– Мне кажется, Шурочка, у людей одной профессии больше общего.
– У мужчины и женщины всегда найдется нечто общее, – многозначительно взглянула на свекровь Саша.
– Я понимаю, на что ты намекаешь. Секс – это, бесспорно, важно, только он не все в жизни решает. Наступает момент, когда на передний план выходят другие ценности.
– О-о, вам, конечно, виднее, – засмеялась Саша. – Надеюсь, у нас с Володей этот момент наступит еще не скоро.
Ответила и, спохватившись, почувствовала неловкость. Под пристальным колючим взглядом свекрови ей стало не по себе. Эта женщина едва терпит ее присутствие, но ссориться с ней Саша не хотела. Ей казалось, что между Галиной Михайловной и ее сыном существует более прочная привязанность, нежели можно было предположить. Володя рос без отца, замуж его мама так больше и не вышла. Собственно, все логично. Загвоздка заключалась в том, что мать не желала замечать очевидное – ее мальчик вырос. Именно об этом Александра собиралась тактично поговорить, но Галина Михайловна яростно шинковала капусту и больше не выказывала желания общаться.
В то же время Владимиру приходилось несладко. Он выдерживал натиск матери и старался как мог, сглаживал острые углы. Противостояние между невесткой и свекровью вошло в классическую стадию застоя: антипатия уже не выражалась открыто.
– Я бы хотела сама стирать для всех и для нее тоже! – заявила однажды Галина Михайловна. В тот день, несмотря на воскресенье, Саша дежурила в больнице, а свекровь затеяла генеральную уборку.
– Что ты придумала? – Володя уже чувствовал, что в отсутствие Саши мама снова начнет свою песню.
– Я не могу видеть твои застиранные рубашки. Ты должен выглядеть представительно! – Галина Михайловна намекала на то, что фирма, которую основал ее сын, должна иметь достойную визитную карточку в его лице. – Ты тоже должен выделяться.
– Только не белоснежными воротничками, мам.
– Почему бы и нет? Начищенная обувь, белоснежный воротничок, аккуратная стрижка – это уже немало для создания благоприятного впечатления, – не сдавалась Галина Михайловна.
– В любом случае меня устраивает то, как Саша стирает. Заранее хочу предупредить, что мне нравится, как она готовит, убирает, гладит. Ну, короче, все нравится.
– Ты полностью попал под ее влияние, – безутешно вздохнула мать.
– Не понимаю, что тебя не устраивает? Твой сын счастлив!
– Это иллюзия. Я не могу доказать, но я чувствую, что от этой женщины у тебя будет много неприятностей.
– Мамуль, я очень люблю тебя, но не тогда, когда ты говоришь глупости.
Галина Михайловна временно сдалась. Она продолжала страдать, живя под одной крышей с той, которая изо дня в день отдаляла от нее сына. От всей души надеялась, что однажды эта несносная девица еще проявит свою истинную сущность. Бедный мальчик, тогда он пожалеет о потраченном впустую времени. Но время шло, незаметно проходили годы – свекровь отчаялась. Кажется, ее прогнозы не оправдались.
Напряженность, которую Галина Михайловна как бы невзначай постоянно вносила в дом, изводила Сашу. Она упрямо делала вид, что ее ничто не задевает. Александра чувствовала, что замешанные на ревности нападки свекрови постепенно отравляют ее отношения с Володей. Наверняка ему тоже доставалось от матери, хотя он это скрывал. В это время у него были сложности с работой. То, на что он рассчитывал, создавая фирму, пока не получалось. Его компаньон вел двойную игру, пользовался финансами фирмы в своих целях, подкупал бухгалтера, составляя липовые отчеты. В таких условиях Владимир не считал возможным продолжать сотрудничество, о чем заявил открыто. В результате оказался один на один с проблемами ответственности и выполнения обязательств.
– На тебя смотреть жалко, Володя. Не переживай ты так. Все образуется.
Поздними вечерами, когда вокруг все затихало, Саша обнимала уставшего, засыпающего мужа и пыталась поддержать его. Говорила нужные слова, все больше убеждаясь, что ее попытки – мартышкин труд. Ей приходится успокаивать Владимира, на которого неприятности сыпались, как из рога изобилия. Мало того что Галина Михайловна стойко стояла на своем, вежливо и упрямо вносила раздор между сыном и невесткой, так еще и на работе намечался кризис.
– Вова, ты не драматизируй ситуацию. Попробуй взглянуть на нее под другим углом. Ты не первый, кто столкнулся с человеческой подлостью. Прорвемся.
– Тебе хорошо говорить. У тебя на работе все ясно: вот пациент, вот его лечение, а мне снова все приходится начинать с нуля. Дурацкое время. В институте тоска. На фирме одни убытки. Матушка замучила намеками о том, что я достоин лучшей судьбы.
– Ну, это, прежде всего, камень в мой огород, – вздохнула Саша. – Не нравлюсь я ей, что поделаешь.
– Ей никто не понравится, поверь мне. – Владимир прижал ладони к лицу. – Я устал.
– Инженер, который обещал добиться многого, собирается сдаться? – в темноте Саша вглядывалась в точеный профиль Владимира. Красивый, но не слишком уверенный в себе мужчина. Это тяжело не только для него, но и для женщины, которая рядом. Но показывать свое разочарование нельзя. – Я верю в то, что у тебя большое будущее. Для тебя это хоть что-то значит?
Владимир нежно поцеловал жену. В его жизни наступили времена, когда он будто перестал быть хозяином своей судьбы. Более того, теперь у него была семья, а это накладывало большую ответственность еще за одного человека, любимую женщину. Груз вины за неудачно складывающуюся реальность придавил Владимира.
– Слушай, Никольский, я не могу тебя видеть таким. Давай займемся любовью, – Саша прижалась к мужу. Ее рука скользнула к его мускулистой груди. – Может, это поможет тебе расслабиться?
– Может, давай попробуем. Лучшая анестезия от моей боли – оргазм. Твое предложение весьма кстати, Санечка.
Саша предлагала сделать то, что давно не получалось у нее самой. Получение удовольствия от близости постепенно переросло в его ожидание. Зная, что за стеной чутким, тревожно-ревнивым сном спит свекровь, Александре никак не удавалось раскрепоститься в постели. Изо дня в день, из месяца в месяц она принимала ласки, отвечала на них, но всякий раз ловила себя на том, что пытается вести себя тихо, чтобы, не дай бог, не разбудить Галину Михайловну. В конце концов, секс стал для Саши испытанием, на которое она стоически обрекала себя из чувства долга.
К тому же на работе у нее начали складываться довольно своеобразные отношения с коллегой: новый эндокринолог, Виктор Иванович Фролов, с первых дней появления в клинике проявлял к Саше интерес. Поначалу ей это просто нравилось, а потом вдруг она почувствовала ответную симпатию. Испугавшись, она пыталась сделать так, чтобы как можно меньше сталкиваться с Фроловым, но это оказалось непростой задачей. Пятиминутки по средам, случайные встречи в коридоре и на улице, когда «вдруг» Виктору и ей было по пути. А потом он позволил себе поцеловать ей руку. Саша до сих пор не могла забыть, как мурашки побежали по коже и дыхание сбилось. Лескова поняла, что стоит на пороге нового, далеко не созидательного чувства. Наверное, Владимир почувствовал неладное, потому что после очередной близости спросил прямо:
– Что происходит?
– А что происходит? – Саша вернулась из ванны, сбросила халат и легла на самый краешек дивана.
– Не боишься с дивана свалиться?
– Нет, – она тут же пододвинулась, обняла мужа, но все это выглядело ненатурально.
– Сань, я же чувствую. Я не такой умный, как ты, может, слова так точно не подберу, но у меня есть глаза и сердце.
– А у меня еще печень, легкие, почки, – Саша попыталась перевести разговор в шутку.
Александра уже поняла, что ее неудовлетворенность близостью не осталась незамеченной, но, как это ни странно, говорить об этом не хотела. Ей было неприятно сознаваться в том, что она перестала получать удовольствие там, где раньше купалась в наслаждении. Саша не обвиняла Владимира. Она знала, что причина в ней самой, и боялась докопаться до истины. Лескова подозревала, что истина приведет к очередному крушению. На этот раз крушению брака, в который она вступила, поторопившись, поддавшись минутному порыву эмоций.
– Мы с тобой уже четыре года вместе, но ближе не становимся, – Владимир был настроен на откровенный разговор. – Ты изменилась, Саня. Наверное, и я тоже, но это естественно. Главное, чтобы, изменяясь, мы не отдалялись друг от друга.
– Я согласна и готова подписаться под каждым твоим словом.
– Ты разлюбила меня?
– Вов, что за чепуха лезет тебе в голову?
– Это не чепуха. – Он взял ее за руку, погладил нежно и сдержанно. – Я полюбил тебя с первого взгляда, и до сих пор меня не покидает чувство радости от того, что мы вместе. А вот ты…. Ты словно терпишь меня, нашу жизнь, наши планы.
– Какие планы, Вов?
– Оставим планы. Я хочу, чтобы ты прямо ответила: у тебя появился другой?
Саша осторожно высвободила руку и села. Глаза давно привыкли к темноте. Никольский легко различил тонкий профиль жены, ее нахмуренные брови выдавали негодование. Может, он напрасно затеял этот разговор? В конце концов, у каждого бывают непростые периоды, когда даже такая разрядка, как секс, перестает приносить удовольствие. Проблемы уходят, а вместе с их решением возвращается радость близости. Наверняка с Сашей происходит нечто подобное, только она, как скрытный и немногословный человек, пытается бороться со своими трудностями одна. Не хочет привлекать к их разрешению мужа, а зря. Он никогда не откажется помочь.
