– Ну, вот курган. Смотри, – она широко повела рукой.
Курган оказался просто высоким холмом, поросшим сочной травой и полевыми цветами. У подножия заросший тиной пруд, в котором надрывно квакают лягушки. Дальше – то ли широкий ручей, то ли речушка, пригодная лишь для того, чтобы пускать по ней бумажные кораблики. Если не знать, то никогда не подумаешь, что это место как-то связано с легендарными скифами.
– Я здесь маленькой любила бывать. В выходной всегда просила папу, чтобы сводил. Он здесь рыбу ловил, раньше речка вполне приличная была. Сидел с удочкой, а я вокруг копала. Клад мечтала найти или реликвию какую-нибудь древнюю.
– Нашла?
– Нет. Моя подружка однажды откопала резную пуговицу, и я ей завидовала страшной завистью. А потом увидела, что такие пуговицы в универмаге продаются. Кто-то гулял и потерял.
– Я тоже клад искал в детстве. И тоже не нашел, – подбодрил он и улыбнулся собственным воспоминаниям. – А кто тут похоронен?
– Точно не известно. Но человек из небогатого рода. Возможно, женщина. Археологи украшения нашли. Еще при социализме. Теперь здесь давно никто ничего не ищет. Только энтузиасты. А это ведь первое тысячелетие до нашей эры!
Золотов вспомнил, что для Насти он – работник культуры. И здесь вроде бы не просто с девушкой прогуливается, а изучает обстановку. Так сказать, на рабочем месте находится. Он придал лицу деловитое выражение:
– Солидно. В принципе, можно деньги выбить. Дорогу подлатать, музей какой-нибудь открыть, рекламу дать. Народ к могилам и потянется… Ну, в смысле – к курганам.
Между прочим, не сильно соврал насчет кургана. Он прекрасно знал, как под совершенно безумные проекты государственные деньги выбиваются. Скифские курганы – идея масштабная, надо только грамотно преподнести.
– Да. Если успеть, – язвительно ответила Настя и кивнула в сторону.
Золотов проследил взглядом. У подножия кургана, с другой стороны, два мужика шустро кидали лопатами землю в прицеп машины.
– Чернозем воруют, – с отчаянием пояснила она, – он здесь хороший. В огород к себе повезут, будут морковку выращивать. Или на продажу дачникам. А строители песок вывозят. Никого не волнует, что место историческое. Бесплатно же – приезжай и копай. Это доходней, чем история.
– А полиция куда смотрит?
Ах да! Она же рассказывала – полиция у них кроссы бегает и через козла прыгает. Могли бы здесь бегать и прыгать. Воздух свежий и за реликвией бы присмотрели между делом.
– Раньше смотрели, при старом мэре, а теперь никому не нужно. После того как мост обветшал, этот берег – вольница. Полиция сюда не заглядывает. Скоро садоводы все сроют. Кроты. И объяснять бесполезно.
Настя жила в Великозельске всю жизнь, здесь родилась. Уезжала в областной центр учиться, а потом снова вернулась. Город свой она любила так, как любят члена семьи. Больно было смотреть, как старинное русское поселение на глазах приходит в упадок, ветшает, нищает, разворовывается. Она старалась говорить о проблемах равнодушно, с иронией, но Золотов видел, как близко к сердцу принимает она происходящее. Не плачет только потому, что отлично понимает – бесполезно.
– Постой здесь, – попросил он и решительно направился в сторону копателей.
Подошел бесшумно, со спины, словно разведчик к часовым. Постоял в задумчивости, внимательно разглядывая землекопов. Ничего преступного и криминального в их облике не было. Обычные мужички, таскающие для огорода чернозем. Они и думать не думают об истории, они ее после средней школы сразу забыли. И о недрах, что принадлежат только государству российскому.
– День добрый. Что копаем, граждане? – деловито обратился Вячеслав Андреевич к копателям.
Один из них, не отрываясь от дела, повернул голову и недобро зыркнул.
– А тебе не все равно?
Ишь, городской! Ботинки на солнце блестят, шнурки из кожи. Сразу видно – командировочный. Что ему тут понадобилось? Девку с собой притащил. Наверно, хотел на природе за ляжки похватать, а тут – люди трудятся.
– Мне не все равно, – негромко, но жестко ответил городской. Незаметно для Насти достал из кармана удостоверение, помахал им перед носом работающих. – Следственный комитет. Москва. Это исторический памятник, охраняется государством. За разграбление – до двенадцати лет.
– Че? Какой памятник? – растерялся мужик.
Сколько раз здесь все копали, никто про разграбление не говорил. Совсем озверели – за прицеп с бесхозной землей двенадцать лет?! Пускай в Москву катится и там командует. Здесь свои порядки заведены. Для убедительности он взял лопату наперевес и угрожающе замер.
– Исторический, – упрямо повторил Золотов, – еще раз увижу вас здесь, пожалеете, что не умерли в первом веке до нашей эры.
– Так тут не написано, что это памятник, – примирительно вступил второй копатель, почуяв беду, – куча и куча. Чего чернозему пропадать?
Кто его знает, что за тип! В газете вчера читал: в соседний район приехали такие московские – быстро порядок навели. Вся верхушка под следствием. Может, и до Великозельска очередь дошла?
– Я не ясно объяснил? – Вооруженный волшебными корочками Золотов не собирался сдаваться. В целом, ему не было никакого дела до этой кучи земли. Но до Насти ему дело было. Он – Бэтмен, Человек-паук, Зорро.
– Ладно, – недовольно махнул рукой мужик.
Он прекратил копать, плюнул, бросил инструмент в прицеп. Черт его знает?! Упрешься рогом, а потом этот чернозем боком выйдет. Будет жена в нем морковку растить и на зону в передачах отправлять.
Второй мужик, наверно, подумал что-то похожее, потому что тоже закинул лопату в кузов. Сел за руль, завел машину.
Золотов проследил, чтобы они уехали, и только после этого вернулся к Анастасии.
– Все, они больше не приедут. Я пристыдил.
– Другие приедут.
Он надеялся, что она обрадуется, а она не поверила. Неужели в этом городе все такие – в хорошее верить отказываются?
– Не волнуйся. Я постараюсь, чтобы не приехали.
– Как ты их быстро убедил.
– Это наследственное. От папы. Он, бывало, троих уболтать мог. Если, конечно, они первыми начинали.
Золотов поднял голову, посмотрел на вершину кургана. Солнце клонилось к закату и как будто лежало на его макушке, словно Колобок на носу у Лисицы. Это было очень красиво.
– А давай залезем, – предложил он, протягивая Насте руку, – оттуда вид, наверно, обалденный.
На самой вершине Настя немного потеряла равновесие, оступившись, и Золотов с удовольствием поддержал ее за талию. Рука его легла на округлый бок и словно приклеилась. Убрать ее не было никаких сил. Она не возражала.
Внизу под ними серебрилась в лучах заходящего солнца речка, зеленели некошеные луга, темнел на горизонте лес.
– Да. Обалдеть, – глядя вниз, протянул Золотов, – скифы знали, где жить.
Когда они ехали обратно, он, чтобы упрочить в ее глазах свои позиции работника культуры, предложил:
– Потом еще раз приедем. Я поснимаю для отчета.
Настя не успела ответить, у нее зазвонил телефон.
– Да, – с явным раздражением ответила она, – Дим, я не могу сегодня… Занята… Нет, не дома… Хорошо, перезвоню. Пока.
– Я заметил, что тебя тоже встречали, – осторожно напомнил Золотов.
Присутствие на горизонте некоего Димы слегка нервировало.
– Да, Димка, – нехотя ответила она, – в нашей школе учился, в старшем классе. Сейчас в полиции работает, опером. Я у него информацию беру для статей.
– И он этим цинично пользуется.
Если все так, то этот опер в личном плане не слишком опасен.
– Ничего подобного, – слегка возмутилась Настя, – говорит, все серьезно. Уже год ухаживает.
– Врет, – жестко заявил Золотов.
– Что – врет? – не поняла Настя.
– Серьезно – это когда серьезно. А где год, там и десять. Принципиального значения не имеет. Поверь, я знаю.
Да, он знал. Опыт отношений с Жанной не прошел даром. В смысле – бесплатно. Настя не возразила, только с сомнением повела плечами.
И это Золотову тоже понравилось. То, что не бросилась с пеной у рта своего ухажера защищать.
В этот момент из придорожного куста вылез инспектор ГИБДД с радаром наперевес, махнул жезлом, призывая остановиться.
Настя без возражений притормозила, открыла окно. На лице девушки читалось плохо скрываемое удивление. Ехали себе спокойно, ничего не нарушали…
– Сержант Кузьмин. Превышаем, – с нескрываемым удовольствием одышливый инспектор продемонстрировал радар, на котором застыли цифры 81, – населенный пункт.
Солнце еще только собиралось на покой, поэтому за кустом было жарко, как в сауне. Под мышками инспектора на форменной рубашке чернели пахучие пятна. Но инспектор терпел – дело того стоило. Под населенным пунктом подразумевалась пара заброшенных домов метрах в ста от дороги, утонувших в бурьяне.
