– Главное, что сейчас я здесь, с тобой. – Никольский не хотел признаться в том, что провел это время в офисе: так громко называлась крохотная однокомнатная съемная квартира в многоэтажке.
– Тогда ты не будешь спрашивать, как я провела это время без тебя? – схитрила Саша.
– А где ты была?
– Главное, что я сейчас с тобой.
– Ну, погоди! Я тебе!..
Позабыв обещание, данное сгоряча, Саша не заставила себя упрашивать. Они занимались сексом, позабыв о том, что он – лишь временная мера для тонущего корабля семейного благополучия. Владимир поначалу проявил все признаки долгого воздержания, но тактичная Александра сделала вид, что все в порядке. Им пришлось приложить минимум усилий для того, чтобы получить взаимное удовольствие. Потом Никольский шептал ей на ухо нежные слова, признавался в том, что любит ее всем сердцем. Саша улыбалась, прижимала его голову к своей груди. Даже в темноте Лескова боялась встретиться с мужем взглядом. Ей казалось, он сразу увидит, что его слова вызывают у нее нестерпимое чувство вины и отвращения к самой себе. Она недостойна этого мужчины. Он к ней – со всей душой, а она изменила ему с первым, кто проявил к ней знаки внимания. Она улеглась в постель с тем, кто увидел в ней похотливую стерву. Никаких обязательств, потакание инстинкту, безответственное и жадное. А сколько раз она была неверна мужу в мыслях.
Люди духовные, чистые говорят, что это еще хуже предательства физического, но что поделать, если в ней уживаются, как минимум, две женщины. Одна из них хочет стабильности, душевного покоя, другая – опасности, приключений, сомнительных удовольствий. Эти две сущности периодически выясняют, кто сильнее. В случае с Филатовым победила та, которую видит в Саше свекровь. Неугомонная Галина Михайловна успокоится только тогда, когда даже тень ненавистной захватчицы навсегда покинет ее дом. Александра не предполагала, что эти времена могут настать очень скоро.
– Саша, если бы ты знала, как я хочу, чтобы мы никогда не ссорились… – тихо продолжал Никольский.
– Так не бывает.
– Почему? Почему, ответь?
– Можно я сначала наведаюсь в ванную? – Саша состроила жалкую мину. Владимир разжал объятия. Лескова чмокнула его в щеку. – Я мигом.
– Теперь моя очередь, – сказал Никольский, когда она, вернувшись, юркнула в постель.
Лескова отодвинулась от края, легла свободно, раскинув ноги и руки. Она сделала несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Обычно это помогало ей прийти в себя, успокоиться, но на этот раз не сработало. Владимир почему-то задерживался, а когда вошел в комнату, застал Сашу сидящей в кресле, поджав ноги. Она то включала, то выключала торшер, стоящий рядом.
– Ты что, Сань?
– Ничего. Ты ложись.
– Спать будем? – Никольский лег, потянулся. – Хотя, если честно, я так устал.
– Спи, я тоже сейчас лягу.
– Что-то не так? – в бликах то вспыхивающего, то угасающего света Владимир вглядывался в лицо женщины, которая сейчас, после близости, казалась ему еще более далекой, чем когда он провел ночь под открытым небом под ее окнами. Это был безумный, бесшабашный поступок, на который он пошел из отчаяния. Никольский тогда влюбился, что называется, с первого взгляда и хотел во что бы то ни стало вызвать ответное чувство. Правда, после свадьбы острота чувств быстро поубавилась. Он был не из тех, кто верит в вечную любовь, но все-таки надеялся, что его чувство окажется более жизнестойким. К тому же он был уверен, что Саша никогда не была с ним достаточно откровенна.
Она приняла его ухаживания, позволила ему быть рядом, приглядывалась, прислушивалась и почему-то решила ответить «да» на его предложение выйти замуж. Она отказывалась говорить о своем прошлом, как будто в нем было много того, о чем она не хочет вспоминать. Более закрытого человека Никольский не встречал, но желание растопить лед недоверия делало его одержимым этой женщиной. Может быть, мама права, когда говорит, что он еще не знает, кого привел в их дом? Уже несколько лет они вместе, а ближе друг другу не стали. Ни общих интересов, ни детей, ни планов. Их связывают бесконечные упреки Саши в том, что жизнь проходит мимо, а ей так надоело быть лишь наблюдателем того, как шикуют другие.
Они действительно жили очень скромно. Для Саши вести бухгалтерию, в которой нет места для незапланированных расходов, было сущим наказанием. Сколько раз на его вопрос о ребенке она поднимала на него глаза, полные осуждения. Как он может говорить об этом, когда их бюджет не выдерживает никакой критики.
– Она все делает только с выгодой для себя. Сейчас ей выгодно быть с тобой, через какое-то время, когда ее планы изменятся, в них может не оказаться места для тебя, сынок!..
– Хочешь, завтра пойдем и купим тебе сережки с бриллиантами? – неожиданно предложил Владимир. Он почувствовал, как приятное тепло разливается по телу: глаза жены вспыхнули незнакомым светом.
– Бриллианты? С каких дел?
– С тех, которыми я занимался две недели. – Муж положил руки под голову. – Я заработал хорошие деньги, Шурка, и это не единственная удача. Мы теперь по-настоящему заживем.
– Хороший сегодня день, – улыбнулась Саша, перебираясь из кресла на диван. – Сначала кофе в постель, потом – жаркий секс, теперь – подарки дорогие предлагают. Неужели я дождалась?
– А ты думала, мы всегда только и будем мечтать. Пришло то время, которого мы ждали. Мои обещания воплощаются в жизнь. – Никольский поманил Сашу к себе. – Помнишь, ты говорила, что я – инженер с большим будущим?
– Слово «инженер» отбрасываем? – Саша выключила торшер, прыгнула к Владимиру в постель.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Какая женщина не мечтает о бриллиантах? Просто одни в этом признаются, другие – нет. Мне интересно, как на нашу покупку отреагирует твоя мама? – Саша почувствовала, как муж напрягся.
– Какое это имеет значение? Тем более, что и она не останется без подарка. Она или мы, это как посмотреть.
– Ты о чем?
– Об однокомнатной квартире, куда она переедет в ближайшее время. Думаю, месяца три-четыре мы еще поживем вместе, повоюете, а потом будете обожать друг друга на расстоянии.
– Какую доходную работу ты, наконец, получил, Никольский! – Саша была и рада, и озабочена такими переменами. Не хотела, чтобы Галине Михайловне достались бонусы с первых же доходов, но перспектива жить на расстоянии – мечта, которая теперь была так близка.
– Я долго шел к этому. – Владимир верил, что теперь-то все недоразумения останутся в прошлом. Его жене не хватало средств, она говорила, что чувствует себя неуютно рядом со свекровью. Он все исправит, и тогда у них будет настоящая семья – с детьми, заботами, радостями и печалями.
На следующий день в ювелирном магазине Никольский впервые чувствовал себя хозяином своей судьбы. В его жизни было не много женщин, но только для Саши ему хотелось быть настоящим рыцарем. Никольского распирало от гордости, когда жена примеряла одно украшение за другим и, наконец, остановила свой выбор на классических сережках с бриллиантами.
– Ты уверена? – посмотрев на ценник, Владимир подумал, что рассчитывал на большую сумму.
– Да, они мне очень нравятся.
– Хороший выбор, – улыбнулась продавщица, с недоверием глядя на Никольского. В ее глазах он прочел: «Ты, жлоб, не купишь своей женщине такую дорогую безделушку!»
Вскипев внутри, Виктор решил показать, что из них троих на роль психоаналитика может претендовать только Саша, а продавщица так и не научилась отличать настоящего покупателя от лица, исключительно рассматривающего, приценивающегося, неуверенного, случайного.
– Мне кажется, ты должна подобрать колечко, – постукивая пальцами по стеклянной витрине, небрежно заметил Никольский. – Гарнитур или как там это у вас, женщин, называется?
Минут через пятнадцать Саша шла с мужем, находясь в состоянии полного отсутствия в реальности. Лескова выпала из времени, продолжая прокручивать в голове сладостные минуты поиска, выбора неожиданного подарка. Мысленно она все еще примеряла одни сережки за другими, теряясь от разнообразия. В какой-то момент она вдруг испугалась, что Владимир на самом деле не собирается ей что-то покупать и происходящее – сцена из запланированного сценария. Саша решила, что стоит ей выбрать вещь дорогую и действительно понравившуюся, как сказка закончится, не начавшись. Но Никольский выполнил обещание, и теперь Александра чувствовала себя еще паршивее, чем накануне.
Муж был не скупым, но и не слишком щедрым. У него все было просчитано, рассчитано. Никаких отступлений. Он никогда не был богат и, может быть, не знал, каково это – быть богатым. Он упорно делал вид, что такое положение вещей его устраивает. Никольский и Сашу пытался убедить в том, что счастье не измеряется наполненностью шкатулки для драгоценностей или наличием черной икры на обеденном столе. Александра делала вид, что разделяет его взгляд на жизнь, но периодически срывалась, напоминая о том, что заждалась обещанного благополучия.
