Выхожу из музея и дохожу до Спаса-на-Крови, незаметно крещусь, глядя на икону перед центральным входом, и прошу удачи в сегодняшних переговорах, но внутрь не захожу.
Время у меня есть, и я не торопясь иду по Невскому проспекту в сторону отеля. В это время тут всегда толпа народа, все спешат после работы домой или хотят успеть пробежаться по магазинам. Это количество людей меня всегда поражало, город напоминал огромный муравейник, каждый бежит в свою сторону, и никто никому не мешает. Только тут я понял, почему им так нравится Рига – у нас они отдыхают от этой суеты. Но их хватает лишь на несколько дней, потом они задыхаются от нашего спокойствия, как рыба, выброшенная на берег, и по возвращении с удовольствием ныряют в этот привычный для них водоворот жизни. Я тут не задыхаюсь, а просто тону. Может, ещё и поэтому мне так нравится бродить по музеям, где я прячусь от этой сутолоки.
Как я ни старался идти медленно, всё равно на встречу пришёл первым, прошёл в фойе и сел у стойки бара, поглядывая на входную дверь. Потом появились мои компаньоны – Алексей, сын одного из руководителей нефтеперерабатывающего завода, и мой соотечественник из Риги, Ивар. Оба они были взволнованны и с тревогой ожидали, когда появятся наши кредиторы, которых мы никогда не видели в лицо – все вопросы я решал по телефону через знакомых и под их гарантии. Я успел у бара выпить рюмку водки, и она подействовала успокаивающе.
Когда они вошли, я сразу понял, что это именно те ребята, и поднялся им навстречу.
– Генрих! А это мои компаньоны Ивар, Алексей!
– Очень приятно! Роман! А это Сергей, – ответил один из них.
Я представлял, что увижу двух дедов, а это оказались ребята всего лет на десять старше меня.
– Ну что, мы бросим в номера шмотки и через полчаса встречаемся в баре внизу! Договорились?
Я поднялся в номер с Иваром, Алексей остался в баре прогнать свою неуверенность водкой. Ивар тоже сильно волновался:
– Что будем говорить?
– Только правду! Тем более что я не сомневаюсь, они уже знают про наши проблемы с возвратом денег. Ты же понимаешь, это не простые ребята, там по лицам видно – бывшие кадровые офицеры и, наверное, из разведки. Я же опытный бармен, у меня на них нюх!
Мои слова его совсем не обрадовали, лицо стало ещё более тоскливым.
– Мы хоть домой вернёмся?
– Не будь придурком! Тех, кто должен, не убивают, из них выжимают деньги! – и чтобы его окончательно успокоить, пошутил: – Тебя вначале пытать будут, чтобы узнать, где они лежат!
Лучше бы я этого не говорил – с чувством юмора у него сегодня было туго, после моих слов он даже как-то посерел, да и мне было невесело, я лишь хотел немного приободрить и его, и себя. Мы достали из мини-бара по маленькой бутылочке какого-то заграничного пойла, одним махом их опорожнили. Пора было спускаться вниз.
Отель «Невский Палас» открылся недавно, и его бар славился дорогими напитками и дорогими женщинами. Мысленно я подсчитывал, хватит ли мне денег на этот разговор и как долго он будет продолжаться. У самого входа стоял длинный стол, рассчитанный человек на двенадцать, и мои кредиторы ждали нас почему-то именно за ним. Мы ещё раз поздоровались и сели напротив них. Только я приготовился оправдываться, открыв рот и начав с фразы:
– Ну, у нас получается такая ситуация… – Роман не дал мне закончить.
– Мужики, о делах завтра поговорим! Сегодня мы должны познакомиться, – и, подозвав официантку, сразу сделал заказ, словно знал меню наизусть. – Нам всем по сто грамм «Луи XIV» и несколько шоколадок!
Потом он обратил внимание на компанию очень привлекательных женщин возле барной стойки.
– Девушки, я бы хотел пригласить вас к себе за столик, конечно, если вы не обременены какими-нибудь делами!
Одна из них переспросила:
– Всех?
– Ну конечно, всех! Нельзя же кого-то обижать!
И подразделение местных ночных бабочек в количестве десяти особей расселись за нашим столом. В любой другой момент я бы, конечно, обрадовался, а сейчас меня мучил вопрос: «Кто за всё это будет платить?» А когда Роман заказал им всем тот же коньяк, мне стало любопытно, сколько же он стоит, слишком уж красивой была бутылка. В глазах зарябило: один грамм – один доллар. Чтобы себя больше не загружать этим идиотским положением, я поднял бокал:
– За знакомство со всеми присутствующими! – и чокнулся вначале с кредиторами, а потом с каждой из девиц, имя же запомнил только одной – её звали Вероника, она сидела рядом со мной.
Я выпил залпом до дна, мои новые знакомые тоже. Девицы же только пригубили, как и положено в приличном обществе. Роман сразу попросил принести ещё, и я уже не дёргался, мне было безразлично, кто должен платить.
В зале звучала классическая музыка, Роман прислушался.
– Это фортепьянная соната Бетховена.
Моя соседка за столом отозвалась:
– Да! Номер четырнадцать.
У меня округлились глаза: проститутка с таким интеллектом! Как только зазвучала следующая мелодия, она опередила Романа:
– Шопен, ноктюрн номер два ми-бемоль мажор.
А он дополнил:
– Опус девять.
И они стали ждать следующую и сказали почти одновременно:
– Эннио Морриконе!
Мне оставалось только спросить:
– Вы что, из одной в консерватории?
– Генрих, расслабься, это умные девочки, насколько я помню, они в театральном учились!
А моя соседка с улыбкой добавила:
– И хорошо учились!
– Если я не ошибаюсь, мы с вашей компанией встречались в прошлый раз в «Юбилейной»? – спросил у неё Рома.
Она ответила ему с улыбкой:
– Не со мной, с моей однокурсницей, – и показала глазами на девушку в конце стола.
Я знал эту гостиницу, она была самой фешенебельной в Питере, как раз недалеко от Русского музея.
Хотя я выпил уже достаточно, хмель меня не брал, наоборот, после их краткого диалога я почувствовал себя ущербным – эта женщина была гораздо образованнее меня, по крайней мере, в вопросах музыки. И меня уже не удивило бы, если бы она смогла рассказать, на какие фракции можно разложить нефть – как раз в последнее время я засел за учебники, которые бы мне помогли разобраться в её переработке. Классическая музыка меня не особенно увлекала, в моем баре каждый день звучал рок и поп, и от этого мне больше всего нравилась тишина. На какое-то время я ушёл мыслями в себя, одновременно делая вид, что слушаю непринуждённую болтовню, и если видел, что их губы растягиваются в улыбке, я тоже растягивал губы.
Потом, словно очнувшись, я услышал, что разговор зашёл о живописи, и я сел на своего конька, пытаясь хоть в этом показать некую осведомлённость. Мои же компаньоны пили молча, снедающий их страх начинал меня раздражать – всё равно за всё придётся отвечать мне. Они напоминали мне груз на воздушном шаре, из-за которого он не может взлететь. Я повернулся к Алексею и сказал:
– Не пора ли тебе домой, к жене?! Ты всё равно в картинах ничего не понимаешь! – Это прозвучало почти как приказ, и как же он обрадовался, его лицо просто засветилось, словно пришло помилование и казни не будет.
Он сразу же стал извиняться перед всеми за то, что ему надо уйти, и быстро скрылся за стеклянной дверью. Рома посмотрел на меня каким-то испытующим взглядом, он сразу понял, что я его отослал. Потом я так же отослал Ивара. И с сожалением вспомнил своих друзей по бару, которые стояли друг за друга горой, а не этих трусливых слизняков, с которыми приходилось заниматься новым для меня делом.
Роман словно видел меня насквозь.
– От ненужного балласта избавляешься? Правильно, нам такие грустные не нужны! – и понятливо усмехнулся.
Его компаньон, казалось, приехал сюда просто развлекаться, а не выбивать из меня три миллиона. По обе стороны от него сидели две симпатичные девочки, которых язык не поворачивался назвать шлюхами, любому было бы нестыдно появиться с ними на улице, мужики вслед обязательно оборачивались бы.
Рома спросил:
– А чем ты раньше занимался?
– Если сейчас я на заводе расщепляю нефть по фракциям и продаю, раньше делал всё наоборот – смешивал и продавал!
Он посмотрел вопросительно.
– Барменом я работал в Риге, есть там такой бар «Ленинград».
Компаньон Романа аж подскочил на месте и впервые заговорил:
– Был я там, классный бар, – он посмотрел на меня внимательно. – И тебя я вспомнил, вот, думаю, физиономия знакомая. Мы с тобой о летающих тарелках говорили, про инопланетян. У вас ещё швейцар там был чемпион по боксу, даже имя его помню – Марком звали, и метрдотель такой интеллигентный. Мы пока в Риге были, каждый вечер у вас сидели. Ну надо же как бывает, три года с тех пор прошло!
Сколько ни пытался я его вспомнить, у меня не получалось, просто с улыбкой покачал головой – таких, как он, с которыми мне приходилось болтать вечерами за стойкой, было слишком много.
