P.S. «Все повторяется (в разные моменты времени и частями)», – думал иногда Носиков, хотя и не мог сказать, что именно повторилось.
Носиков стоял на мосту через канал Грибоедова, а по воде что-то плыло.
Подплыло ближе, и Носиков увидел картину в квадратной раме. Ту самую, на которой был изображен лед и прорубь в натуральную величину.
Картина поравнялась с мостом и словно задержалась в среднем пролете, зацепившись углом за мостовую опору.
Носиков глядел в черную прорубь с прозрачными иголками льда по краям. И в это время кто-то оттолкнул его и бросился вниз.
Головой вниз он бросился в прорубь, это был художник – пачедлох в зеленой шляпе с полями.
«Вот еще один способ уйти, – подумал Носиков, – или даже совсем развязать концы с этим миром».
Ни стука, ни всплеска. Картина не дрогнула, только, медленно повернувшись, отошла от опоры моста и поплыла. Люди смотрели с моста и с набережной, другие мелко суетились вокруг.
«Тело будут искать, но не найдут», – подумал Носиков.
P.S. Через канал Грибоедова есть три моста с промежуточными опорами (трехпролетные) – Пикалов, Аларчин и Мало-Калинкин. Отсюда следует, что местом события мог быть только один из этих мостов в нижнем течении канала Грибоедова.
Однажды Носиков стоял на мосту через канал Грибоедова. Мимо шли люди, и одна женщина остановилась.
– Вы так стоите, словно хотите броситься в воду, – сказала она Носикову.
– Нет, не хочу, – поспешил сказать Носиков, – я просто смотрю, как плывет по воде вон та дощечка.
– А почему вы так крепко сжимаете перила?
Носиков отпустил перила моста и сложил руки на груди.
– Зачем вы скрестили руки, это закрепощает, – сказала женщина.
– Вы, случайно, не зубной доктор? – спросил Носиков.
– Нет, я учительница.
– Это почти одно и то же, – сказал Носиков.
– Ваша дощечка уплыла под мост, – сказала женщина.
– Да. – Носиков посмотрел вниз, снова взявшись руками за перила. – Здесь, на этом мосту со мной происходили странные вещи, – произнес он.
– Держите руки свободнее, и вам станет легче, – сказала женщина.
– На этом мосту, – повторил Носиков, – и на других мостах через канал Грибоедова тоже. И вообще. – Он посмотрел направо, потом налево, выбирая взглядом известное ему место. – Раньше я жил в доме здесь рядом. И из моего окна был виден этот мост, на котором мы стоим. А теперь я живу далеко, и этот мост из моего окна виден только условно.
– Условно? – переспросила женщина, и Носикову показалось, что она улыбается.
– Да, – подтвердил Носиков, – если бы ничто не загораживало вида. А направление, в котором смотреть, я знаю.
– А скажите все-таки, – спросила она весело, – чем, по вашему мнению, зубной доктор похож на учителя средней школы?
– Это долгая история, – сказал Носиков.
– Неужели?
– В детстве я одно время был увлечен вождями зулусских племен, была у меня такая книга, – начал Носиков и задумался. Он готов был рассказать свою темную – понятно уже было, что темную – историю, именно сейчас рассказать, и чувствовал, что это можно было сделать, но боялся (хотя сказанных – не написанных – слов стоило ли бояться?), боялся извлекать на свет то, что могло (и опять же, он чувствовал, что именно могло) прорасти какими-нибудь непрошеными чудесами или просто событиями.
– А еще я любил динозавров, – сказал Носиков. – Вы знаете картины художника Буриана? Я сделал недавно для себя несколько, условно говоря, копий, чтобы устроить в своем роде вернисаж из любимых полотен. Мне нравится слово «вернисаж», хотя оно означает не совсем то, что мне хотелось бы в данном случае. Но это будет уже конец моей истории.
Они шли вдоль набережной, по каменным плитам, проложенным в один ряд. Иногда плотно припаркованные машины почти не оставляли места, чтобы пройти.
Вдруг на другой стороне канала Носиков увидел трех человек, высоких блондинов, которые аккуратно следовали друг за другом по узкому тротуару. Носиков вздрогнул, но это были не те, кого он мог опасаться увидеть.
– Вы слыхали когда-нибудь о людях, чья национальность приравнена к кавказской? – спросил он у своей спутницы.
Она не слыхала.
– А имя Жваслай Вожгожог – вам не знакомо?
– Послушайте, – сказала она, – вы разговариваете со мной, а смотрите то в воду, то оборачиваетесь назад. Вас что-то беспокоит?
– Нет, ничего, – сказал Носиков.
– Вам нужно быть либо здесь, либо там, – сказала она строго.
«Здесь», – подумал Носиков. Там, сзади, не было ничего, на что стоило оборачиваться. А здесь – он готов был идти рядом, слушать и слушаться. И слушаться было сладко. Без всякого внутреннего сопротивления, а это многого стоило.
– Давайте перейдем на другую сторону улицы, – предложил он. – Или, может, зайдем куда-нибудь и выпьем кофе?
Огромный тираннозавр, раскрыв пасть, нападает на утконосого динозавра траходонта. Ноги тираннозавра похожи на птичьи – лапа с тремя когтистыми пальцами и четвертый палец сзади в виде шпоры. Хвост тираннозавра вытянут над землей, а пасть, как уже говорилось, открыта.
Утконосый динозавр тоже гигант, но помельче. Он стоит в позе треножника – опираясь на хвост и широко расставленные ноги. Повернувшись вполоборота, он смотрит на нападающего с выраженьем уныния и недовольства в краях своего утиного клюва. Тут же, по видимости спокойно, пасется еще один утконосый.
На заднем плане какие-то некрупные динозавры, словно ощипанные цыплята, бегут, задирая ноги. Всего на картине изображено шесть динозавров разных видов.
Песок. Пучки жесткой травы. Вдалеке деревья и пальмы. Озеро. Песчаный обрыв. Жара.
Время верхнего мела.
Ручей в каменноугольном периоде. По берегу ручья – камни. Сквозь прозрачную воду видно дно. На камнях расположились несколько амфибий разных видов. Это первые существа, вышедшие из воды на сушу триста с чем-то миллионов лет назад. Они похожи на саламандр и тритонов. У всех вполне сформировавшиеся конечности – лапки с пятью пальцами. Пять пальцев – упреждающий ход эволюции. В дальнейшем это число сможет только сокращаться (ласты, крылья, копыта).
Еще одна земноводная тварь плывет в воде, извиваясь как змея. Ног нет.
Общее количество изображенных на картине амфибий – пять.
К берегу ручья вплотную подступают заросли. Видны перистые листья папоротников. Упавший ствол какого-то растения лежит поперек.
Время действия, как уже говорилось, – каменноугольный период, триста с чем-то миллионов лет назад.
На земле лежат россыпью кости. Крупная берцовая на переднем плане у самого обреза холста. Среди костей стоит динозавр игуанодон (пять метров роста) и вглядывается вдаль: «О поле, поле, кто тебя усеял?..» Передние лапы динозавра согнуты в локтях и прижаты к телу, как у борца, вступающего в схватку. Пропорции предплечья и локтя почти человеческие. И даже пять пальцев в раскрытой ладони.
Но в кулак эта ладонь не сожмется, и большой, отставленный кверху палец давно окостенел, превратившись в острый шип, колющее оружие, и динозавр стоит как бы с кинжалом в каждой руке, готовый к схватке.
Вокруг, как уже говорилось, рассыпаны кости. Растут какие-то пальмы или папоротники с коротким толстым стволом и перистыми листьями. В отдалении – несколько деревьев, похожих на сосны. Число деревьев – четыре. Динозавр – один, как уже говорилось.
Местность холмистая. Справа в низине озеро, за ним – холмы, местами поросшие лесом. Небо в тучах.
Время – нижний мел, около ста тридцати миллионов лет до новой эры.
Большое дерево, похожее на сосну. Видна часть ствола и длинная сухая ветвь, идущая параллельно земле. Выше нее – другие, тоже сухие, ветви, на которых висят два крылатых ящера – птеродактиля. Они висят вниз головами наподобие летучих мышей. Тот, который ближе, раскрыл клюв, демонстрируя зубы в его передней части. Его крылья полураскрыты. На каждом крыле есть три пальца, они с когтями.
На нижней ветви расположился еще один птеродактиль, уцепившись одной ногой и теми пальцами, которые на крыльях. Еще один изображен в полете.
Всего на картине изображены четыре ящера, из которых три на дереве и один в воздухе. Дерево, как уже говорилось, хвойной породы. С высоты положения видны другие деревья.
Лес. Холмы и невысокие горы. Закатная золотая дымка над их вершинами. Правее течет река, отсвечивая водной гладью.
Конец юрского периода или начало мелового.
Берег моря. Полого спускающиеся к воде скалы. У воды – узкая полоска песка.
На берегу три плезиозавра лежат, как тюлени. Это морские ящеры, у них мощные ласты и длинные шеи. Все изображены в разных позах: один вытянул шею вперед, другой – вытянул вверх, третий – изогнул по-змеиному.
