Ознакомительная версия.
Наконец, в руках с кирпичом застигнут светом фар – сразу бросил: вдруг полицаи!
Ночью, пред рассветом, я готов разнести зловещую машинерию хоть голыми руками… вскакиваю, впотьмах цепляя ботинки и куртку… бедная Аня уже ни на что не реагирует… Пока я ищу рукавицы, звук, как-то ухнув, исчезает!.. или это только кажется… Тишина режет слух, давит и стучит в висках… Господи, спасибо!
Но это, вы скажете, действительно чрезвычайные, экстраординарные случаи, вам просто не повезло… Таких неординарных тут полным полна моя коробочка и её окрестности, вот хотя бы самые свежие.
3-е января, 3 часа ночи, праздничный салют… Вроде бы и ничего, праздник и всё такое… Приближаясь издалека – вместе с криками «Новый год! Просыпайтесь, б…!» – он, салют, оказывается, запнулся – ну конечно же – у нас под окном… Ну, думаем, повзрывают несколько минут и уберутся, какие их мозги и годы… Так нет же – полтора часа несмолкающей канонады, так что все окна трясутся, чуть не лопаются, а кот, хоть не из пугливых, забился под шкаф!.. Где они столько боеприпасов-то понабрали и как с собой притащили! Наконец, я отодрал клейкую ленту, а Аня высунулась в окно и своим зычным голосом… поздравила и их тоже, пригрозив милицией – или уже полицией…
Или вот есть категория населения (и немалая, надо сказать) тех, кто свой праздник постоянно с собой носит – в виде телефона… но это мелочи, мелюзга, а есть те, кто возит его с собой на машинах: подчалил к подъезду на парковочку, под чужие окна, распахнул специально двери на все стороны и врубил на всю катушку своё быдляцкое музло… Тут уж понятно, что человек (или как его?) безо всякой надобности во дворе чужом застолбился, а дверки пораскрыл с умыслом: чтобы и окружающим весело было… Чего тут только не понаслушаешься: и гнилой шансон с «жиганами» и «лярвами», и гнилой новомарочный рэп с сэксом и матом через каждое слово, и гнилая псевдовосточная попсовая дрянь… Да впрочем, неважно что, не совсем даже важно когда (хотя обычно уже заполночь), важно, что орёт как на пожар, гипербасы ухают не хуже тех же взрывов, и продолжается всё это часами!..
Я пытаюсь отнестись философски (хотя надо бы дробовик купить, и чисто философски, выключив свет и открыв край шторки, примостить его в угол форточки!..), Аня не выдерживает… «Я сама пойду», – заявляет она в отчаянии и в пику мне, и скажу всё, что я о них думаю! Я всё же предостерегаю в стиле философии и истории, пытаясь не давать ей одеваться. Если человек (или как его?) уже раскрылил дверцы (а некоторые ещё и багажник, но это днём) и диджеем-петухом восседает в эпицентре подобной катавасии, куря и мотая башкой, то представь себе, что у него в центре мозга, вернее, в черепной коробочке, где, так и кажется, что-то гремит с ударами, как погремушка… Это или наркоман, или…
Хотя у нас в селе вроде и нормальные парубки, я где-то писал уже, устраивают посреди ночи почти тоже самое. У матери сердце заходится от перебивки этими басовыми канонадами, дома тоже никуда не скрыться, жарища невыносимая… Раньше отец выйдет и гаркнет – все врассыпную… Да раньше и гипербасов этих, не иначе как чёртово изобретенье, не было, и не в машинах музыка играла, и молодёжь всё же была не настолько безмозглая, и машины не у каждого сопляка… И здоровья было побольше… Теперь он, человек уж не дюже молодой, за двустволку чуть среди ночи не взялся, чтоб не быть голословным… Но он-то всё равно не возьмётся, а кто-то взялся: я сам слышал и видел пальбу, пригибаясь в терраске, и честно говоря, в душе даже радуясь…
Но у меня нет двустволки… Возникает заварушка… Аня, вырвавшись, называя меня трусом, выскакивает… Я, на ходу как попало одевшись и схватив под куртку скалку, выскакиваю за ней…
Чувак, как ни странно, немного убавляет… «Муторно мне, плохо, тоскливо…» – каким-то выгоревшим от жизни голосом оправдывается он… Мы понимающе киваем, едва ли не улыбаемся: мол, не грусти, всё будет хорошо: инфразвук, конечно, помогает!.. Как только мы скрываемся за дверью подъезда, он прибавляет опять на всю. Снова обуваемся и выходим. Цирк какой-то! И так три раза!.. Но музыка так и не смолкает…
Или мало того, что музлом жлобствуют, ещё и фары на полночи в окно врубят…
Или появился прошлой весной некий новомодный мотоцикл, который зарычит вдруг за окном так, что спать и после его отъезда часа три не захочешь! А в промежутках между катаниями вокруг блестящей железяки на пятачке парковки чисто мужская такая компания знатоков собиралась – по 16—17 годков от роду – и до полночи обсуждение технических характеристик… (Как в Бронницах, показался, будто призрак, и в здешних наших окрестностях весёлый мотоциклист, у коего какой-то бумбокс приделан на багажнике – «чтобы это… типа всегда музыку с собой…») Благо Господь отвёл: семейство с подростком и мотоциклетом переехало куда-то.
Есть ещё, чтоб далеко было ходить не надо – как раз у противоположного конца нашей пятиэтажки, – ЗАГС. Приличное вроде бы заведение, но каждое утро пятничное и субботнее оттуда раздаются не особо приличные звуки. До часу дня только и слышишь, как заведённые, коллективные возгласы «А-а-а!» – нечто среднее между «ура!» и «вау!», сопровождаемое отрывистыми аплодисментами. Сразу понятно, где учились: точь-в-точь как смех массовки в дебильных телешоу! И что это за «А-а-а!» ублюдочное – язык, что ль, проглотили?! Редкий раз найдётся исконно русский, живой ещё мужик, который крикнет «Горько!» или тётка, которая заведёт всех тоже на членораздельное «Поздравляем!». Вокруг потом весь тротуар в бутылках и пластиковых стаканчиках, в мишуре и конфетти… Да и с чем особо поздравлять: всё это такое же одноразово-пластиковое, «Камера!», «Мотор!»: не успеешь «А-а-а!» проорать, как каждый второй брак распадётся… Это, в понятных нынче аналогиях, как «Кинопоиск» и «Рутрекер»: сначала постеры и слоганы, а потом – кривой звук, перевод издевательский, а то и вовсе «камрип»!.. Покуришь с утреца, вздохнёшь: подводные сплошь камни, и где те Капри, и брючки капри?.. а ведь ещё кредит на «камри»!..
Тут, правда, слава богу, укороченная программа, а в Бронницах мы обычно наблюдали и выслушивали второе отделение, с теми же бесконечными «А-а-а!», а дальше и со всем остальным, не менее бестолковым и беспощадным: напротив нашего балкона находилась какая-то столовка режимного, кстати говоря, НИИ, где регулярно устраивались свадебные банкеты…
У нас на свадьбе, если кому интересно, кроме нас самих было два человека, Анина подружка с мужем, да и те опоздали. А мы уже, облачённые в купленные по случаю за 300 р. джинсы и той же цены белое (ну, правда, очень уж холщёвое) платьице, распивали дешёвое вино под мостом… чем не романтика!..
Но это, правда, покамест несильно помогает… Но вспомнить ошарашенного водилу, как он переспросил «Куда?!.», когда в восьмом часу утра мы завалились в салон такси – Аня с фотоаппаратиком и букетиком, а я с бутылкой и пакетом бутербродов, завсегда приятно…
Уж от чего точно мы надеялись избавиться в Москве, да и просто в другой квартире, так это от ежедневного сверлежа соседей и ежевикендных всяческих быдляцко-молодёжных шаривари, с затяжными полуночными музыкальными сейшнами, танцами и будто стоящем на реверсе – но живым, подгитарным! – «Владимирским централом». Как раз за несколько дней до свадьбы мы вынужденно переселились на другую, куда более плохую, квартирку в местном неблагополучном райончике «у моста», прозванном нами Ист-Эндом; тут пятиэтажка строилась каким-то кооперативным способом, и жильцы-дольщики благоразумнейшим образом сэкономили на толщине стен, а судя по всему, и потолков… В Москве-то, судили мы по знакомым, у которых бывали раньше, стены хоть из пушки прошибай! Соседи-то и то у всех приличные: то геи-архитекторы, весёлые, но в общем тихие, то строгие, но деловые менеджеры-лесбиянки!..
Сначала, первых месяца два столичных, сам дом в основном молчал. Потом случились шаривари раза три – но это просто родители-соседи на сутки уезжали, детишки ночью веселились… Кругом сдают квартиры, переезжают, чуть не каждую неделю под окном фургон – то выгружают, то загружают… Вот проявилась стиральная машинка – видимо такая же, как наша, стоящая неровно и из-за этого гордыкающая. Слышимость отличная, всё равно что свою включить – чего, кстати, стараемся не делать. И главное, начинают ближе к затишью сонному и продолжают до упора, часов до трёх, и главное – почти что ежедневно! Таджикская семья, что ль, поселилась там иль батальон солдат!..
Затем откуда ни возьмись начался знакомый нам сверлёж – сначала понемногу, вкрадчиво по выходным с утра, потом – отчаянный, бессмысленный и беспощадный, до полного надрыва! За это время можно стены в соты иссверлить! Воистину тут материал готовый для психотерапевтов – нереализованный (и реализованный вообще-то!) садизм и сублимация: деструктивный позыв небезуспешно скрывают за конструктивным – типичный случай! В ванной, пока моешься, можно новости узнать или сериал прослушать – правда, перверсией попахивает тоже: если у них над нами такая ж совмещёнка два на полтора, то где там телевизор втиснуть?!.
Ознакомительная версия.