тонут в мертвенном покое. И равнодушие тупое В груди осталося одно.20 октября Сейчас меня игумен посетил И объявил мне с видом снисхожденья, Что я болезнью грех свой искупилИ рясофорного достоин постриженья, Что если я произнесу обет, Мне в мир возврата больше нет. Он дал мне две недели срока, Чтоб укрепиться телом и умом, Чтобы молитвой и постом Очиститься от скверны и порока.Не зная, что сказать, в тоске потупя взор,Я молча выслушал нежданный приговор,И, настоятеля приняв благословенье,Шатаясь, проводил до сада я его… В саду все было пусто и мертво. Все было прах и разрушенье.Лежал везде туман густою пеленой. Я долго взором, полным муки, Смотрел на тополь бедный мой.Как бы молящие, беспомощные руки, Он к небу ветви голые простер,И листья желтые всю землю покрывали – Символ забвенья и печали, Рукою смерти вытканный ковер!6 ноябряПоследний день свободы, колебаньяУж занялся над тусклою землей,В последний раз любви воспоминаньяНасмешливо прощаются со мной.А завтра я дрожащими устамиПроизнесу монашества обет.Я в Божий храм, сияющий огнями,Войду босой и рубищем одет.И над душой, как в гробе мирно спящей,Волной неслышной время протечет,И к смерти той, суровой, настоящей,Не будет мне заметен переход.По темной, узкой лестнице шагая,С трудом спускался я… Но близок день:Я встрепенусь и, посох свой роняя,Сойду одну последнюю ступень.Засни же, сердце! Молодости милойНе поминай! Окончена борьба…О Господи, теперь прости, помилуйМятежного, безумного раба!В тот же день вечеромОна меня зовет! Как с неба гром нежданныйСреди холодного и пасмурного дня,Пять строк ее письма упали на меня…Что это? Бред иль сон несбыточный и странный? Пять строк всего… но сотни умных книгСказали б меньше мне. В груди воскресла сила,И радость страшная, безумная на миг Всего меня зажгла и охватила!О да, безумец я! Что ждет меня? Позор! Не в силах я обдумывать решенья:Ей жизнь моя нужна, к чему же размышленья? Когда уйдет вся братия в собор, Я накануне постриженья Отсюда убегу, как вор,Погоню слышащий, дрожащий под ударом…А завтра иноки начнут меня судить,И будет важно им игумен говорить: «Да, вы его чуждалися недаром! Как хищный волк он вторгся к нам, В обитель праведную Божью; Своей кощунственною ложью Он осквернил Господний храм!»Нет, верьте: не лгала душа моя больная,Я оставляю здесь правдивый мой дневник, И, может быть, хотя мой грех велик, Меня простите вы, его читая.А там что ждет меня? Собранье палачей,Ненужные слова, невольные ошибки, Врагов коварные улыбки И шутки плоские друзей.Довольно неудач и прежде рок суровыйМне сеял на пути: смешон я в их глазах; Теперь у них предлог насмешки новый: Я – неудавшийся монах!А ты, что скажешь ты, родная, дорогая?Ты засмеешься ли, заплачешь надо мной, Или, по-прежнему, терзая,Окутаешь себя корою ледяной?Быть может, вспомнишь ты о счастье позабытом, И жалость робким, трепетным лучом Проснется в сердце молодом… Нет, в этом сердце, для меня закрытом, Не шевельнется ничего…Но жизнь моя нужна, разгадка в этом слове – Возьми ж ее с последней каплей крови, С последним стоном сердца моего!Как вольный мученик иду я на мученье, Тернистый путь не здесь, а там: Там ждет меня иное отреченье, Там ждет меня иной, бездушный храм!Прощай же, тихая, смиренная обитель!По миру странствуя, тоскуя и любя,Преступный твой беглец, твой мимолетный жительНе раз благословит, как родину, тебя!Прощай, убогая, оплаканная келья,Где год тому назад с надеждою такой Справлял я праздник новоселья,Где думал отдохнуть усталою душой!Хотелось бы сказать еще мне много, многоТого, что душу жгло сомненьем и тревогой, Что в этот вечно памятный мне год Обдумал я в тиши уединенья…Но некогда писать, мне дороги мгновенья: Скорее в путь! Она меня зовет!Июль 1883Рыбница
Из бумаг прокурора
Классически я жизнь окончу тут. Я номер взял в гостинице, известной Тем, что она излюбленный приют Людей, как я, которым в мире тесно; Слегка поужинал, спросилБутылку хересу, бумаги и чернилИ разбудить себя велел часу в девятом. Следя прилежноза собой,Я в зеркало взглянул. В лице, слегка помятом Бессонными ночами и тоской, Следов не видно лихорадки. Револьвер осмотрел я: все в порядке… Теперь пора мне приступить к письму. Так принято: пред смертью на прощанье Всегда строчат кому-нибудь посланье…И я писать готов, не знаю лишь кому.Писать родным… зачем? Нежданное наследствоУтешит скоро их в утрате дорогой.Писать товарищам, друзьям, любимымс детства… Да где они? Нас жизненной волной Судьба давно навеки разделила,Ибудет им, – как я, чужда моя могила…Вот если написать кому-нибудь из них –Из светских болтунов, приятелей моих, – О,Боже мой, какую я услугуИм оказать бы мог! Приятель с тем письмом Перебегать начнет из дома в домИ расточать хвалы исчезнувшему другу… Про мой конец он выдумает сам Какой-нибудь роман вигривом родеИ, забавляя им от скуки мрущих дам,Неделю целую, пожалуй, будет в моде. Есть у меня знакомый прокурорС болезненным лицом и умнымиглазами…Случайность странная: нередко между нами Самоубийц касался разговор. Он этим делом занят специально; Чуть где-нибудь случилася беда, Ужон сейчас бежит туда С своей улыбкоюпечальнойИ все исследует: как, что и почему. С научной целью напишу ему О собственном конце отчет подробный…В статистику его пошлю мой вклад загробный!«Любезный прокурор, вам интересно знать, Зачем я кончил жизнь так неприлично? Сказать по правде, я логичноВам правоту свою не мог бы доказать,Но снисхождения достоин я. Когда бы Вы поручились мне, что я умру… Ну хоть, положим, завтра ввечеру, От воспаленья или острой жабы,Я б терпеливо ждал. Но я совсем здоров И вовсе не смотрю в могилу;Могу еще прожить я множество годов,Ажизнь переносить мне больше не под силу,И, как бы я ее ни жег и ни ломал,Боюсь: не сузится мой пищевой канал Ине расширится аорта…Апотому я смерть избрал иного сорта.Я жил, как многие, как все почти живутИз круга нашего, – я жил для наслажденья; Работника здоровый, бодрый труд Мне незнаком был с самого рожденья.Но с отроческих лет я начал в жизнь вникать,В людские действия, их цели и причины, И стерлась детской веры благодать,Как бледной краски след с неконченной картины. Когда ж при свете разума и книг Мне в даль веков пришлося углубиться,Я человечество столь гордое постиг,Но не постиг того, чем так ему гордиться?Близ солнца, на одной из маленьких планетЖивет двуногий зверь некрупного сложенья,Живет сравнительно еще немного лет И думает, что он венец творенья;Что все сокровища еще безвестных странДля прихоти его природа сотворила,Что для него горят небесные светила,Что для него ревет в час бури океан.И борется зверек с судьбой насколько можно,Хлопочет день и ночь о счастии своем,С расчетом на века устраивает дом…Но ветер на него пахнул неосторожно – И нет его… пропал и след… И, умирая, он не знает, Зачем явился он на свет, К чему он жил, куда он исчезает.При этой краткости житейского пути,В таком убожестве неведенья, бессильяДолжны бы спутники соединить усилья И дружно общий крест нести… Нет, люди – эти бедные микробы – Друг с другом борются, полны Нелепой зависти и злобы. Им слезы ближнего нужны, Чтоб жизнью наслаждаться вдвое,Им больше горя нет, как счастие чужое!Властители, рабы, народы, племена –Все дышат лишь враждой, и все стоят на страже.Куда ни посмотри, везде одна и та же Упорная, безумная война!Невыносимо жить! Я вижу: с нетерпеньемПослание мое вы прочиталивновь,И прокурорский взор туманится сомненьем…„Нет, это все не то, тут, верно, есть любовь…“ Так
