Судья, небольшого роста, с маленьким и очень узким лицом, похожим на лопатку, которой вытаскивают тараканов из щелей, с презрением посмотрел на Хьюго. Тут же в левом ухе Хьюго раздался голос судьи: "Ты кто, гомосексуалист или чокнутый?" Хьюго эти слова показались явным нарушением его законных прав, и он уже хотел что-то сказать, но Бренатскис вовремя остановил его.
- Дело закончено,- судья чем-то походил на говорящего попугая.Следующий.
Женщина, по внешнему виду чья-то бабушка, решительно шагнула вперед.
Через пять минут Хьюго выходил из здания суда.
- Мой Бог,- воскликнул Бренатскис,- что на тебя нашло? Какое счастье, что мне позвонили. Иначе завтра ты попал бы на первые полосы всех газет. И должен тебе сказать, это стоило недешево.
Теперь еще и взятка - Хьюго увеличивал список своих прегрешений. Продажная пресса и продажные судьи.
- А, тренер...- Бренатскис махнул рукой, показывая, что язык бессилен описать состояние тренера.- Он хочет тебя видеть. Прямо сейчас.
- Неужели он не может подождать до утра? - Хьюго так хотелось пойти домой и лечь спать. Это был тяжелый день.
- Он не может ждать до утра. Он выразился вполне определенно. Как только его выпустят, сказал он, даже ночью.
- Он когда-нибудь спит? - угрюмо спросил Хьюго.
- Во всяком случае сейчас он не спит. Он ждет тебя в кабинете.
Когда Хьюго подумал о встрече с тренером наедине, на огромном, вмещающем 60 тысяч зрителей стадионе, ему стало не по себе.
- Разве ты не поедешь со мной? - спросил он Бренатскиса.
- Нет,- ответил тот, сел в машину и уехал. Хьюго пришла мысль немедленно эмигрировать в Канаду. Но он остановил такси и попросил отвезти его на стадион, надеясь по дороге попасть в аварию.
Лишь одна сорокаваттная лампочка горела над служебным входом, и в ее слабом свете большая часть стадиона растворилась в темноте, превратившись в руины римского амфитеатра, разрушенного столетия назад.
Ночной сторож, разбуженный Хьюго, недовольно заворчал и взглянул на него.
"Не могут дать человеку отдохнуть,- услышал Хьюго мысли сторожа,проклятые примадонны. Когда же они сломают свои толстые шеи?"
- Добрые вечер, мистер Плейс, добрый вечер,- поздоровался сторож.
- Ага,- ответил Хьюго. Он шел к раздевалке и, казалось, его окружали тени избитых, увечных, раненых футболистов, а ветер, врывающийся под трибуны, наполнял воздух эхом рева миллиона болельщиков. Как он мог, удивлялся Хьюго, подумать, что на стадионе можно поразвлечься.
Взявшись за ручку двери, ведущей в раздевался, Хьюго заколебался. Он никогда не говорил с тренером о политике, но знал, что тот плакал всякий раз, когда оркестр на стадионе исполнял "Звездно-полосатый флаг"*, и отказался голосовать за Голдуотера, потому что считал его коммунистом.
Собравшись с духом, Хьюго открыл дверь и вошел в раздевалку. На табличке над его шкафом все еще значилось "Плейс". Впрочем, Хьюго не мог решить, хорошо ли это.
Хьюго еще раз окинул раздевалку взглядом и постучал в закрытую дверь кабинета тренера.
- Войдите,- донеслось изнутри.
Хьюго вздохнул и вошел. Тренер сидел в темном костюме и черном галстуке, будто собрался на похороны. Воротник белой рубашки плотно облегал шею. Бессонница наложила отпечаток на лицо: щеки ввалились, под воспаленными глазами набухли фиолетовые мешки. Тренер выглядел ужасно, хуже, чем после их проигрыша 0:45 команде, впервые участвующей в чемпионате лиги.
- Мой мальчик,- голос тренера сочился болью.- Я рад, что ты пришел так поздно. Я успел подумать, увидеть все в истинном свете. Час назад в праведном гневе я бы голыми руками разорвал тебя на части. Но теперь я счастлив, так как луч истины осветил меня в бдениях этой мучительной ночи,в настроении тренера преобладали библейские мотивы.- К счастью, после того как Бренатскис позвонил мне и сказал, что ему удалось за сто долларов убедить судью не возбуждать против тебя уголовного дела, конечно их вычтут из твоей зарплаты, и
-------------
* Гимн США.
эта история не попадет в газеты - еще сто пятьдесят долларов,
всего двести пятьдесят, у меня было время поразмыслить. В
конце концов, для миллионов мальчиков по всей стране такие
футболисты, как ты, являются лучшим олицетворением настоящей
честной американской агрессивности, они обожают вас, как
героев, и стараются подражать вам во всем. И теперь, когда
они смогут избежать того разочарования, которое испытали бы,
узнав, что один из их кумиров, игрок моей команды, оказался
среди врагов своей страны. Ты следишь за моей мыслью, Плейс?
- Конечно,- ответил Хьюго. Ему хотелось оказаться поближе к двери. Спокойный, с тихим голосом, понимающий тренер очень встревожил Хьюго, будто он увидел, как огни большого города погасли в одно мгновение.
- И, как я уже говорил, так как этим мальчикам, которые, образно говоря, находятся под нашей ответственностью, не причинен вред, я смог найти в себе христианское терпение,- тренер обошел стол и, подойдя к Хьюго, опустил ему руку на плечо.- Плейс, ты неплохой парень, глупый, но неплохой. Это моя вина, что ты оказался в этой мерзкой демонстрации. Да, моя вина. В воскресенье ты получил ужасный удар по голове - а я этого словно и не заметил. Вместо того, чтобы гонять тебя два часа на тренировке, мне следовало сказать: "Хьюго, мой мальчик, иди домой, отдохни, полежи недельку в постели, пока твоя бедная голова не выздоровеет". Да, вот что от меня требовалось! Я прошу у тебя прощения, Хьюго, за свою недальновидность.
- Ну что вы,- смутился Хьюго.
- И теперь,- продолжал тренер,- перед тем, как ты пойдешь к любимой жене, я хочу попросить об одном одолжении.
- Все, что угодно, сэр.
- Я хочу, чтобы ты спел со мной один куплет, только один маленький куплет "Звездно-полосатого флага". Ты сделаешь это для меня.
- Да, сэр,- ответил Хьюго, уверенный, что не помнит, что следует за красным пламенем ракет.
Тренер крепко сжал плечо Хьюго и сказал:
- Раз, два, три...
Вместе они запели гимн Соединенных Штатов. После первых слов на глазах тренера выступили слезы.
Когда они допели первый куплет, и эхо их голосов замерло под главной трибуной, тренер удовлетворенно вздохнул.
- Хорошо, теперь иди домой. Я бы отвез тебя сам, но разрабатываю несколько комбинаций, которые хочу попробовать на завтрашней тренировке. Не волнуйся, от тебя они не уйдут. Я пошлю тебе их схемы с посыльным, и ты их посмотришь, когда будет настроение. То, что ты пропустишь пару тренировок, не имеет значения. Приходи только, когда будешь хорошо себя чувствовать. Храни тебя Бог, мой мальчик,- тренер еще раз хлопнул Хьюго по плечу и отвернулся, чтобы все еще влажными после гимна глазами посмотреть на Джоджо Бейнса.
Хьюго тихонько вышел.
Остаток недели он провел дома, питаясь консервированными продуктами. Он полагал, что с ним ничего не может случиться в уединении собственной квартиры. Но его надежды не сбылись.
В девять часов утра, когда Хьюго смотрел телевикторину для домохозяек, он услышал, как щелкнул дверной замок и вошла мисс Фиджеральд, несколько раз в неделю убирающая их комнаты, пожилая женщина с седыми волосами, пропахшая пылью чужих квартир.
- Я надеюсь, вы не заболели, мистер Плейс? - озабоченно спросила она.Сегодня чудесный день. Стыдно в такую погоду сидеть дома.
- Я собираюсь выйти попозже,- солгал Хьюго.
За спиной он услышал мысли Фиджеральд: "Здоровенный ленивый разгильдяй. Ни разу в жизни и одного дня честно не проработал. Когда придет революция, о таких, как он, позаботятся. Повкалывает с мотыгой в руках. Надеюсь, я доживу до этого времени".
Хьюго подумал, а не заявить ли ему в ФБР об опасных мыслях мисс Фиджеральд, но решил ничего не предпринимать. Он не хотел иметь никаких дел с этим учреждением.
Затем по телевизору выступил Президент, и Хьюго обрадовала та уверенность, с которой он говорил о положении за рубежом и внутри страны. Президент объяснил, что хотя еще не все в полном порядке, предпринимаются энергичные меры, у себя и в других странах, чтобы искоренить бедность, болезни, критику безответственных демагогов, беспорядки на улицах и дефицит платежного баланса.
Дотронувшись до ссадины на голове от удара полицейской дубинкой, Хьюго с удовлетворением воспринял слова Президента об успешном ходе войны и приближающемся неизбежном разгроме противника. Президент заполнял весь экран - убедительный, деловой, уверенный в себе, одаривая каждого гражданина Соединенных Штатов дружеской отеческой улыбкой. Когда он на мгновение замолчал, перед тем, как перейти к другим вопросам, Хьюго неожиданно услышал его голос, произнесший несколько другим тоном: "Леди и джентльмены, если бы вы знали, что действительно происходит, то наложили бы в штаны".
Хьюго выключил телевизор.
На следующий день телевизор сломался. Пока телевизионный мастер возился с ним, что-то напевая себе под нос, Хьюго услышал его мысли: "Какой болван. Посмотрел бы и увидел, что ослаб контакт. И дел-то всего - взять отвертку, поставить проволочку на место и завернуть винт".
