– Да нет уж, коллега, я еще чуток помешаю, – поклонился ему Новокрещенов. – Посижу. Как, впрочем, и ты наверняка сядешь – всему свое время. Я в этом почти не сомневаюсь.
– У меня лучшие в городе адвокаты, – предупредил Константин Павлович. – С их помощью я найду управу на любого шантажиста!
Новокрещенов тоже поднялся, шагнул к доктору, прихватил его за лацкан отутюженного халата, смял.
– Ты, Костя, в дерьме по уши, понял? Одна из твоих пациенток, журналистка, покончила жизнь самоубийством после того, как ты ей лапшу на уши навешал, заявив, что у нее неоперабельный рак желудка. И никакие адвокаты тебе не помогут. Есть такая статья в Уголовном кодексе – доведение до самоубийства. Даже если от тюрьмы отмажешься, – как на специалисте на тебе крест поставят. Навсегда. Из тебя в прессе что-то вроде нацистского доктора Иозефа Менгеле сделают. Понял?! А журналисточка эта – к тому же моя жена. И я тебе такой денежный иск впаяю за моральный и материальный ущерб – вовек не расплатишься.
Кукшин угрюмо затушил сигарету в малахитовой пепельнице, вернулся в кресло и промолвил со вздохом, устало и обреченно:
– Ладно. Понял. Чего ты хочешь?
Новокрещенов заметил озабоченно:
– Ты бы курил поменьше. А то еще заболеешь… чем-нибудь онкологическим… А у нас впереди столько дел…
Он порылся сосредоточенно во внутреннем кармане пиджака, достал толстый блокнот в клеенчатой обложке, перелистал.
– Вот здесь у меня внушительный список пролеченных вами от несуществующих болезней граждан. Это, конечно, не все. В действительности их число неизмеримо больше, и если к расследованию подключатся компетентные органы, то раскопают и остальных. Возможно, при этом всплывут и другие суициды среди пациентов «Исцеления». Узнав о страшном диагнозе, далеко не всякий способен… э-э… как это ты предлагаешь… мобилизовать финансовые ресурсы. Да и не все такие дураки, чтобы верить тебе, надеясь на чудо. – Новокрещенов потряс перед носом Кукшина блокнотом и продолжил: – Так вот. Некоторых якобы излеченных тобой, Костя, я посетил и убедился, что ты буквально разорил их своей… комплексной терапией. Люди продавали квартиры, машины… Уверен, они очень удивятся, если узнают, что их обманули. К тому же есть среди облапошенных пара-тройка серьезных парней… В общем, еще вопрос, доживешь ли ты до суда…
– Что ты хочешь? – повторил Кукшин, пристально глядя в глаза Новокрещенову.
Тот протянул руку, взял со стола доктора красочный буклет, рекламирующий Центр нетрадиционной медицины «Исцеление», полистал.
– Да… Судя по всему, фирма процветающая… Но, на мой взгляд, есть у нее один существенный недостаток!
– Да? – в глазах Кукшина опять полыхнули багровые отблески монитора.
– Определенно, – с сожалением захлопнул буклет Новокрещенов. – И связан он с управленческой структурой центра. Вам, Константин Павлович, не хватает хорошего, крепкого заместителя…
– Вы… себя имеете в виду? – догадался смышленый Кукшин.
– Естественно. – Новокрещенов откинулся в кресле, заложил ногу на ногу. – Вот тебе моя трудовая книжка. С завтрашнего дня в ней должна появиться запись о приеме меня в ваш центр… ну, скажем, на должность заместителя главврача по организационно-методической работе. С окладом не ниже твоего, Костя. И не вздумай юлить, предпринимать какие-либо… необдуманные шаги. Криминальная ситуация в стране и в городе сам знаешь какая.
Кукшин смиренно принял зеленую трудовую книжицу и синие корочки диплома. Новокрещенов встал.
– Ну, Костя, пока. Уверен, мы с тобой сработаемся, – и, глядя на затосковавшего доктора, подбодрил: – Ты не волнуйся, я тебе докучать не буду. И кабинета мне не потребуется. У вас когда зарплата? Пятого и двадцатого? Ах, только пятого… хорошо, я подожду. А как начислите – позвоните, – и, уже с порога, задержавшись, предупредил: – А вот рискованные операции с чудесным исцелением раковых больных прекращай. Хватит с тебя истеричных дамочек да невротиков в качестве пациентов. Это я тебе как заместитель и ближайший помощник рекомендую…
В приемной Новокрещенов подошел к секретарше и потрепал ее, опешившую, по бархатной щечке. – Пока, крошка.
Поймав «левака», Новокрещенов через полчаса подкатил к заветному коттеджу в элитном поселке и после ненавязчивого досмотра с применением портативного металлоискателя вошел, сопровождаемый бдительным телохранителем, в огромный, величественный кабинет Феди Чкаловского.
– Как успехи? – поинтересовался хозяин, не вставая из-за обширного, черной полировки стола, лишь протягивая для рукопожатия вялую кисть.
– Чечен у меня, спрятан в надежном месте.
– Молодец, – сдержанно похвалил Чкаловский. – Да ты, доктор, присаживайся. Как говорится, сделал дело – отдыхай смело! Нет, люблю я все-таки вас, чекистов! Уж, казалось бы, сколько крови вы из меня выпили, сколько ребер пересчитали, зубы – во, вечные теперь, а – люблю. У вашего брата ведь как? Сказано – сделано! Приказ есть приказ. Как это… не обсуждается, а исполняется! Не то что мои… Вроде стараются, землю роют, а все через задницу получается… Фраера! Может, ты, доктор, заодно знаешь, где эта падла Щукин-младший затарилась? Веришь, намедни опять двух киллеров на меня навел. Они аж из Екатеринбурга примчались. Мои ребята их, конечно, перехватили, выпытали, что да как, так ведь не знают они, козлы, ни хрена! Рядовые исполнители. Заказ получили, задаток – а кто да зачем меня заказал – не их дело.
Новокрещенов, до сих пор так и не севший в предложенное ему кресло, по-военному сделал два шага вперед и, склонившись почтительно, зашептал:
– И это узнал, Федор Петрович. Щукин в больнице. Насчет диагноза пробиваю пока. В областной клинической лежит. Но не в основном корпусе. Есть там флигелек во дворе, из белого силикатного кирпича. Неприметный такой, без таблички при входе. В нем две палаты оборудованы для привилегированных пациентов. Одна пустая, в другой – Щукин. При нем охранник неотлучно. Есть еще медсестра дежурная, но та без конца туда-сюда шастает, персонала-то не хватает.
Федька достал из объемистой коробки сигару, отстриг ножничками кончик, раскурил неторопливо, подставляя под огонек то так, то эдак, а потом, зажав в зубах, задрал ее в потолок, задымил, будто горнист задудел победно.
– Та-ак… – выдохнув облачко ароматного дыма, заключил наконец он. – Ну, док, спасибо. Вот, как договаривались. – Чкаловский выдвинул ящик стола, достал толстый конверт, ловко, будто «блинчик испек» плоским камешком-голышом по тихой речной воде, пустил его по полировке в сторону Новокрещенова.
Тот быстро прихлопнул скользнувший конверт рукой, но не взял, держал под ладонью, прижимал осторожно, словно птичку поймал, готовую вспорхнуть в любой миг и улететь безвозвратно.
– Бери, док. Там баксы, пять кусков, как условились.
– Спасибо, Федор Петрович. – Новокрещенов поелозил конвертом по столу, а потом отодвинул легонько, не далеко, так, чтоб дотянуться можно было. – Деньги, конечно, по нынешним временам вещь необходимая. Но… не о них я мечтаю.
– Вот как? – удивленно поднял Чкаловский густые, с проседью брови.– Ну-ну. Выкладывай, что у тебя за мечты такие, которые даже за баксы не купишь. Ты не финти, говори прямо, – властно подстегнул его Чкаловский.
– Я… имею в виду… Долгосрочное сотрудничество. Так сказать, на постоянной основе. Короче говоря, прошу зачислить меня в вашу… команду.
Федор осторожно уложил серую колбаску пепла, осмотрел рубиновый огонек на конце сигары, спросил буднично:
– А – зачем?
– Сложно нынче одному, без поддержки. Да я и не с пустыми руками пришел, – заторопился Новокрещенов. – Со вступительным взносом. Со своим э-э… пирогом к общему праздничному столу.
– Да ну? – заинтересовался Федька.
– Фирмочка у меня есть, – внутренне торжествуя, выложил Новокрещенов. – Медицинская. Частная. Невелика, зато доход постоянный, надежный приносит. Люди-то во все времена болеют…
Федька ухмыльнулся довольно.
– Вот ты какой… А что за фирмочка?
– Центр нетрадиционной медицины «Исцеление». Он у меня практически в руках. Остались… кое-какие формальности.
– Вот хват! – одобрительно кивнул Чкаловский. – Я ведь про ту контору слыхал. Говорят, там лепила классный работает. От всех болезней лечит… Так, говоришь, эта фирма теперь твоя?
– Практически…
– Хорошо, – искренне похвалил Федька. – Правильно мыслишь. Вот тебе конкретное поручение. В общем, ты Щукина вычислил, а теперь порадуй меня, старика. Сделай так, чтоб я об этой падле некролог в ближайшем номере газеты прочел. С соболезнованиями папаше его, депутату Государственной думы. Понял? Сделаешь – дальше будем базар вести. Но в любом случае премия – двадцать тысяч баксов. Вот тебе… – Федя извлек из ящика необъятного стола второй конверт, так же ловко пульнул Новокрещенову.– Тут пять тысяч пока. Задаток. Сделаешь – остальное получишь. Ну и, само собой, нерешаемых проблем в жизни твоей с той поры не будет. Захочешь фирмой рулить – пожалуйста, покажешь только пальцем на ту, которая приглянулась, – твоя. В Африку или в Штаты слетать – скатертью дорожка. Надумаешь в депутаты пойти – назови только округ, и тебя выберут… Но дело – вперед.
