Алтай – раскосые глаза
Я в любимой искал, я в любимой искал свою Шамбалу,
Словно Рерих, открыл на Алтае начало начал.
Ну, а вечером я зажигал до утра свою рампу
И спектакль о любви наш с тобой начинал.
Славно Рерих, писал на Алтае рассветы-закаты.
Заблудившись, в тебе пропадал-погибал,
Но себя не терял, хотя многократно
Я в тебе умирал, а потом воскресал.
Алтай – раскосые глаза,
Где встречаются Бия с Катунью.
Алтай снился в сказочных снах
В прошлой жизни, счастливой весною.
Все пройдет, все пройдет, как минувшее лето,
Дай нам, Бог, дай нам, Бог, вернуться сюда.
На прощанье ты мне улыбнулась, а это примета,
Что мы счастье найдем, а беда – не беда.
Я достучался до небес,
Хотя был в общем-то застенчив.
И было времени в обрез,
Но где-то там я был отмечен.
И вот теперь не знаю, как, не знаю, где
На связь выходит
Дежурный ангел, и к среде
Он новый стих пришлет мне вроде.
Дрожит душа, дрожит рука,
Писатель, твою мать, умора,
И вновь ложится в масть строка,
И лунный свет ласкает шторы.
И я кричу: «Ах, сукин сын,
Поэт, творец и просто гений!»
А на столе мой чай остыл…
Не важно, что не платят денег.
За этот труд, за этот миг,
Ведь вдохновение не купишь.
Полет, а это, черт возьми,
Не просто так, не с маслом кукиш.
И я, дыханье затаив,
Боюсь спугнуть свою удачу.
Забыл гитару, и она
Висит в углу и тихо плачет.
Сын снимает кино
О себе, мечтая о славе,
Ну, а я забываюсь растерянным сном,
А советы давать я не вправе.
Он не хочет идти по лыжне
Вслед за мною, что ж, с Богом.
Он не знает, наверное, обычно к весне
Стает снег и раскиснет дорога.
Ну так что ж, по болотам, коли герой,
Ты пройдешь, не боись, свет мой Ваня.
А пока что, тебе наказ мой простой —
Отдохни, если очень устанешь.
И я тоже когда-то плутал по лесам,
По болотам, по жизни, по годам.
И я верил, как ты, пророческим снам,
Не искал я комфортного брода.
И сушило одежду мне солнце, а дождь
Грязь смывал, хоть ко мне и не липнет,
И не ставили часто за жизнь мою грош,
А она продолжалась в hard-rock-овом ритме.
Слушать Бога в себе и услышать его.
Вот и ты, видно, слушаешь Бога.
Сын снимает кино, он по жизни бегом,
Не судите его очень строго.
Бросать слова на ветер, ну а дождь
Смывает след в израненной душе,
А дружба побоку, несчастный грош
Поможет в день рожденья провести фуршет.
Заложник совести… И где же тот ломбард,
Что в долларах ее вам оценил?
Какая проза, разлюбезный бард,
Я понимаю, больше нету сил.
Против течения грести и день за днем
Насмешки слышать за своей спиной,
И предложения – ты заходи, нальем.
И сил сопротивляться нет порой.
Что ж, по течению легко – кури бамбук
И песенки какие нужно пой.
Никто не скажет, что отбился ты от рук,
И будут гимны в честь тебя всеместно над рекой.
Но водопад, пороги, Страшный суд,
Где сам себя намерен ты судить.
Вот то-то и оно, а легкий блуд
Себе прощу, могу и вас простить.
Баллада о либидо и о проблемах его отсутствия
Заскочило либидо ко мне вечерком
Посидеть, поболтать, почаевничать.
Предложил ему текилу и ром.
Вот такой я, чего уж нам скромничать.
Только либидо меня не поймет:
– Алкоголь хорошо, но где милая?
Я чуток подожду, а там снова в полет.
Видно, стрельнуло нынче мимо я.
– Подожди, погоди, хочешь видик включу?
Порно к чаю, что может быть лучше?
– Милый, если так, то к врачу
Обратись и не мучайся.
Улетело к себе мое либидо, жаль…
Не маячит снова надежда.
Ты пришла… Не спеша пьешь на кухне свой чай,
Умножая мои неудачи и беды.
– Где ты шлялась опять?
И зачем мне теперь
Твои бедра и грудь, и все прочее?
Между ног тишина и верь, и не верь
Мне не надо терпеть, что есть мочи.
И не будет поллюций, забыт и оргазм.
Я о нем только в книжках читаю,
Ну, а ты вновь красотка, вот те раз,
Честно, слов я просто не знаю.
Я вынырнул,
Нахлебавшись воды,
Нахлебавшись тоски
И неверья в спасенье.
Я вынырнул,
Потому что есть ты.
Ты – мой свет и любовь,
И надежда и вера
В выздоровленье.
Ради этого стоило мне утонуть,
Ради этого стоило годы скитаться,
И несчастия надо было хлебнуть,
Чтоб вернуться,
Чтоб жить,
Чтоб с тобою остаться.
Дописать свою повесть —
Писать не диктант,
А писать сочиненье
На вольную тему.
Пусть ошибки, невзгоды,
Но все это сам.
И успеть до звонка —
Такая проблема.
Колыбельная для внучки Дрозда
Тебе имя Алиса родители дали,
Когда ты появилась на свет,
А Настасьей уже при крещеньи назвали,
Пожелав, пожелав долгих лет.
А для нас ты всегда просто внученька.
В куклы с жизнью ты будешь играть,
А потом ты возьмешь ручку в рученьки
Буквы-цифры учиться писать.
Припев:
Анастасия-Алиса,
Твои слезы-капризы
Мы готовы терпеть (2 раза),
Твои бабка и дед.
Анастасия-Алиса,
Твои шутки-капризы,
Пусть пройдет много лет,
Мы готовы терпеть,
Твои бабка и дед.
А потом будут ночи – свиданья,
Поцелуи и первый букет.
Можем мы предсказать все заранее,
Жизнь познавшие бабка и дед.
Хватит сил нам на радость, а горести
Пусть обходят тебя стороной.
Счастья двери однажды откроются —
Дед да бабка, всегда мы с тобой.
Привычной стала ночь на Новый год,
Привычной суета и поздравлений лента,
И лужи, превратившиеся в лед,
И речь очередного президента.
И Дед Мороз привычный фейерверк зажжет,
Чуть не спалив костюм свой клевый,
И размышленья, что же теперь нас ждет,
Секреты жизни нам откроют снова.
Потом похмелье, утро, суета,
Отъезд-приезд, и надо веселиться,
А за окошком лепота
Взирала на помятые, мля, лица.
И новый год пошел вперед,
И первый зубик мальчик точит,
И все равно – мы счастье влет
Подстрелим… Новый год пророчит.
Завтра снова в поход:
Севера, белый день и торосы,
А родной ледокол —
Снова наш отчий дом.
Слово «надо» и прочь,
Слово «надо» и прочь все вопросы,
Все сомненья остались
Для нас за бортом.
Я назначу свиданье тебе
Поздним вечером,
А на Крайнем на Севере,
Это конец октября,
Ты дождешься меня
Свято верю я,
Потому что я верю в любовь
И в тебя.
Словно в детской считалке,
Где были мы, не расскажем,
Просто верьте, так надо,
В корабль и в меня.
И любовью своей
Льды я вновь растоплю, и награда —
Твоя верность в походе
Хранит, как броня.
Моя Муза – Герой Советского Союза
Что-то располнела моя Муза
И на лире не играет.
Стороной обходит дачу в Рузе
И в Москве меня не посещает.
Может, ветренна, а может, обленилась,
Может, спуталась с кем, кто моложе?
Как стихи писать теперь для милой?
И с утра тоска вселенска гложет…
Может, милую увлечь бутылкой?
Быть как все, без всяких экзерсисов…
Но ведь я привык, чтоб было пылко,
Как в раю, чтоб сладко пели птицы.
А для этого завлечь бы Музу,
Чтобы заскочила вечерочком,
А пока от борта в лузу
Я забью шара и ставлю точку.
Белые метели в путь собрались.
Вновь зима, замерзнут чувства, реки.
Старая струна от лиры завалялась,
Надо на гитару натянуть от грифа к деке.
Вот и все… Кончилось лето,
И пора возвращаться домой.
За всю ночь не нашел я ответа,
Все вопросы остались со мной.
Не успев дочитать нашу сказку,
По-английски покинул твой дом.
На палитре засохшие краски,
Подсмотревшие счастье тайком.
Наедине с судьбой,
Наедине с тоской
Бокал вина – собеседник мой.
Время расплавится,
Горечь останется,
Просто так ничего не случается.
Вот и все… Я испугался,
А решение было за мной.
Наш кроссворд на троих не решался,
Буду жить, опаленный молвой.
И не надо искать новой встречи:
Не смогу победить я себя.
И бредут вдаль, ссутуливши плечи,
Мои сны о тебе без тебя.
Я сублимирую любовь
Вот в эти строки, что весною
Ложатся спешно вновь и вновь,
На Музу гнать, нет-нет, не стоит.
Средь бела дня, не позвонив,
Пришла ко мне, чтобы остаться.
И вот пишу, совсем забыв,
Что не хотел я за перо сегодня браться.
И я ревную, где же ночь
Ты проведешь, моя беглянка?
– Мой милый, знаешь, я не прочь
С тобой побыть…
– Ну, что же, ладно.
– Любви восторги будем пить,
Читать стихи и песни слушать…
Ну, да, я ветренна, прости,
Но я твои глаза и уши.
Но я – твоя душа, пойми,
Полет над миром, над собою…
И это – я, с собой возьми
Перо, бумагу, остальное.
На месте купишь, в небесах
Тебе не надо, ведь недолог
Полет твой и, увы и ах,
Сгоришь ты, как гремучий порох.
Поэтому живи, не трусь,
А если спросит кто, ответь им:
– Пишу я про любовь и грусть,
А лето с Музою мы встретим.
Только в это мне не верится
