Горло перехватило так, что нельзя было больше сделать ни одного вдоха. Или это сам воздух вдруг стал непригодным для дыхания? Стал холодным, колючим, как ледяная крошка, которая остается после прогрохотавшего по замерзшей луже грузовика. Острые осколки весело искрятся, переливаются, сверкают ярким, режущим бриллиантовым блеском – но дышать ими нельзя, они царапают горло, впиваются, застревают, их не протолкнуть дальше, туда, где обезумевшие, горящие легкие кричат в ужасе: воздуха! Воздуха! Только бы вдохнуть…
Михаил смотрел на парочку в постели – в его собственной постели! – и не мог не то что взгляд отвести, сморгнуть – и то не мог.
Гладкий смуглый красавец лежал полуотвернувшись и Михаила не видел. Зато Светка – Светик, Светочка, его Светланочка! – уставилась на появившегося в дверях спальни мужа, как… Как на призрак отца Гамлета? Как на инопланетное чудовище? Как на ожившую статую Командора, готовую увлечь грешницу в гостеприимно разверзшуюся перед ней преисподнюю? Черт его знает, как!
Полуоткрытый рот некрасиво перекосил любимое – любимое? чушь какая! – лицо, превратив его в смешную, почти уродливую маску.
Михаил брезгливо поморщился, развернулся беззвучно и вышел. К черту! Куда угодно, только не видеть этого отвратительно застывшего оскала!
Вернулся он ближе к ночи, опасаясь истерики, воплей о «случайности» и тому подобного цирка. Но в квартире было тихо и темно. Ну что ж, оно и к лучшему. Михаил глянул на часы – рабочий день давным-давно уже закончился, но не беда, за двойную ставку нынче можно получить необходимое хоть посреди ночи – и потянулся к телефону.
Светочка явилась домой едва ли не на рассвете – и то потому, что зимой светает поздно – специально, чтоб он поволновался, так легче мириться. Нет, ну надо же было так проколоться! И именно сейчас, когда она фактически обеспечила семейное благосостояние, провернув блестящую операцию и устроив для дурочки показательный концерт. Правда, тюфяку это не расскажешь – не оценит. По сути, он еще и поблагодарить ее должен был, а он, ишь ты, Отелло из себя строит! Ну ничего, все еще можно наладить…
Когда Михаил появился в дверях супружеской спальни, у него было такое лицо и такой мертвый взгляд, что Светочка уже чуть не с жизнью простилась – ведь прибьет сейчас, просто прибьет, и все! И ее прибьет, и Дэна. Но – не прибил же, а значит, ничего непоправимого не случилось, все можно назад открутить. Придумать, к примеру, что ей угрожали. А что такого? Потупить глазки виновато, изобразить ясноглазую невинность – ну право, разве на такую прелестную кошечку можно сердиться? ну мало ли что в жизни бывает – пару-тройку соблазнительных поз… и готово. Мужчины – такие предсказуемые создания.
Сценарий, однако, пошел наперекосяк с самого начала. Ключ застрял в замке. Точнее, он вообще не хотел туда лезть. Матерясь сквозь зубы (что, вообще говоря, ясноглазой невинности не полагалось бы, но что за фигня, в самом-то деле!), Светочка пригляделась: замок был новый. Вот зар-раза!
Звонок в тишине ночного подъезда раскатился почти оглушительно. Фу, гадость какая!
Сверля взглядом дверь – ну открывай же, не делай вид, что спишь, не верю! – Светочка старательно изобразила мордочку расстроенного котенка. Но приготовления пропали втуне: замок щелкнул, но дверь перед проштрафившейся – ну случайно же, ей-богу, случайно! – красоткой не распахнулась. Светочка толкнула ее плечом – хм, открыто. Но сходящего с ума от беспокойства мужа за дверью не оказалось. Мужа, исполненного ледяного презрения и деланого безразличия – тоже. Даже разгневанного – и то не было. Только в глубине коридора мелькнула спина этого самого мужа. Мелькнула – и скрылась.
И что теперь, на коленях к нему ползти, что ли?
Ну ладно, если что, можно и на колени грохнуться, фигня делов! Прокололась она все-таки серьезно, значит, и ластиться придется по максимуму. Надо же, как его проняло – замок новый врезал!
В кабинете зашумел принтер.
Светочка скинула сапожки, дубленку, дернула плечиком и отправилась на кухню. Раз придурок решил ее демонстративно мариновать якобы безразличием – о’ кей, пусть. И пусть сам теперь разговор начинает, а она будет пока вести себя как будто ничего – даже смены замка – не случилось. Молчать изволим – ну ладно, давайте помолчим. Он же не сможет молчать вечно? А когда заговорит – с чего бы ни начал – уж она найдет что ответить.
Но она не нашла.
Только-только накапала на пол кухни валерьянки – типа так переживает, что аж сердце прихватило! – только стакан воды налила да тушь под глазами размазала – типа так расстроена, что вся в слезах! – как придурок заявился на кухню. Положил на стол какую-то бумагу, пристукнул ее ручкой:
– Подписывай.
Светочка скосила глаза:…Российской Федерации… форма номер… заявление о расторжении… Подтверждаем взаимное согласие… Что?!!
– Что?! Какое еще взаимное согласие? – Она подскочила с табуретки.
– Подписывай, – сухо повторил Михаил. – Если не хочешь по взаимному согласию через ЗАГС, можно через суд. Но тебе это дороже встанет, обещаю.
– Миш, ты чего? – Она захлопала липкими от мокрой туши ресницами.
– Подписывай, – повторил он. – Так я тебе денег немного дам. На первое время. И барахло свое сможешь забрать. Иначе… смотри сама.
– Мишенька…
Вот ведь черт! Ее же стараниями на него вот-вот наследство свалиться должно, а он… «Что же делать?» – закрутились в голове мысли.
– Все. Решай сейчас. Подписывай. Хочешь через суд…
Она схватила ручку и размашисто, почти остервенело подписала там, где он показывал.
– Сегодня можешь здесь переночевать. – Михаил усмехнулся, покосившись на начинающее светлеть окно. – Завтра… ну то есть уже сегодня соберешь вещи, и чтобы я тебя больше не видел. Если хочешь, можешь тоже в ЗАГСе поприсутствовать, когда развод будут регистрировать. Но я и без тебя все отлично сделаю. Рудольф Михайлович наверняка охотно мне поможет. Как, не хочешь поучаствовать в процессе? Я так и думал. Ну, значит, позвоню, когда все оформят, скажу, где сможешь забрать свидетельство о разводе. Все понятно?
Чего уж тут не понять!
Собираться она начала сразу. Вот еще радость – ночевать тут! Не до сна. Да и утро уже. Так, что-то она еще хотела… Ах да, зубные щетки! Пригодятся! Все пригодится – для экспертизы. Она еще поборется. И деньги – хотя мало отстегнул, пожадничал – и прочее разное. А подписанная бумага – подумаешь, бумага! Ничего-ничего, яростно думала она, швыряя в сумки все подряд, всегда можно потом сказать, что это не ее подпись или что он ей угрожал! Ничего, мы еще поглядим, кто кого! Но каков придурок! Она-то думала – тюфяк тюфяком, а он, значит, вон какой… вулкан.
Выволакивая из дома тяжеленные сумки – все-таки на подарки тюфяк не скупился, одних дубленок три штуки, жалко, что самого ценного совсем чуть-чуть, всего десяток побрякушек, их Светочка бережно сложила во внутренний карман надетого под меховую куртку бархатного пиджачка, она проклинала собственную беспечность – ну что стоило им с Дэником пораньше разбежаться? Или вовсе не лезть в «супружескую» постельку? А, ну и ладно! Зато теперь они с Дэником смогут кучу времени вместе провести. Так что, может, все еще к лучшему!
А потом, когда Михаил поостынет, явится к нему с повинной. Лучше всего беременной. Он к этому времени, ее стараньями, деньги получит… А дальше… Уж дальше Светочка постарается не повторять прежних ошибок.
Да бог с ним, об этом можно подумать и завтра. Сегодня – приятное.
Ненаглядный, похоже, еще спал. Номер квартиры на домофоне пришлось нажимать аж три раза, пока в динамике не раздался хриплый недовольный голос:
– Кого там… ни свет ни заря?
– Дэник, это я! – заулыбалась Светочка, словно он мог ее видеть.
– Кто – я? – буркнул динамик. – Кого принесло?
– Ну я же, Лана, ты что?
– Чего?.. – Динамик похрюкал немного, гукнул, словно застонал. – Ладно, погоди.
Вместо того чтобы пропиликать стандартный перелив «открыто», динамик, еще раз хрюкнув, умолк. Она еще раз нажала на «вызов», домофон послушно завывал, но ничего больше не происходило. Свой ключ (от их с Михаилом подъезда) не помог, на табло загорелось «err» – ошибка. Говорят, иногда и чужие «таблетки» подходят, но – не повезло.
Как же войти-то? Она ведь когда еще намекала, чтобы он ей ключи от своей квартиры выдал, надо было не намекать, а давно самой дубликаты сделать. Стой тут теперь! Наверное, Дэник прилег на минуточку и опять заснул. Он такой соня, может даже сидя заснуть. Начал штаны надевать и заснул, очень даже просто… И что теперь? Ждать, когда кто-нибудь будет входить или выходить?
Когда она совсем было отчаялась, подъездная дверь наконец приотворилась. В щель проскользнул сонный, недовольно сморщившийся Дэник в дубленке на голое тело, джинсах и расшнурованных берцах.
– Ой, Дэник, зачем же ты спускался? – Она так обрадовалась, что даже немного подпрыгнула на месте. – Открыл бы, и все. Правда, у меня сумки тяжелые… ты догадался, да? Помочь хотел? Ой, ты такой забот…
