. Черт побери, да вы двое ненавидели друг друга. И я должна поверить, что ты внезапно влюбился в нее?
— Знаешь, что я думаю? Ты не смогла смириться с мыслью, что мы с Делайлой вместе. Я прав? И не вешай мне лапшу на уши, что я тебе нравлюсь. Мы расстались много лет назад.
— Ты мой бывший. Сестры не переманивают былую любовь.
— О, чушь собачья. Тебе просто ненавистна мысль, что мы с Делайлой можем быть счастливы. — Когда она отводит взгляд и поднимает подбородок, я продолжаю: — Что ты ей сказала? Что я был твоим? — Я фыркаю от отвращения. — Так вот слушай. Я никогда не был твоим.
Сэм едва заметно вздрагивает, но я все же улавливаю это, и сожаление отзывается в моей груди.
— Хочешь быть жестоким — валяй, — говорит она, поправляя волосы — знакомый жест, говорящий о защитной реакции. — Мне уже все равно. Но не притворяйся, что мы были никем. Мы практически все детство были вместе. Отрицай сколько хочешь, вот только это не стереть из памяти.
У меня больше нет сил ссориться с ней. Я чувствую себя разбитым, и меня тянет пойти к Делайле и утешить ее. Держать в своих объятиях. Прислонившись к столу, я смотрю на женщину, с которой мы в течение многих лет совершали низкие поступки.
Она права. У нас есть история. И не все в ней было ужасно. Были времена, когда нам было весело, когда она была единственным человеком, к которому я мог обратиться. Я одновременно и заботился о ней, и ненавидел. Так или иначе, но она долгое время была частью меня.
— Я и не хочу стирать это, потому что это часть моей истории. Ты была другом, когда у меня никого не было. Честно говоря, времяпровождение с тобой не раз спасало меня.
Сэм с удивлением и неуверенности смотрит на меня.
Я удерживаю ее взгляд.
— Но мы выявили друг в друге мелочные черты. Вся ностальгия и привязанность исчезла, когда ты продала меня, украла часы и смылась.
К ее чести, она вздрагивает.
— Я сожалею об этом. Правда. Это ужасный поступок, я знаю. Но я не думала, что та женщина навредит тебе. Я думала, она репортер. Ладно, согласна, это было глупо. А часы… я была в отчаянии… — На мгновение она кажется испуганной, прежде чем вновь прячется под маской. — Но я вернула их обратно. Разве это ничего не значит?
Часы, лежащие на столе, сверкают на солнце, как живые. От их вида меня пробирает тоска по маме. Слабый отголосок этого чувства сжимает сердце. Я рад, что Сэм вернула часы, однако теперь, когда они у меня, я понимаю, что дело было не в них. Дело было в Делайле.
С такой же радостью я бы пожелал никогда их больше не видеть, если бы это означало, что Делайла осталась бы в моей жизни.
— Ты же в курсе, почему Делайла связалась со мной? — спрашиваю я Сэм.
Секунду она мешкается, потом морщит нос — признак раздражения.
— Я получила ее сообщения. Я знаю, что улаживала ситуацию ради меня.
Гнев скручивает мое тело.
— Она отрабатывала твой долг, Сэм.
— Я знаю. — Она вздыхает. — Ей не нужно было этого делать.
Если бы она не была женщиной и в десять раз слабее меня, я бы испытал искушение свернуть ей шею. Сейчас я едва могу смотреть на нее.
— Год работы вместо турне по Азии, как она планировала. Все ради того, чтобы я не позвонил в полицию, дабы сообщить о твоем преступлении, а твоя мама могла быть спокойна. И это все, что ты скажешь?
Саманта качает головой, будто я маленький ребенок, и она старается вести себя очень терпеливо со мной.
— Сэйнт, мы оба с тобой знаем, что ты бы не позвонил в полицию.
Желание закричать пробирает меня до костей.
— Мы?
— Как только Делайла рассказала тебе о здоровье мамы и о том, как мой арест может на нее повлиять, ты бы не стал так рисковать.
Я чертовски ненавижу то, что она права. Если бы с ее мамой что-то случилось, я бы не простил себе это. Тот факт, что
