– А ему этот препарат не давали, и он умер! – догадался Янов. – Однако, как же ему запретили принимать лекарства? Связывали и запирали в квартире? Похищали?
– Следов связывания нет, нет синяков, нет травм. Прокурор даже поел за три часа до смерти и вина немного выпил. Скорее всего, он понятия не имел, что не принимает нужных таблеток.
– Ему подсовывали поддельные лекарства?
– Скорее всего.
– Так…
Больше всего сейчас Игорю хотелось ворваться в подъезд прокурора и потрясти Ларису Яковлевну, чтобы выяснить, кто и когда ходил к Боженову в последние дни перед его смертью. Но Ева уже заказала обед, их ждут…
Могила иронично наблюдал за проявлениями душевных метаний на грубом лице Янова.
– Прости, – не выдержал Игорь, достав мобильник.
Набрал номер соседки прокурора, коротко представился, попросил помощи и задал главный вопрос:
– Кто навещал Валерия Герасимовича перед его смертью?
– Ну… мало кто. С сестрой он сто лет назад рассорился, не знаю, почему. А вот сын сестры иногда появлялся.
– Валентин?
– Да, Валя. Если не ошибаюсь, видела его на прошлой неделе… слушайте, а ведь Валя – основной наследник Валерия Герасимовича! Вы сообщили ему о смерти дяди?
– Сообщим, не переживайте, – пообещал Игорь и распрощался.
Пришла пора идти к Еве.
– Твоя мать – гадина, стерва! Уходи от нее, иначе и тебе плохо будет!..
Голос ни мужской, ни женский – такой жуткий, неестественный, грубый и липкий одновременно. Я с удивлением заметила, что мои руки трясутся, а следом закружилась голова. Это уже третий звонок, третья угроза.
Каждый раз звонили на городской телефон. И этот голос среднего рода повторял разные грубости, заставляя съеживаться от страха. Ужасно ощущать, что кто-то так отчаянно ненавидит тебя! За что? Почему?.. Маме об этом рассказывать совсем не хочется – она так отчаянно скрывает ужас, который вызывали те жуткие анонимки на красной бумаге, что я не могу пугать ее еще больше!
А тут еще одна беда: пропал Димка, с которым я бы и поделилась своими тревогами в первую очередь. Причем пропал он еще три дня назад, после того самого ужина у мамы. Телефон не отвечает. Вчера я приезжала к нему, звонила в дверь, а он не открыл. Уехал назад в Польшу, не предупредив меня? У него неприятности? Имею ли я право обижаться или стоит подождать немного?..
В прежние времена я обсуждала свои проблемы с подружками, но на этот раз девчачьей помощи явно недостаточно. Вот если бы кто-то сильный, суровый, надежный выслушал бы, а еще лучше – взял бы на себя мои тревоги! Тогда и я смогла бы успокоиться.
И тут я вспомнила о Янове. Он самый суровый, надежный и сильный из знакомых мне людей – настоящий человек-шкаф или, еще правильнее, человек-сейф. К тому же, Янов – мент, то есть, привык сталкиваться с людской злобой. Значит, Игорь Пантелеевич мне и нужен!
Очень кстати позвонила мама, чтобы позвать на ужин в компании Игоря, Шарика и их друга, приехавшего из Курортного. Мама хотела позвать Димку, но не дозвонилась ему. Постаравшись придать голосу беззаботности, я сказала, что Димка уехал за город, на какое-то предприятие своего клиента. И не стоит волноваться – Дима предупредил, что некоторое время связаться с ним не удастся. Мама поверила.
На ужине пришлось изо всех сил изображать хорошее настроение. Я боялась, что долго не выдержу – расплачусь или еще что-нибудь отмочу, но выдержала. Помогли в этом Шарик и мысль о том, что нельзя пугать маму. Тем более, что я надеюсь на помощь Янова.
Когда мама вышла на кухню, а друг Игоря – покурить на балкон, я попросила следователя о встрече. Объяснила, чтобы он не парился:
– Кажется, у нас с мамой проблемы, но она об этом не знает. А еще Димка пропал, и я страшно волнуюсь.
Он кивнул с выражением полнейшего понимания. Все-таки Игорь мне нравился, правильно, что мама на него глаз положила!
Меня хватило еще на несколько часов беззаботного хихиканья, а потом я уехала домой на такси. В пустой темной квартире я села на кровать и заплакала.
Ночью вспомнился недавний разговор с мамой.
– Мам, а почему ты говоришь: в той моей жизни, в этой моей жизни?
Она грустно улыбнулась.
– Когда я осталась одна, мне было очень плохо. Прежде я замечала, что если тяжело идти, то надо делать маленькие шаги. Знаешь, как будто идешь против ветра.
– Это я понимаю! В Гродине иногда ветер просто стеной движется или лучше сказать – наваливается.
– Вот и на меня навалилось. Тогда я решила, что не буду размышлять о том, как мне прожить все оставшиеся годы без тебя, без Саши, без той жизни, к которой я уже привыкла. Просто стану проживать этап за этапом. Оказалось, так проще. Я приезжала в новый город, обустраивалась, работала, а когда чувствовала, что необходимы перемены – уезжала. Время пребывания в одном месте стала называть новой жизнью и каждый раз старалась придать ей суть и завершенность: пусть каждая новая жизнь станет небольшим произведением искусства. Для этого я придумала пять основных составляющих каждой жизни: мудрость, любовь, красота, деньги и мужчина.
– А любовь – это не имеет отношения к мужчине?
– Ну, что ты! Любовь – это отношение к жизни, а мужчина – просто человек, с которым мне приятно провести время. Любовь надо ловить в собственных ощущениях – это радость существования, счастье жить. Если я ощущаю ее в очередной жизни – я считаю, что новая жизнь удалась, а если нет, то уезжаю в другое место и начинаю все сначала.
– А мудрость?
– Каждая жизнь приносит какой-то новый опыт. Однажды я поняла, что у меня есть только я сама. В другой раз – что не надо спешить. В прошлой жизни в Курортном все оказалось сложнее. Я думала, что мой опыт – быть осторожнее в выборе мужчины, но сейчас думаю – пора становиться ответственней.
– А в этой жизни?
– Еще не знаю.
– А красота?..
– Ой, это самое лучшее в каждом эпизоде! Красота может быть чем угодно. Главное, чтобы она оставила после себя то самое послевкусие, которое и будет отличать каждую новую жизнь.
– А например?..
– Ну… Иногда это соседская кошка, но такая изящная, что я будто влюбляюсь в нее. Иногда – вид из окна утром или вечером. Иногда запах мокрой листвы весной, букет сирени, который я куплю у бабули в платочке. Разные вещи, самые разные…
– С деньгами, думаю, все ясно.
– Да, деньги – вещь совсем не загадочная. Они тоже нужны, но не настолько, чтобы я взялась за неприятную работу или унизилась.
– Мам, ты говоришь, что мужчина – это не любовь. А Игорь?
– Тс-с! – она приложила палец к губам. – Игорь – особый случай. Я еще не понимаю, что между нами, но точно знаю: нечто такое, чего давно не было.
Мамин «особый случай» приехал уже на следующий день. Я напоила его чаем с печеньками, а сопровождавшую его жадную длинную морду – молочком с булочкой. Пока гости пили, жевали, лакали, я выдала все о звонках с угрозами, пропаже Димы, своих подозрениях и прочем. В итоге – разревелась, как дурочка.
– Ну, что ты, Селена!.. Не плачь, не стоит!
Он утешал неловко, очень уж по-мужски, а все равно, плакать я перестала.
– С какого номера звонили?
– Не знаю. Это были городские звонки, а у меня на телефоне номер не определяется!
– Это он для тебя не определяется, а для меня – очень даже определяется. Не бойся, я его найду и ноги из жопы… Ох, прости!
Невольно я рассмеялась – не потому даже, что этот здоровенный дядька в своей речи использует детсадовские угрозы, а от ощущения облегчения – будто гора с плеч свалилась: он поможет!
– Что ты думаешь по поводу твоего отца – мог он угрожать?
– Папа? – я немного растерялась. – Понимаете, он мне говорил – мол, не водись со своей мамашкой, она такая и сякая… Но папа слишком бесхребетный, чтобы сотворить что-то действительно ужасное.
– То есть, он бы хотел, но духу не хватает?
Стало неловко – человек-шкаф мог бы подумать, что я не люблю и не уважаю отца.
– Думаете, я хочу отомстить отцу за то, что он позволил бабуле так жестоко поступить с мамой? Нет, просто я слишком хорошо его знаю. Бабушка ведь и его самого ни в грош не ставила. Ругала за бесхребетность, а сама не позволяла шагу в сторону ступить. Пилила… Например, говорила, что папа слишком помешан на одежде. Он и вправду любит модные вещички.
Игорь Пантелеевич чуть прищурился:
– А вещи из рыбьей кожи у него есть?
– Из рыбьей кожи? – рассмеялась я. – Вы это сейчас это придумали, чтобы меня повеселить?
– Не-а, такое бывает на самом деле. Ладно, а сейчас твой отец женат?
– Ну, это большая тайна! Я еще маленькая знала, что папа живет с одной женщиной, но ни разу ее не видела. Он и домой к себе меня никогда не водил, и не рассказывал о жене.
– Странно.
– Для моего папы не так уж и странно! Я могла бы разболтать бабушке о папиной новой жене, а она бы испортила им совместную жизнь. Вот и все.
