– Мое имя Афинион и родом я из Киликии…
В это время Мемнон, а вслед за ним и Требаций пробрались сквозь толпу к Варию.
– Ты здесь! – увидев Мемнона, обрадовался фригеллиец.
Они крепко обнялись.
Мемнон тихонько сообщил Варию, что он пришел вместе с Требацием, который хочет поговорить с ним.
– Прекрасно! – вскричал Варий.
– Только не называй вслух его имени, – предупредил Мемнон. – Возможно, не всем в этой толпе можно доверять.
– Я понял тебя.
О личной встрече со знаменитым архипиратом Варий не мог даже мечтать.
Через минуту Мемнон представил ему Требация, который протянул руку бывшему квестору Фрегелл и сказал:
– Рад познакомиться с тобой, Квинт Варий. Я много слышал о тебе. Один из моих знакомых рассказывал мне, что своими глазами видел, как тебя, осужденного на казнь, вели со звонком на шее в Мамертинскую тюрьму и как юная весталка выехала тебе навстречу на своей колеснице, потребовав отмены смертного приговора. Это правда?
– Да, я обязан своим спасением этой благородной девушке-весталке, – отвечал Варий. – Все устроили Гай Гракх и Гай Блоссий из Кум. Они знали заранее, чем закончится это судилище оптиматов, и уговорили весталку помешать казни. Оптиматы были в бешенстве. Потом они привлекли Гракха к суду, обвинив его в тайном подстрекательстве мятежа во Фрегеллах, но все обвинение рассыпалось на первой же судебной сессии… Все это уже в прошлом, – подавив вздох, продолжал фрегеллиец, – теперь мне предстоит выступить в новой роли, и я радуюсь, что такой известный и прославленный человек, как ты, находится сегодня среди нас. Одно твое присутствие здесь – счастливый знак для нашего дела…
– Я пришел сюда с целью не только ободрить тебя и твоих мужественных друзей, – сказал Требаций. – Вам нужно оружие, и я твердо обещаю, что оно будет доставлено в Сицилию.
В это время Афинион уже заканчивал свою короткую речь, гневно выкрикивая:
– Наши враги не оставили нам другого выбора. Только с оружием в руках мы добьемся свободы и справедливости. Смерть тиранам!
Толпа в едином порыве подхватила последние слова киликийца:
– Смерть тиранам!
Какой-то юноша в накинутом на плечи коротком плаще подошел к Варию и тихо сказал:
– Прибыл Маний Эгнаций и с ним Гадей, который хочет переговорить с тобой наедине. Они оба ждут тебя в загородной палестре, той самой, где мы провели прошлую ночь. Гадей сказал, что у него есть причина, чтобы не показываться в толпе.
– Милостью богов в последнее время я получаю одни приятные известия, – с большим удовлетворением произнес Варий. – Передай Гадею, что я скоро приду.
Юноша кивнул головой и исчез в темноте.
– Вы когда-нибудь слышали о разбойнике Гадее? – повернувшись к Требацию и Мемнону, спросил Варий.
– В позапрошлом году я познакомился с одним богатым сицилийцем из Леонтин, который обещал за его голову два аттических таланта, – сказал Мемнон. – Он рассказал мне, что Гадей убил его родственника, – добавил он.
– Отрицать бесполезно, человек он отчаяный, настоящий головорез, – согласился Варий: – Он латинянин, а может быть, даже римлянин. Настоящее имя его неизвестно. Прошлое у него темное. В Сицилии он появился года четыре назад, сколотил шайку удалых разбойников, посадил их на коней и занялся грабежами, неожиданно появляясь то в одном, то в другом месте. Два года назад он был заочно приговорен к смерти. Такому человеку нечего терять, и я решил не отказываться от его услуг. У него человек тридцать хорошо вооруженных всадников, которых в недалеком будущем я хотел бы использовать в качестве разведчиков…
До полуночи около четырехсот рабов, собравшихся неподалеку от алтаря Паликов, обсуждали свои дальнейшие действия. Среди них было немало беглых. Они рассказывали, что в горах скрываются сотни их товарищей, которые с готовностью примкнут к восстанию.
Варий изложил свой план действий на начальном этапе восстания: нигде не концентрировать свои силы и постараться заманить римского претора в ловушку где-нибудь в горных теснинах. Фрегеллиец намеревался засесть с отрядом рабов в неприступном месте и приковать к себе все силы римлян, в то время как Сальвий, Афинион и Дамаскид, собрав свои отряды, ударят на врага с тыла.
Требаций, слушая речи заговорщиков, все больше укреплялся во мнении, что Сицилия действительно на пороге большой войны.
Мемнон, пока шло совещание, зорко наблюдал за толпившимися вокруг людьми, не склонный доверять всем без исключения. Он считал себя ответственным за безопасность предводителя пиратов и не очень-то был доволен тем, что тот ведет себя беспечно, не скрывая, кто он.
– Пора возвращаться, – шепнул он Требацию и стал прощаться с Варием, Сальвием, Афинионом, Дамаскидом и этолийцем Тераменом, которого Сальвий представил всем как своего близкого друга.
Кроме этих пятерых, Мемнон не был знаком больше ни с кем из числа собравшихся.
– Я уверен, с тобой мы еще увидимся, – сказал он, обнимая Вария.
– И все-таки назови хотя бы приблизительно то место, где ты собираешься выгрузить оружие, – попросил фрегеллиец.
– Это пустынный берег южнее Гераклеи. Иногда моряки называют его Скалами Лестригонов. Но ты напрасно беспокоишься. Ты меня знаешь, я не пожалею усилий, чтобы все устроить наилучшим образом. Под Гераклеей меня должен приютить в своем имении один человек… Место надежное. Даже если я опоздаю к началу вашего выступления, я найду способ связаться с вами.
– Послушай, Мемнон, – вмешался в разговор Сальвий. – Под Гераклеей ты можешь найти меня. В этом тебе поможет кузнец Эргамен. Запомни его имя. Он работает в имении Серапиона, которое находится в трех милях севернее Гераклеи, на правом берегу реки Галик. Эргамен поможет тебе связаться со мной. Скажешь ему, что тебе известно мое местонахождение и назовешь Каприонскую гору. Это будет паролем.
– Хорошо, я запомнил, – кивнул головой александриец.
– Прощай, Мемнон, – сказал Варий. – Мне остается лишь уповать на то, чтобы тебе всегда сопутствовали удача и покровительство всех бессмертных богов…
– Постой! – сказал Мемнон, снимая с себя пояс, в котором он хранил деньги. – Тебе предстоит дальний путь. Вот, возьми! Здесь одни золотые филиппики… кажется, около восьмидесяти монет. Они тебе пригодятся больше, чем мне.
– Не знаю, какими словами выразить тебе свою благодарность, – растроганно проговорил фрегеллиец, принимая щедрый дар друга.
Заговорщики, разбиваясь на группы, стали покидать рощу Паликов. Одни из них уходили по дорогам, ведущим к Агирию и Центурипам, другие направлялись в сторону Энны и Имахары.
Глава пятая
Критские пираты. – Морской бой. – Донос. – Мероприятия претора Сицилии
Требаций и Мемнон, выехав из конного двора, пустили лошадей почти во весь опор по хорошей ровной дороге и примерно через два часа миновали Леонтины. Отсюда до Сиракуз оставалось не более тридцати пяти миль.
Над гребнем ближайшей горы показался полный диск луны.
В это время они услышали за спиной конский топот.
– Кто-то нагоняет нас, – обеспокоился Мемнон.
– И, похоже, не один, – хладнокровно заметил Требаций, прислушиваясь к доносившемуся издалека дробному топоту копыт.
– Я предлагаю затаиться здесь и подождать, пока всадники проедут мимо, – сказал Мемнон.
– Не пойму, что с тобой? – удивился Требаций. – Ты вздрагиваешь от малейшего шума…
– Просто вспомнил о том, что еще позавчера поклялся всеми богами быть осторожнее и хитрее лиса…
Они съехали с дороги и укрылись за толстыми стволами возвышавшихся неподалеку платанов.
Конский топот быстро приближался. Мемнон и Требаций замерли, удерживая на месте своих лошадей. Вскоре группа всадников пронеслась мимо них, и спустя еще немного времени топот, удаляясь, стих.
– Их было не меньше пяти, – определил Мемнон. – Не нравится мне это.
– Ты думаешь, нас кто-то преследует? – спросил Требаций.
– Даже если я ошибаюсь, будет разумно свернуть на окольную дорогу.
– Мы потеряем много времени.
– Это лучше, чем потерять голову.
– Скажи прямо, чего ты так опасаешься?
– В роще толкались разные люди. Среди рабов могли оказаться соглядатаи из города.
– Клянусь Юпитером, ты стал слишком уж подозрительным.
– Я стал таким после того, как Минуций пал жертвой предательства, да и сам я, как ты знаешь, был на волосок от гибели… У меня нехорошие предчувствия. Кто знает, может быть, эти всадники посланы в Сиракузы властями Палики, чтобы сообщить претору о готовящемся восстании? А возможно, кому-то захотелось разбогатеть на двадцать талантов, назначенных римлянами за твою голову.
– Допустим. Но не ошибемся ли мы в выборе окольных дорог?
– Не думаю. Как в Италии все дороги ведут в Рим, так и здесь – в Сиракузы.
